Чтение 7–й страницы книги ~Та сторона, где ветер~

ВЛАДИК (с преувеличенной беззаботностью): Да ерунда. Ничего не
притянет. Это только так говорят... А барометр видел?

ГЕНКА: Видел... У Шурки Черемховского такой есть. Мы по нему
всегда погоду узнаём.

ВЛАДИК: Я тоже. Только он врёт часто. Да я могу и без баромет-
ра. Думаешь, не могу? Мне бы только ещё термометр придумать со
стрелкой, чтобы на ощупь температуру узнавать. От неё погода очень
зависит.

ГЕНКА: Я Шурку попрошу. Он в технике разбирается, придумает.

ВЛАДИК: Тогда всё будет в порядке... Пойдем, у меня там компас.
Тоже сам сделал.

В бачке для проявления фотоплёнки плавала на пробковом кружке
длинная сапожная игла.

ВЛАДИК: Я её намагнитил. Такой компас очень точным считается.
Только его надо подальше от железа держать, а то получится, как в
"Пятнадцатилетнем капитане". Помнишь, там пират Негоро под компас
железный брус сунул?

ГЕНКА: Топор.

ВЛАДИК: Это в кино топор. А в книге брус...

ГЕНКА: А ты разве...

И опять прикусил язык. Но Владик понял. Улыбнулся немного
грустно.

ВЛАДИК: Мне папа читал... Сам я ребко читаю.

ГЕНКА: Есть такие... специальные книги, да?

ВЛАДИК (недовольно): Есть. Я их не люблю, я обыкновенные буквы
люблю... Меня учительница Нина Сергеевна учила писать по линейкам.
Это ещё в Воронеже. Нарочно ко мне домой приходила, занималась. Хо-
рошая.

Владик забрался верхом на чердачную балку, сел, подперев ладо-
нями щёки. Заговорил, словно советуясь о чём то важном.

ВЛАДИК: Конечно, почерк у меня как курица лапой. Но ведь не
обязательно, чтобы красиво, верно? Главное, чтобы понятно. Чтобы
после дежурства все могли эти записи разобрать.

ГЕНКА: Какие записи?

ВЛАДИК: Ну, направление и сила ветра, температура, давление.
Всё, что полагается... Правда, есть ещё разные внешние признаки.
Например, цвет неба, форма облаков. Облака - это ведь важно: перис-
тые, кучевые, слоистые... Да я почти всегда чувствую, какие они. А
если нет, то ведь скажут, если надо, верно? Не один же я там буду.

Генка напряжённо моргал и морщил лоб, стараясь уловить мысль
Владика.

ГЕНКА: Где?

ВЛАДИК (словно преодолевая внутреннее сопротивление: ведь он
идёт на полную откровенность, доверяется до конца): Ну, где... На
станциях. На зимовках. Где метеорологи работают. Ты же знаешь...

Генка наконец догадался. Глянул на Владика, на приборы. На
светлый прямоугольник чердачного окна, где виднелись солнечные обла-
ка... На стрелку, дрожащую над розой ветров.

Владик тоже сидел, повернув лицо к окну, и облака отражались в
его глазах.

Генка подошёл, положил подбородок на чердачную балку. Снизу
вверх внимательно посмотрел. Значит, в этом слабосильном на вид
мальчишкеживёт такая крепкая мечта? Это ведь не на велосипеде гонять
в слепую и не из шланга пулять по звуку. Это в сто раз труднее. Это
- по-настоящему.

ГЕНКА: Это интересная работа, только трудная. Опасная даже.

ВЛАДИК: Ну и пусть трудная... А почему опасная? Не очень. Не
опаснее других.

ГЕНКА: Илькин отец был метеорологом. Он погиб в экспедиции два
года назад. Обвал был...

ВЛАДИК: Чей отец?

ГЕНКА: Ильки... Ну, есть тут один малёк. Во второй класс пере-
шел. Везде самый первый поспевает со всякими новостями новостями,
прыгучий такой... Сегодня со мной просился к тебе.

ВЛАДИК (сильно оживившись): Ну и что?

ГЕНКА: Я сказал, что пускай подождёт.

ВЛАДИК: Почему?

ГЕНКА: А чего ему здесь? Он же маленький.

ВЛАДИК: Что же, что маленький? Маленькие тоже люди.

ГЕНКА: Разве я спорю? Конечно, люди... Я же просто не знал: мо-
жет ты не захочешь, чтобы он приходил.

ВЛАДИК: Пусть приходит, веселей будет! Да второй класс - это и
не маленький.

ГЕНКА: Ладно, я скажу ему.

ВЛАДИК: Не забудь... Ну, пойдём на крышу... (он стал пробиратся
к выходу, Генка за ним. Владик на ходу вернулся к прерваному разго-
вору): Этому Ильке сколько лет? Наверно, восемь? По-моему, даже если
три года - и то уже не маленький. Я всё-всё помню, когда мне три го-
да было... И всё было всерьёз. Один раз даже влюбился.

Он рассмеялся, думая, что Генка развеселится от этого призна-
ния. Но Генка был серьёзен. Владька разговаривал с ним, как с дру-
гом, даже про мечту свою расказал. Генке хотелось быть перед Влади-
ком таким же ясным и откровенным.

Они выбрались на крышу к железному стержню флюгера. Генка одной
рукой взялся за металический прут, другую осторожно положил Владику
на плечо - на хрупкое плечо с белым рубчиком от нитки.

ГЕНКА: Я тоже помню, когда три года. Или четыре... Только я не
влюблялся, я драчливый был... (он вдруг посерьёзнел и нахмурился): А
один раз к нам в окно молния влетела - тоже помню...

ВЛАДИК (очень оживлённо, без испуга, а скорей обрадованно):
Молния?!

ГЕНКА (зябко шевельнув плечами): Ага, шаровая. Такой сиреневый
шар, не яркий... Завертелся и как даст! Пол загорелся... С тех пор,
если гроза, я... ну, в общем, как-то тоскливо делается...

ВЛАДИК (просто и с сочувствием): Страшно?

ГЕНКА: Ну... конечно, не весело.

ВЛАДИК (помогая Генке избавится от неловкоси): Грозы легко
предсказывать. Я их даже без приборов заранее чую... А куда молния
ударит, никто не знает...

ГЕНКА: А у тебя на крыше железный прут торчит!

ВЛАДИК (поспешно): Да какой это прут! Чепуха!... (Он помолчал и
повернул к Генке напряжённое лицо): Гена... Ты не говори про это ни-
кому, ладно?

ГЕНКА: Про флюгер?

ВЛАДИК: Да нет. Про то, что я сазал. Про метеорологов... Я тебе
это первому...

ГЕНКА: Конечно!.. А ты тоже не говори, что я расказывал. Ну,
про молнию... А то подумают, что трус.

ВЛАДИК: Никому. (он сказал это, но мысли его по-прежнему были о
своей мечте): Гена... А вот ты как думаешь? Получится это у меня,
если на станции... Или на зимовке? Если я изо всех сил?

В его голосе вдруг прозвучало такое беспокойство, что у генки
холодок пробежал по спине.

ГЕНКА: Получится. У тебя всё получится.

В небе стояли пёстрые "конверты". Жарило солнце. Генка натянул
просохшую одежду и сел рядом с Владиком у чердачного окна. Владик
поднял лицо.

ВЛАДИК: Сейчас сколько змеев в небе?

ГЕНКА: Три... Пять, шесть... Шесть. Вон Яшкин "Шмель" опять вы-
карабкался.

ВЛАДИК: А трещотки у трёх, да? Я слышу.

ГЕНКА: Я не знаю. Не разберу.

ВЛАДИК (упрямо и весело): А я слышу. У трёх... А в переулке
футбол гоняют, по мячу бъют.

ГЕНКА: Это, наверно, Ковалёвы. Голубятники.

ВЛАДИК: А кто-то на пианино играет, на другой улице... А вон
папа идёт! (он вскочил).

ГЕНКА: Где?

ВЛАДИК: Не знаю. Далеко ещё. (Помолчал). А сейчас уже близко...
Вот он!

Звякнула калитка, вошёл Иван Сергеевич. Сразу же увидел на кры-
ше ребят, остановился, поднял голову.

ВЛАДИК: Папа!

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А, верхолазы! Здравсвуйте.

ГЕНКА: Здрасте...

ВЛАДИК: А ты почему так рано с работы?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Прогнали. Велели отдыхать два дня.

ВЛАДИК: Ну и правильно... (особым голосом): Папа...

Иван Сергеевич торопливо подошел.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну?

ВЛАДИК: Ты готов?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Давай!

ВЛАДИК: Держи!

И он ласточкой сиганул с крыши в руки отцу.

Генка тихо охнул и качнулся вперёд. Но Иван Сергеевич уже осто-
рожно ставил Владика на землю.

Генка вспомнил своего отца. Как он уехал. Какая-то смесь обиды
и зависти качнула его вперёд. Не думая, Генка шагнул к краю и тоже
прыгнул.

Ноги скользнули по доскам тротуара. Он упал, ударившись локтем,