Чтение 7–й страницы книги ~Полковнику никто не пишет~

начнутся бои, и тогда мы сможет продать его гораздо дороже.

-- Дело не в деньгах, -- сказала женщина. -- Когда придут
ребята, скажи им, пусть возьмут петуха и делают с ним что
хотят.

-- Я держу его из-за Агустина. -- Полковник давно
приготовил этот довод. -- Представь себе, какое у него было бы
лицо, когда он рассказывал бы нам о победе петуха.

Женщина вспомнила сына.

-- Эти проклятые петухи и погубили его! -- крикнула она.
-- Если бы третьего января он остался дома, может быть,
несчастья и не случилось. -- И продолжала, указывая на дверь
тощим пальцем: -- Как сейчас вижу его вон там с петухом под
мышкой. Как я просила его, чтобы он не искушал судьбу и не
показывался на гальере(*1). А он только засмеялся и сказал:
"Перестань! Сегодня вечером мы будем купаться в золоте".

---------------------------------------------------------------------------

(*1) Гальера -- специальное помещение для петушиных
боев. (Здесь и далее примечания переводчиков.)
---------------------------------------------------------------------------

Она в изнеможении откинулась на кровать. Полковник
осторожно подложил подушку ей под голову. И его глаза
встретились с ее глазами, такими похожими на его собственные.

-- Постарайся не двигаться, -- сказал он, слыша, как
что-то свистит у нее в груди. Женщина впала в забытье. Когда
она снова пришла в себя, ее дыхание казалось более спокойным.

-- Все это из-за того, что мы недоедаем, -- сказала она.
-- Грех отрывать хлеб от себя и бросать его петуху.

Полковник вытер ей лоб уголком простыни.

-- Уж три-то месяца мы продержимся.

-- А что мы будем есть эти три месяца?

-- Не знаю, -- сказал полковник. -- Но если бы нам суждено
было умереть с голоду, мы бы уже давно умерли.

Петух, живой и здоровый, стоял перед пустой миской. Увидев
полковника, он тряхнул головой и произнес гортанный монолог
почти человеческим голосом.

Полковник сочувственно улыбнулся ему.

-- Жизнь -- тяжелая штука, приятель.

Потом полковник вышел из дому. Он бродил по городу,
погруженному в сиесту, не думая ни о чем, не пытаясь даже
убедить себя, что есть хоть какой-нибудь выход из положения.
Шагал по пустынным улицам, пока не почувствовал смертельную
усталость. Тогда он вернулся домой. Жена услышала, что он
пришел, позвала его.

-- Чего тебе?

Она ответила, не глядя на него:

-- Мы можем продать часы.

Полковник уже думал об этом.

-- Уверена, что Альваро без разговоров даст тебе за них
сорок песо, -- сказала женщина. -- Вспомни, как он сразу купил
швейную машинку.

Она имела в виду портного, у которого работал Агустин.

-- Завтра поговорю с ним, -- согласился полковник.

-- Зачем откладывать на завтра? -- возразила жена. -- Ты
отнесешь ему часы сейчас. Положишь на стол и скажешь: "Альваро,
вот я принес часы, чтобы ты купил их у меня". Он тут же поймет.

Полковник почувствовал себя несчастным.

-- Это все равно что тащить по улице гроб Господень, --
запротестовал он. -- Если меня увидят с таким свертком, обо мне
начнут распевать песни.

Но и на этот раз жена его убедила. Она сама сняла часы со
стены, обернула их в газеты и подала ему.

-- Не возвращайся без сорока песо.

Полковник со свертком под мышкой направился в портняжную
мастерскую. У дверей сидели приятели Агустина.

Один из них пригласил его сесть. Полковник смешался.

-- Спасибо, -- сказал он. -- Я на минуту.

