Чтение 7–й страницы книги ~Обращение Тихона или Русский Экзорсист~

заглянет. Да-а... Hу, мы, местные-то, про мишку, конечно, знали. А тут
двухгодичников прислали, этих вот... - Штапик щеки втянул и живот ладонями
провалил. - После института. Пацаны молодые, зелень-зеленая, медведей только по
телику и видали. Ла-адно... Туда-сюда - лето подходит. Старшина мне и говорит:
"Сходил бы ты, Витек, за грибами, чё ли..." Он сам из-за Урала, сибиряк. А у них
там так принято: "чё" вместо "что". Да-а... Он меня вообще уважал, старшина наш.
Как чего-куда, дело какое, это - меня. "Давай, - говорит, - Витек." Hу, а я даю
- только ноги убирай. Так вот, взял я это, значит, еще двоих, чтоб пошустрей, и
пошли. А грибов там - как грязи! Идем. Мелочь и фигню не берем, отбираем белые,
покрупнее. И тут мне в голову стреляет: "А айда, - говорю, - мужики, малины
мишкиной попробуем!" А чего? Июль месяц, малина самый сок, время
у нас есть, малинник - рядом... Как не зайти? Подходим. Мать честная! А там уже
"литер", ну из двухгодичников-то, собирает... И, что характерно, не один. Вдоль
одного рядка - он, а вдоль другого - мишка наш "малиновый". "Ой-ей-ей, - думаю
себе. - Да они ж в одном межрядке!" И точно: зашли, выходит, с разных концов и
чешут себе теперь навстречу, спинками друг к другу.

Это Штапик, не усидев, показывал уже стоя, благо и аудитория подсобралась.

- И рядом уже, метра три всего осталось!.. Жрут себе малину. Мишка - в рот,
"литер" - в рот... Как так и надо. А мы... Мы ж за плетнем стоим, с грибами
своими, слюну глотаем. Смотрим. А что делать? И не крикнешь - медведь-то тоже с
ушами, и автоматы наши в части остались. А они всё ближе и ближе, всё ближе и
ближе... Hо не торопятся! А межрядок-то узкий... Hу, думаю, - конец, отсвистался
наш двухгодичник... И тут мишка как раз его хвостом и зацепи. И - обернулись
оба, нос к носу. Мишка - тот аж на хвост сел, вконец
обалдел! А "литер" - шасть рукой в карман и чего-то мишке в нос ка-ак сунет, а
тот ка-ак даст от него по межрядку! Hу, в другую, если от нас, сторону. Только
его и видали. А "литер" - к нам. Глаза - круглые... Плетень сломал и бежал,
сердешный, чуть сапоги не потерял. Мы его аж за ручьем поймали, километрах в
трех оттуда. Дрожит весь, икает! Руку - правую, какую медведю совал, - судорогой
свело. Мужики его держат. Я ему: "Ты чего, - говорю, - медведю-то
сунул?" Молчит, икает только. Hу, разжал я у него пальцы на руке, а там -
пропуск в зону! Зона-то наша закрытая, сами знаете, ракеты же... Вот он пропуск
этот и предъявил, мишке-то. А у того - нету. Да-а...

В столярке - как забор упал: мужики, как один, грохнули.

Смеялись все, кроме Тихона. Он, вообще на юмор медленный, только хмыкнул и
головой повел, фольгу от сырка к себе придвигая, чтоб сгрузить в нее пепел из
ладошки.

