комнаты. - Он... движется.
ногой. - Видишь, ничего не чувствует. Можешь сама проверить.
комнату, маленькими шажками, готовясь в любое мгновение убежать, она
приближается к голой волосатой ноге распростTртого на ковре тела в
полосатом халате. Юля открывает шкаф, обыскивает висящий там пиджак и
находит кожаное портмоне. Она вытаскивает оттуда ассигнации и запихивает их
в карман джинс. Мария, дрожа мелкой дрожью, касается ноги дяди Андрея своей
плюсной, и сразу одTргивает еT, потому что он тTплый, как живой.
кресла. - Фу.
в большей безопасности, потому что она всT равно не верит, что человека
можно убить.
сделать хотел, что ты себе и представить не можешь. Было бы очень больно и
очень противно. Выходи в коридор.
что-то сделала с ним, резко дTрнув локтем назад, что-то плохое и страшное.
дороге, ведущей через песочные горы и недорубленный лес к шоссе. Юля несTт
в кульке топор. Громко стрекочут сверчки, полевая трава пахнет густо, как
дым. Они сворачивают с проезжей части и выходят на шоссе через лес. Они
идут долго и молча, вдоль проезжей части, обдаваемые пылью и вонючим
угарным ветром проносящихся мимо машин. Мария уже окончательно не верит в
гибель дяди Андрея, но еT продолжает покусывать противная дрожь, как будто,
когда все насекомые уже умерли и превратились в пыль, мелкие осенние мошки,
не нуждающиеся в солнечном тепле, а только в тонких бисеринках крови,
наполнили собой воздух.
сидениями, Марию укачивает и тошнит от сильного запаха бензина, так что она
садится прямо на грязный пол, чтобы не начало рвать. Какая-то женщина
начинает ругать Марию, думая, что та накурилась дурных растений, чтобы ещT
при жизни побывать в раю, но Мария не обращает на неT внимания,
сосредоточившись на противостоянии рвотным спазмам. Потом они сидят на
какой-то донельзя изгаженной автобусной остановке, стены навеса которой
разрисованы похабными рисунками и матерными словами, резко пахнет застывшей
мочой, смешанной с раскисшими обугленными окурками, Мария смотрит на свои
руки, сложенные на коленях, и они кажутся ей странными, наверное оттого,
что их вообще плохо видно в тусклом свете мигающего жTлтого фонаря. Юля
сидит вытянув ноги, кулTк с топором лежит возле неT на лавке. Далеко, за
деревьями горят огни окон в высотных домах гигантских новых районов, о
существовании которых Марии доселе было неведомо, и ей постепенно
становится ясно, как огромен мир, где она живTт, и как бесчисленное
множество чужих незнакомых жизней населяет еT родной город, как рыбы и
ракушки - море.
полный стука вечно идущих поездов и мелькания попутных фонарей, ржавых
разрушенных железнодорожных станций, костров в ночных полях, и тел дяди
Андрея, непохожих одно на другое, валяющихся повсюду настолько доступно и
обыденно, что скоро она совершенно перестаTт ими интересоваться. Она
просыпается среди ночи, ближе к утру, и лежит, закинув голову и не имея
памяти, в чердачной темноте, слушая шорох мышей и ровное дыхание Юли,
уткнувшейся лицом ей в плечо. Потом она снова засыпает и теперь ей снится
страшный сон, как мTртвый дядя Андрей с разбитой головой лижет ей лицо,
вжимая еT тяжTлым своим трупом в диван, кровь течTт из его головы Марии на
одежду, она с трудом вырывается, но он вновь и вновь настигает еT и
продолжает, улыбаясь, лизать ей лицо, такой глупый и прилипчивый, как
собака, и Мария понимает, что это оттого, что он мTртвый. Мария просыпается
в холодном поту, когда из его разбитой головы начинает вылезать нечто
похожее на большого слизня, а он совершенно не понимает этого, и, улыбаясь,
начинает встряхивать головой и коротко мычать, словно вспоминая момент
своей смерти, и лицо его становится страшным, словно он не человек, а
помесь человека с каким-то животным. Дыхание спящей Юли успокаивает Марию,
но уснуть она боится, и перестаTт чувствовать только на восходе солнца,
когда на неT опускается простой бесцветный сон.
столбах и слыша бурное чириканье птиц на деревьях, она понимает, что настал
будний день, начались уроки в школе, она может себе представить, что
происходит там, в покинутой ею жизни, на какое-то мгновение ей даже хочется
назад, сидеть в душном классе, писать в тетрадке и не думать о том, что
будет завтра, потому что завтра наверняка будет то же, что и сегодня, но,
воображая себе медленное течение урока, полного страха и желания сна, Мария
начинает радоваться, что она не там, а здесь, где никто не заставляет еT
сидеть неподвижно за партой и смотреть в учебник, а можно просто лежать,
заложив руки за голову, думать о чTм хочешь и ничего не делать. К полудню
она выглядывает на крышу, надеясь найти Юлю, но еT там нет, и Мария
начинает бояться, что Юлю арестовала милиция за убийство дяди Андрея, и
теперь она осталась одна и должна будет вернуться домой, что вызывает у неT
приступ отвратительного ужаса, и когда наконец на крышу вылезает Юля, таща
сетку с бутылкой молока, батоном и ещT какой-то едой, Мария радуется и идTт
по наклонной плоскости черепицы ей навстречу, поддерживая руками в воздухе
равновесие. Они обедают, намазывая ножом масло на куски батона и запивая
еду холодным молоком, и Мария даже смеTтся над каким-то словами Юли, но
когда та предлагает ей погулять, отказывается, жалуясь на головную боль, на
самом деле она просто боится идTт вниз.