Из мастерской вышел Альваро и на проволоке, натянутой в
коридоре, стал развешивать кусок мокрого полотна. Альваро был
крепкий угловатый молодой человек; его глаза всегда возбужденно
блестели. Он тоже пригласил полковника сесть. Полковник
приободрился. Пододвинул табурет к двери, сел и стал ждать,
когда останется наедине с Альваро, чтобы предложить ему часы.
Но вскоре заметил, что у всех вокруг какие-то напряженные лица.

-- Я не помешал? -- спросил он.

Парни запротестовали. Кто-то наклонился к нему и сказал
чуть слышно:

-- У нас тут листовка, написанная Агустином.

-- О чем?

-- Все о том же.

Ему дали листовку. Он положил ее в карман и замер в
молчании. Только барабанил пальцами по свертку, пока не
заметил, что на него стали поглядывать. Тогда он совсем
оцепенел.

-- Что это у вас в свертке, полковник?

Полковний старался избежать взгляда любопытных зеленых
глаз Германа.

-- Ничего, -- солгал он. -- Несу вот часы, чтобы он их
починил.

-- Что это вы придумали, полковник, -- сказал Герман,
стараясь завладеть свертком. -- Пока вы тут сидите, я сам их
посмотрю.

Полковник не выпускал часы из рук. Он не произносил ни
слова. Но у него даже веки покраснели. Все вокруг настаивали:

-- Дайте ему посмотреть, полковник. Он разбирается в
механике.

-- Но я не хочу доставлять ему хлопот.

-- Какие там хлопоты, -- сказал Герман и взял наконец
часы. -- Немец сдерет десять песо и ничего не сделает.

Герман вошел с часами в мастерскую, где Альваро уже
строчил на машинке. Чуть дальше, у стены, сидела девушка и
пришивала пуговицы. Над ней висела гитара, а еще выше --
надпись: "Говорить о политике запрещается".

Полковник, оставшись без часов, не знал куда себя девать.
Поставил ноги на перекладину табурета.

-- Дело-то дерьмо, полковник.

Он вздрогнул.

-- Только без ругательств.

Альфонсо поправил на носу очки, чтобы лучше рассмотреть
ботинки полковника.

-- Я про ботинки, -- сказал он. -- Гляжу, вы уже надели
лакированные.

-- Но это можно сказать и без ругательств, -- ответил
полковник и показал подметки своих лакированных ботинок. --
Этим чудовищам сорок лет, но за всю свою жизнь они ни разу не
слышали бранных слов.

-- Готово! -- крикнул Герман из мастерской, и в то же
мгновение раздался бой часов. Кто-то из соседей забарабанил в
стену, и женский голос прокричал:

-- Не трогайте гитару -- еще год не прошел, как умер
Агустин.

Все засмеялись.

-- Это часы.

Герман вышел со свертком.

-- Часы в полном порядке. Если хотите, я провожу вас до
дому: их надо правильно повесить.

Полковник отказался.

-- Сколько я должен?

-- Не беспокойтесь, полковник, -- ответил Герман, занимая
свое место среди остальных. -- В январе заплатит петух.

Полковник решил не упускать удобного случая.

-- Я хочу предложить тебе кое-что, -- сказал он.

-- Что же?

-- Я дарю тебе петуха. -- Полковник внимательно осмотрел
лица присутствующих. -- Я дарю петуха вам всем.

Герман уставился на него в изумлении.

-- Я уже стар, -- продолжал полковник. Он хотел, чтобы его
голос звучал сурово и веско. -- И для меня это слишком большая
ответственность. Вот уже несколько дней мне кажется, что петух
умирает.

-- Не волнуйтесь, полковник, -- сказал Альфонсо. -- Просто
в это время у петухов растут перья, поэтому и у вашего сейчас
воспалена кожа.

-- Через месяц он будет в порядке, -- поддержал Герман.

-- Все равно я не хочу оставлять его у себя.

Герман впился взглядом в полковника.

-- Поймите, полковник, важно, чтобы именно вы принесли на
гальеру этого петуха.