Чтение 7–й страницы книги ~Трое с площади Карронад~

Анюта

Покровка -- это не деревня, а небольшой город рядом с большим
заводом. Мама там нашла наконец интересную работу: устроилась
консультантом-переводчиком в технической библиотеке. Славку тоже
устроила: на лето -- в городской лагерь (где он скучал), а потом -- в
третий класс маленькой восьмилетней школы...

В третьем классе Славке жилось спокойно -- его почти не дразнили и не
обижали. Правда, и друзей не нашлось, но Славку это в те времена ещё не
волновало. Главное -- что? Отсидеть уроки, сделать побыстрее домашние
задания -- и бултых на тахту с хорошей книжкой. Или можно побежать к
маме в библиотеку. Там всегда много журналов из всяких стран, а в
журналах часто попадаются снимки с разными теплоходами и даже парусными
кораблями. И с видами дальних приморских городов...

Бабушка Вера Анатольевна по-прежнему писала письма. Спрашивала "про
Славушку" и звала хотя бы в гости. Мама говорила, что будущим летом они
поедут обязательно.

В апреле Славку приняли в пионеры и даже выбрали звеньевым -- за то,
что учился без троек. В конце мая завком выделил маме однокомнатную
квартиру, и они переехали туда из тесной комнатушки в старом доме, где
коридоры пропахли горелым луком и кислой капустой.

А в начале каникул у Славки за один день случилось три радости.

Во-первых, мама купила ему джинсовый костюм. Вообще-то мама не
одобряла этой моды: она считала, что интеллигентные мальчики гораздо
лучше выглядят в коротких штанишках. Но Славка её долго упрашивал. Мама
уступила, потому что школьную форму Славка истрепал, а дни стояли
прохладные.

На костюме была нашивка с корабликом и медные морские пуговки. Не
совсем такие, как у настоящих моряков, но всё равно блестящие и с
якорями. Славка млел от счастья.

В этом костюме он пошёл с мамой в гости к её знакомому -- Константину
Константиновичу. Это была вторая радость.

У Константина Константиновича оказалось интересно, как в музее. Над
дверью висели большущие лосиные рога, в углу -- чучело ястреба, на стене
-- оленья шкура, а на шкуре -- большой бинокль, тяжёлый охотничий нож и
двуствольное ружьё "зауэр".

Константин Константинович сказал, что ружьё старое, но прекрасное. И
очень ценное -- штучной работы. Но хотя оно было ценное, Константин
Константинович вставил в него пустые гильзы и дал Славке два раза
щёлкнуть курком. И посмотреть в бинокль, конечно, тоже дал (жаль, что
бинокль был полевой, а не морской). И даже разрешил поиграть ножом, хотя
мама боялась, что Славка "останется без пальцев".

Мало того! Они с Константином Константиновичем грохнули на кухне
охотничьим капсюлем! Тут мама чуть не потеряла сознание и строго
попросила "не портить ребёнка".

-- Хорошо, хорошо, -- сказал Константин Константинович. -- Это был
последний эксперимент. Вообще-то, Слава, мама права: такими вещами не
шутят. В этих штуках гремучая ртуть, а она очень капризная. Сто лет
может лежать, а потом взрывается от одного чиха.

Славка серьёзно кивнул. Константину Константиновичу можно было
верить. Он был опытный и смелый человек: охотник, путешественник и
спортсмен. Он стрелял на соревнованиях по летающим мишеням -- тарелочкам
-- и за это получал грамоты и медали.

Славке казалось, что Константин Константинович похож на английского
морского капитана из книжки с рассказами Джозефа Конрада. Высокий,
худой, с ровным пробором на гладкой причёске, с белозубой улыбкой и
светлыми глазами. Только смеялся он не по-капитански: дребезжаще и
нерешительно. И при этом сильно стискивал пальцы, словно пробовал их на
излом. Но, может быть, это оттого, что он стеснялся мамы. Славка
замечал, что многие мужчины при маме начинают смущаться и слегка
глупеют...

После чая Константин Константинович предложил Славке и маме погулять.
И они втроём отправились в парк.

Славка раньше не бывал в этом конце Покровки. Весь прошлый год он жил
в своём квартале и других мест почти не знал. Он слышал, что рядом с
Покровкой есть озеро, но думал, что оно вроде пруда в Первозаводске. А
озеро оказалось громадное.

Славка метнулся к берегу.

Вода уходила почти до горизонта! А у дощатой пристани качался большой
белый катер и поднимались настоящие мачты!

Но и это не всё. В сотне метров от берега летели над серой водой
похожие на белые сабли паруса.