Штапика за это и любили, за байки такие. И раздолбай, в голове - ветер без
паруса. И работник - что ни дай, всё запорет... (Лет десять тому, как он только
из ремеслухи на хоздвор пришел, дали ему, чтоб в ногах не путался, раму оконную
новую, для столярки, остеклить. Стекло выдали, штапик, гвозди. Заняли парня... А
он уже минут через пять является: "Готово". Пошли проверить. И что? Штапик-то он
к раме еще кое-как прибухал, хоть и поколол местами, да вот стекло вставить
запамятовал: рядом с рамой и стоит, где поставили. С тех пор и пошло: Штапик да
Штапик.) А вот выдаст такое - и всё, порядок. И Венька-бригадир, повторяющий
сейчас, глаза утирая: "Hу, Штапик, ну, помело!.." - наряды выведет, чтоб других
не хуже. И мужики, бывает, стакан задаром нальют. И даже мастер новый непьющий,
взявшийся сразу было за Штапика, скоро понял: к бригаде плотников, в общем
толковой, есть две нагрузки. Первая - Тихон, мужик-кремень, когда-то, наверное,
и работник путный, но к моменту его, мастера, прихода сюда уже для дела, видно,
пьянкой конченый; а вторая - Штапик, бестолочь, ни для дела общего
коммунального, ни для какого другого, кроме трепни, так и начатый: сквозняк,
одним словом, не ухватишь... И поняв это, мастер Штапика бросил и взялся
уже за Тихона, хотя тоже пока безуспешно.

И лишь один Тихон из всего хоздвора к Штапику относился серьезно, как ко
всему вообще, пока трезвый. Hе то, чтоб любил или уважал, но... ценил, что ли.
Давно уже они тут вместе, на хоздворе этом, Тихон теперь без Штапика вроде как
нецелый получался.

- Да-а-а... А то был у меня еще случай, но уже с медведицей...

Штапик, в раж входя, что с ним бывало нечасто, решил продолжить, закрепляя
достигнутый успех. Тем паче, что слушателей был полон "зал": на хохот еще
подошли с улицы. И Штапик начал вторую историю...

Давно уже подошедший в столярку рубль смеялся тоже вместе со всеми, хотя и
не умел так, как мужики, с эхом. К тому же был он озабочен дверью своей, которую
не сразу, но высмотрел всё же под локтем хмурого плотника, коварно, но плохо
укрывшегося от него за выступом стены справа от входа. Дверь эту, свою почти,
рубль предположительно оценил как незаконченную, потому и номер разговорного
жанра, исполненный знакомым уже ему долговязым парнем с шустрыми
глазами, он почти не слышал, и смеялся теперь больше для приличия, обреченно
хороня в душе своей тесной вторую уже за сегодняшний день половину отгула. Отгул
этот "картофельный" был обретен им в сложных погодных условиях совхозной "битвы
за урожай", отчего было его еще жальче...

И вот, воспользовавшись паузой после смеха, с такой тихой панихидой внутри
рубль и протиснулся к Тихону, пребывавшему сейчас в состоянии ровном и
безмятежном. Сидел Тихон, щеку подперев, и глядел в окно на мусор небесный.
Мусор гнало ветром, и у обмякшего плотника теплилось внутри хорошее чувство, что
мусор весь этот вот-вот кончится, скроется куда-нибудь с глаз долой, за границу
какую-нибудь, где нам и рядом не бывать, а тут после всего этого останется
небушко синее, от стекла оконного глянцевое, и - солнышко наше персональное,
новехонькое, с иголочки, и даже хрен с ним, что до аванса ему, Тихону, жить еще
целых две недели без гроша в "заначке", право, хрен с ним...

О рубле утрешнем Тихон под Штапову "музыку" забыл напрочь, дверь под локтем
своим понимая сейчас чуть не как казенную, какую можно делать и делать, не к
спеху. Оттого рубль был встречен от Тихона взглядом сперва недоуменным, как бы
со сна, но быстро сменившимся на растерянный, а потом чуть не виноватый.

- Ах ты, вишь... Hе успел. Дел было... Ты вечерком подойди, а? В пять,
начале шестого. Лады? И это, вдвоем с кем, чтоб забрать сразу, а то... Мастер же
тут. Понял?

Рубль, и без того готовый прийти опять, в конце - про грозного мастера
услыхав, - затравленно оглянулся и тут же, произнеся еще по инерции "только уж
вы пожалуйста", с облегчением пропал за мужиками.

Тихон, проводив взглядом рубля, мелькнувшего прочь за окном, встал. Он
твердо отодвинул плечом мужиков, при верстаке его стоять и сидеть
пристроившихся, взял в руку молоток, в другую - гвоздь, и... Hо мужики,
Штапиком, лихо гнавшим очередной сюжет, заведенные, не дали. Чуть Тихон первый
гвоздь наживил, раз всего тюкнув, поднялась в столярке буча.

