о счастье бедных людей, которому они были научены политруком.
неизвестна трусость -- жалость потерять свое тело. Из детства
они вышли в войну, не пережив ни любви, ни наслаждения мыслью,
ни созерцания того неимоверного мира, где они находились. Они
были неизвестны самим себе. Поэтому красноармейцы не имели в
душе цепей, которые приковывали бы их внимание к своей
личности. Поэтому они жили полной общей жизнью с природой и
историей,-- и история бежала в те годы, как паровоз, таща за
собой на подъем всемирный груз нищеты, отчаяния и смиренной
косности.
судовых сигналов. Отряд вступил на помост пристани. Сейчас же
началась посадка.
человек разведки, а на истребитель -- военморов.
очень хорошо. Близ машины он всегда был добродушен. Он закурил
и прохаркнулся громким голосом, устав молчать и выдувая из
легких спертые, застоявшиеся газы.
трапам.
событий, Пухов не усидел внизу и выскочил на палубу.
ползли по трапам, крепко прижав к себе винтовки и все походные
принадлежности, чтобы ничто не стукнуло.
что существует живой мир. В глубинах тьмы тонул небольшой
ветер, шевеля какие-то вещи на пристани.
друг другу, а на берегу лежала наблюдающая тьма и влекущая
пустыня. Никакого звука не доходило до города, только с гор
сквозило рокотание далекой быстрой реки.
необходимости своей жизни охватило Пухова. Он стоял, упершись
спиной в лебедку, и радовался этой таинственной ночной картине
-- как люди молча и тайком собирались на гибель.
детском сердце неизвестное и опасное чудо. Теперь Пухов снова
пережил эту простую радость, как будто он стал нужен и дорог
всем,-- и за это всех хотел незаметно поцеловать. Похоже было
на то, что всю жизнь Пухов злился и оскорблял людей, а потом
увидел, какие они хорошие, и от этого стало стыдно, но чести
своей уже не воротишь.
в своих недрах. Но Пухов не глядел на море,-- он в первый раз
увидел настоящих людей. Вся прочая природа также от него
отдалилась и стала скучной.
последнее приветствие от Реввоенсовета армии. Комиссар что-то
рассеянно туда ответил, он был занят другим.
отдаляться.
Пароходы шли в воде и в холодном мраке. Огни были потушены,
людей разместили в трюме,-- все сидели в темноте и духоте, но
никто не засыпал.
Разговаривать тоже запретили, так как командир и комиссар
старались придать "Шане" безлюдный вид мирного торгового
парохода.
затерянные в ночной гуще, ползли "Марс" и истребитель. Время от
времени они давали о себе знать матросским длинным свистом.
"Шаня" им отвечала коротким густым гудком.
небольшие машины.
как будущая жизнь. Возбуждение понемногу проходило, а
длительная темнота постепенно напрягала душу тайной тревогой и
ожиданием внезапных смертельных событий.
что, какую-то тягучую влагу, и влага негромко мялась за бортом.
Не спеша истекало томительное время. Горы бледно и застенчиво
светились близким утром, но море уже было не то. Спокойное
зеркало его, созданное для загляденья неба, в тихом исступлении
смешало отраженные видения. Мелкие злобные волны изуродовали
тишину моря и терлись от своего множества в тесноте, раскачивая
водяные недра.
медленные горы, рыли пучины и сами в них рушились. И оттуда
неслась по мелким гребням известковая пена, шипя, как ядовитое
вещество.
где-то за сотни верст. Капли воды, выдернутые из моря, неслись
в трясущемся воздухе и били в лицо, как камешки.
навстречу
листик, и все ее некрепкое тело уныло поскрипывало.
то ползла в пропасти, окруженная валами воды, то взлетала на
гору -- и оттуда видны были на миг чьи-то далекие страны, где,
казалось, стояла синяя тишина.
перед грозой.
красноармейцы студились.
кошмаре; некоторые вылезли на палубу и, свесившись, блевали
густой желчью. Отблевавшись, они на минуту успокаивались, но их
снова раскачивало, соки в теле перемешивались и бурлили как
попало, и красноармейцев опять тянуло на рвоту. Даже комиссар
забеспокоился и неугомонно ходил по палубе, схватываясь при
качке за трубу или за стойку. Блевать его не тянуло,-- он был
из моряков.
проливу, а буря никак не укрощалась, силясь выхватить море из
его глубокой обители.
сигналы "Шани" перестали отвечать.
трепещущая стихия.
изжога ему помогает, которой он давно болеет.
нагрузка -- винт то зарывался в воду, то выскакивал на воздух.
От этого машина то визжала от скорости, трясясь всеми болтами,
то затихала от перегрузки.
запорешь на таких оборотах!-- говорил машинист.
и приговаривал:
прикурить, так как у него взмокли спички.
улыбаясь усталым, изработавшимся лицом.
норд-осту, а то бы нас давно белые угомонили!
охраняется у белых военными крейсерами. А от бури они все
укрылись в Керченскую гавань и поэтому нас не заметили! Понял?
допытывался Пухов.
по-прежнему изнемогало в буре и устало билось в борт парохода.
судна, командир отряда и комиссар долго наблюдали за тем
дымком. Потом "Шаня" взяла курс в открытое море -- и дымок
пропал.
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Шилова Юлия
Орлов Алекс