Славка припаялся к месту. Напрасно мама и Константин Константинович
звали его на карусель, в тир и в комнату смеха. Он молча мотал головой.
А потом отчаянно сказал:

-- Мама, ну вы идите. Вы гуляйте, а потом придёте за мной. Я не
полезу к воде, не свалюсь. Не утону! Я никуда не уйду... Ну, пожалуйста!

Мама хотела заспорить, но Константин Константинович взял её под руку
и подмигнул Славке. Он был замечательный человек.

Едва они ушли, Славка подбежал к пирсу. Но ступить на него не
решился. Наверное, это разрешалось лишь тем счастливцам, которые ходили
под парусами.

Маленькая яхта, лихо кренясь, прошла у самого берега. Её вели двое
мальчишек в оранжевых спасательных жилетах. Мальчишкам было лет по
тринадцати. Славка начал дышать медленно и с дрожью. А яхта уходила, и
было слышно, как смеются ребята...

Кто-то тяжело остановился рядом. Славка посмотрел. Это был коренастый
дядька с густой светлой бородой. Он спросил:

-- Ты откуда, прекрасное дитя?

Славка осип:

-- Я... Смотрю. Здесь можно стоять?

-- Стой, -- сказал бородач.

Яхта сделала поворот и опять пошла к берегу.

-- А здесь... -- сказал Славка совсем шепотом. -- Здесь с какого
класса записывают?

Бородатый дядька задумчиво посмотрел на Славку сверху. Провёл толстым
пальцем по его морским пуговкам, будто пересчитал. Потом поднял голову.

-- Анюта! -- крикнул он в пространство.

Славка вздрогнул от громкого голоса. В этот миг он не знал, конечно,
что случилась у него сегодня третья радость.

-- Анюта! -- крикнул бородатый.

Из-за сарайчика появилась большая девчонка. Странная какая-то:
квадратная, с японскими глазами, большим ртом и носом-картошкой. С
тёмной мальчишеской чёлкой.

-- Чего надо? -- поинтересовалась она.

-- Вот, человек пришёл, -- не очень решительно сказал бородатый. --
Может, возьмёшь? Воспитаешь -- матросом будет...

Анюта посмотрела на Славку, потом на бородатого, потом опять на
Славку. Затем -- куда-то между ними. И сказала:

-- Это называется "дай вам боже, что нам негоже".

-- Ну, Анюта, -- приглушённо сказал бородатый. -- Человек сохнет.
Посмотри в его страдальческие очи. Он целый час торчит у пирса как
пришитый.

-- Он сбежит через неделю, -- заявила Анюта, рассеянно глядя в
дальние дали.

-- Не сбегу я, честное слово, -- сипло поклялся Славка.

-- Пошли, -- сказала Анюта, взяла Славку за плечо и повела на пирс.

На пирсе стояли фанерные тупоносые яхточки с удивительно высокими
мачтами. А одна такая же, покачивалась рядом, на воде. Она была белая,
недавно покрашенная, но на плоском носу краска оказалась уже содранной.
Полоскали поднятые паруса. На главном парусе была пришита чёрная буква
"С" и цифры "2021".

-- Моя, -- хмуро сказала Анюта. -- Международный класс "кадет".
Монотип. Имя -- "Трэмп". По-английски значит "Бродяга".

-- Я знаю, -- торопливо сообщил Славка.

Анюта покосилась на него и продолжала:

-- Два паруса. Большой называется "грот", маленький...

-- Стаксель! Я знаю.

-- Я смотрю, всё ты знаешь, -- заметила Анюта.

У Славки заполыхали уши.

Анюта сказала:

-- Сейчас пойдём... Вылезай из клёшей и куртки. А то кильнёмся -- и
булькнешь на дно, как кот в авоське.

Послушно и суетливо Славка выбрался из костюма. И сразу задрожал --
то ли от озноба, то ли от волнения. Анюта глянула на него -- тощенького,
покрытого пупырышками, -- сердито хмыкнула:

-- Подарок судьбы... Комариная личинка на морозе. Плавать-то хоть
умеешь?

-- Я в бассейне занимался.

-- Знаю я эти бассейны... Где я на тебя жилет возьму? Подожди...

Она принесла откуда-то надутый резиновый круг и продела в него
Славку.

Славка знал, что с такими кругами плавают на пляжном мелководье
малыши, но не стал обижаться и спорить. Главное, что сейчас он пойдёт
под парусами. По правде! Не во сне!

-- Будешь работать на стакселе, -- сказала Анюта. -- Вон те верёвки
называются стаксель-шкоты.

-- Я з... -- Славка прикусил язык и, кажется, стал пунцовым, как его
спасательный круг. Вытянул руки по швам и тихонько сказал: -- Есть...