вовсе не лег в постель. Это он только так говорил. Он удрал
вслед за нами, забрался в гараж, где мыли жузеппе. Там он сел в
машину и, видимо, устроил гонки на месте. Мне рассказал это
парень, работающий в гараже. А когда он вышел из машины, то у
него, по словам парня, был очень несчастный вид, и он брел, как
лунатик. Поэтому я привел сегодня утром жузеппе и сказал
Хольману, что он может прокатиться разок.
Клерфэ. -- Большего не потребовалось.
скамейку.
скоро.
нее. ак она молода, -- подумал он. -- Вечером она выглядела лет
на пять старше. Странно, обычно бывает как раз наоборот.
Клерфэ. -- Но иногда на ней можно споткнуться. А когда
спотыкается этакий твердокаменный субъект -- это смешно; надо
проявить в нужный момент немного человечности. Пусть Хольман
рискнет и получит насморк, но зато снова поверит в себя. Это
лучше, чем быть осторожным и считать себя калекой. Неужели вы
не согласны со мной?
Клерфэ.
Но это вас не волнует! Вы скажете, конечно, что смерть для него
была счастьем, ведь он поездил на машине и уверовал в то, что
станет великим гонщиком.
Темная и очень маленькая, она стрелой пронеслась позади деревни
к шоссе, которое вело на перевал.
дальше, через перевал вниз...
можно, я бы накинулся на жизнь так, словно она мой враг или
любовница, я бы наслаждался ею, пока не свалился... Это лучше,
чем... -- Он перебил себя. -- Впрочем, может, я тоже причитал
бы и ползал, вымаливая у судьбы еще час, еще денек или еще
минуту... Так поступали на моих глазах люди, от которых я этого
меньше всего ожидал. Никто не знает ничего наперед. -- Он
посмотрел на Лилиан. -- Разве вы не говорили вчера вечером, что
каждому хочется жить, даже калеке, даже развалине, и при каких
угодно обстоятельствах, пусть при самых ужасающих?
не говорили мне, что вчерашний вечер -- это далекое прошлое?
смешком. -- Он не поехал через перевал.
менее примитивных выражениях.
она всегда оставляла свет; зато дежурная сестра так же упорно
гасила его.
лентой. веты, -- подумала она. -- От кого? Конечно, от Бориса,
от кого же еще?
бумагу... и в то же мгновение бросила цветы вместе с коробкой
на пол, словно это была крапива.
похожая на темную руку, протянутую сквозь пол. Лилиан не
сводила глаз с орхидей.
сомнений. Лилиан пересчитала цветы, да, верно, столько их и
было. Таких орхидей здесь, в лавке, не продавали. Она ведь сама
искала их, а потом выписала из Цюриха.
положила на гроб Агнес Сомервилл.
змея. Потом открыла окно, нагнулась, захватила кончиками
пальцев бумагу и, собрав ею с пола цветы, выбросила и то и
другое через окно. Коробка отправилась следом.
не понимала, как здесь очутилась перчатка, походившая на
мертвую почерневшую руку, на таинственный знак потустороннего
мира. Лилиан не узнала свою перчатку. Она поспешно подняла ее с
пола и швырнула через окно.
потусторонние силы там, где их нет и в помине. Все должно
разъясниться, цветы эти куплены в обыкновенной цветочной лавке,
-- не духи же послали их с помощью сверхъестественной силы. И
сейчас они лежат внизу, на земле.
на легкий туман, она хорошо различала снег, кругом было тихо,
нигде ни души, поднять цветы было некому. Коробки тоже не
оказалось. Все исчезло, словно растворилось в воздухе. Только
перчатка с растопыренными пальцами лежала на снегу, маленькая,
черная и угрожающая.
куда? К Борису? Она знала все, что он скажет. Может, пойти к
Долорес Пальмер на второй этаж? У Долорес тайком соберутся
сегодня несколько человек; там будут патефон и пластинки и, как
всегда, -- судорожное, безрадостное веселье. Что ей там делать?
Может быть, к Хольману? Но что скажет Хольман, она тоже знала.
Нет, ей надо совсем уйти из санатория.
вызвала Клерфэ.
входа.
нее на снегу лежали орхидеи. Коробка тоже была здесь. Лилиан не
сводила с них глаз. Потом сообразила, что сверху она их не
видела потому, что белые орхидеи и белая коробка были незаметны
на белом снегу.
цветы?
понравились.
вчера на гроб Агнес Сомервилл. Не просто похожие цветы... а
именно эти... эти самые!
я догадался! -- вдруг сказал он. -- Эти цветы я купил в лавке
неподалеку от крематория. Теперь все ясно. Кто-то из
предприимчивых служащих крематория сбыл их, вместо того чтобы
сжечь. Я и сам удивлялся, как такие цветы могли попасть в эту
жалкую лавчонку. Вероятно, они это делали не раз! Практичные
ребята! У таких ничего не пропадет. А что обман может открыться
-- маловероятно. Цветы нелегко запомнить. Кто же мог
предположить, что здесь была одна-единственная орхидея такого
сорта и что она к тому же снова попадет к вам? Редчайший
случай, один из тысячи.