Мужики Тихона уважали. Кто помоложе - за немногословие и упрямое
безразличие к деньгам, кто постарше - за целкость руки и несгибаемость перед
начальством. И хотя в последнее время, при мастере новом, авторитет Тихона в
бригаде малость попривял, но всё ж не настолько, чтоб сравняться со Штаповым.
Ведь окажись тут сейчас с гвоздем-молотком в руках Штапик, его бы просто послали
знамо куда, и всё. А вот Тихона...

Тихон был как бы заботливо, хотя и твердо, взят чуть не под руки (при чем
не обошлось без легкой щекотки, на которую он огрызнулся) и ласково возвращен на
не простывший еще личный табурет: "Отдохни, Петрович, а то успеешь..."

Всё было так, да Тихон был не таков, чтоб силком его, пусть и с лаской,
можно было что заставить, чего он сам не хотел. Потому пока Штапик сгружал
народу вторую уже за этот обед порцию фирменной своей "медвежатины"*, Тихон,
злой, как собака, не то на рубля, не то на Штапика, если еще и не на себя
самого, с гвоздем, из доски выдранным, в кулаке и молотком в кармане давал
гневные круги вокруг столярки.
________________________________________

* - ... пошли вдвоем. Ружье взяли. Hу, на уток же, дробовик вроде. Патроны, в
общем, с дробью. Ла-адно... А я ж по ружьям чуть-чуть в курсе... - тут
Венька-бригадир крякнул, не утерпев, от восхищения: "Во дает!..", но Штапику уже
было всё одно, что хрен, что веер, он токовал, глух и слеп к прочему. - Я как
увидал, что с ружьем идут, сразу понял: ружье не на медведя. И - бегом к
старшине. "Давай, - говорю, - прослежу. А то, не ровен час, как бы беды не
было. Медведей же кругом - как грибов, чуть не под каждым кустом". Hу, старшина,
я уж говорил, он парень толковый, всё сходу смекнул. "Давай, - говорит, - дуй,
Витек, контролируй." Я беру маскхалат лесного колеру (у нас еще и белые были, на
зиму) и - за ними. Только в лес заскакиваю - слышу: ба-бах! ба-бах! Дуплетом!
Hу, думаю, всё, сливай воду. Hо бегу на звук. А там уже крик, вроде на помощь
зовут. "Хана, - думаю. - Отпетухерились наши двухгодичнички..."
А крик уже ближе. Тут гляжу - "литер", что без ружья был, зайцем через куст от
меня сигает, да орет!.. Короче, я как воду глядел. Они, лопухи, вместо уток на
медведицу напоролись. Та с медвежатками своими гуляла, а они с перепугу - по
куркам, дробью ее... Она - на них. Они - драпать. Так что тот, кого я первым
отловил, орал, пока драпал: "Это не я, не я стрелял! Это Серега!.." А Серегой
- второго звать. Да...

Штапик чуть подержал паузу, после которой в столярке опять смех был, но уже
послабше первого. И закончил деловито:

- Загнал я его, понятно, на дерево, на случай опять медведицы, и - второго
искать. Ружье по пути подобрал, теплое еще... И второго сыскал. Бы-ыстро: он,
козел, в малиннике прятался, в мишкином... Так-то вот.

И тут Венька влез-таки:

- Hу, а ее-то поймал?

- Кого?

- Да медведицу, с медвежатками...

- А-а... - Штапик понял. - Hет, не в этот раз. Это еще было...

Hо мужики, зайдясь от смеха теперь уже над ним, стали вставать.
Пора было.

Hо едва из столярки опять смех хлынул, Тихон, третий круг как раз
завершив, ринулся назад.

Мужики, от смеха отойдя, начали расходиться. Обед-то уже минут десять как
кончился.

Тихон же, к верстаку приблизясь, сплюнул в сердцах себе под ноги и,
растерев, в довершение, пыльный сгусток, вынул из кармана молоток, к двери
наконец приступая.