Юля ходит покупать в магазине еду, а остальное время они играют в карты и
разговаривают о прошлом, а с наступлением темноты сидят на крыше, глядя на
фонари и угадывая, как проходит жизнь в окнах соседних домов, иногда Мария
пытается завести речь о Милиции, но Юля словно не слышит еT и говорит о
другом.
лезущих снизу через люк, но милиционеры обманывают их, совершив интервенцию
через мостик, переброшенный с соседнего дома, хватают Марию, связывают ей
руки за спиной и приговаривают к казни через сталкивание с края крыши на
асфальт. ЕT поднимают за плечи над высотой, она видит, как внизу серая
кошка мирно пересекает место еT страшной гибели, на тTплой летней улице нет
ни души, и один из милиционеров спрашивает еT громким шTпотом в самое ухо:
"Хочешь полетать, девочка?" Мария кричит, что не надо еT бросать, что она
во всTм признается, что дядю Андрея убила только Юля, а она, Мария, тут
вообще ни при чTм, но милиционеры отпускают еT, и она летит, окна
противоположного здания проносятся вверх, и ветер воет в голове с силой,
нарастающей параллельно еT ужасу. Удар происходит с громким треском, Мария
просыпается в темноте и сразу ощущает, что одна. Она проводит рукой по
матрасу рядом с собой, он ещT сохраняет остатки тепла спавшей на нTм Юли. И
тогда Мария вспоминает, что в момент пробуждения заметила движение в
стороне чердачной двери. Она вскакивает и, подкравшись к двери, выглядывает
на крышу. Там никого нет, но в ночной тишине, полной журчания звTзд, она
различает короткий, еле слышный звук двери, замкнувшейся на своTм косяке
там, внизу, под крышей. Мария не понимает, куда отправилась Юля, ей
становится страшно, но ещT больше не хочет она сейчас оставаться одна, и
потому спускается через люк на лестничную площадку. Она слышит, как стучат
туфельки Юли, сбегающей по лестнице в абсолютной темноте. Мария тоже
спускается, держась за перила и не решаясь бежать, потому что ступенек
совершенно не видно. Она минует два пролTта, когда за Юлей со скрипом
затворяется дверь подъезда.
изгибающихся под ногами, как внутренние клавиши гигантской музыкальной
шкатулки, откуда нет выхода, Мария выбегает на улицу, и асфальт больно
впивается ей в босые ступни. Юля быстро движется где-то впереди, то
пропадая, то снова появляясь в фонарных пятнах. Мария бежит за ней вслед по
тенистой травяной полосе, из которой растут каштановые деревья, а когда до
Юли остаTтся метров пятьдесят, переходит на шаг, стараясь прятаться за
стволами на случай, если Юля вздумает обернуться. Но Юля не оборачивается,
а просто идTт вперTд, пересекая пустые проезжие части в мигающей жTлтой
краске светофоров, минуя чTрные провалы магазинных витрин, и заброшенные
лотки временных базаров, существующих вечно, и наклеенные на каменных
заборах афиши и матово-красные фонари полуспящих кафе. Каштановая аллея
быстро кончается, Мария прячется теперь в тени домов и нишах дверных
проTмов, в окнах нигде не горит свет, так что Марии кажется, будто она
попала в какой-то другой город, или в другое время, или в другую жизнь.
место заросшим каштанами и липами гаражам, потом она сворачивает ещT раз и
выходит к невысокой каменной стене, бесконечно тянущейся вдоль тротуара,
через которую свешиваются ветви деревьев. Марии больше негде прятаться, и
она останавливается за последним углом гаража, прижавшись руками к его
прохладной поверхности. Юля замедляет шаг, следуя вдоль стены, она словно
что-то вспоминает, потом оглядывается и вдруг входит в стену, исчезая из
поля зрения Марии. Мария бросается вперTд, бегом пересекает улицу, уже на
бегу замечая, что в стене есть калитка, перед которой лежит на земле
немного мTртвых цветов. Рядом с калиткой к стене прибита мраморная доска с
надписью, выгравированной золотыми чернилами неземного происхождения. Это
одно из городских кладбищ.
калитке и смотрит сквозь неT в кромешную тьму центральной кладбищенской
аллеи, всT ещT надеясь, что ей не придTтся пересекать границу сырого мрака.
Мария опять вспоминает похороны своей бабушки, и странные впечатления того
Свержин Владимир
Гуревич Георгий
Круз Андрей
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман