и не обернуться мне казалось невозможным, настолько этот взгляд был
выразительным.
приключений. Этим приключениям не было ни конца ни края, а моему терпению
слушателя не было границ.
внимание и удивление, и этого было достаточно, чтобы он мне доверял свои
многочисленные сердечные тайны.
соглашались способствовать условиям их свободного излияния. Я же этим
условиям способствовал, думаю, больше других.
сросшимися бровями, которыми он владел, как лошадь своим хвостом. То есть он
их то грозно сдвигал, то удивленно приподымал обе или саркастически одну из
них, что, по-видимому, производило на женщин немалое впечатление в
совокупности с остальными чертами лица, среди которых надо отметить,
разумеется, сделать это надо достаточно деликатно, довольно крупный с
горбинкой нос. Кроме всего, общее выражение романтической энергии,
свойственное его лицу, способствовало в моих глазах правдоподобию его
рассказов.
и, если он в это время не был занят клиентами, я останавливался, мы садились
на скамейку или на парапет, и он мне рассказывал очередную историю.
одновременно прихватывая и тех, что проходили по прибрежной улице. Иногда,
чтобы лучше разглядеть последних, ему приходилось нагибать голову или слегка
оттопыриваться в сторону, чтобы найти проем в зарослях олеандра, сквозь
которые он смотрел на улицу.
сторону, он вопросительно приподымал голову, что означало: нет ли у меня
времени подождать, пока он отщелкает этих людей?
рукой, дескать, новых впечатлений масса, но сейчас не время и не место о них
говорить.
деталей любовной близости. Этот показ многообразных позиций любви меня
нередко смущал, тем более что он отводил мне роль манекена партнерши. Я чаще
всего отстранялся от этих его попыток, стараясь ввести его рассказ в русло
чистой словесности, в которой он и так достигал немалой выразительности.
ночные пляжи, окрестные рощи, каюты теплоходов, фотолаборатории, номера
турецкой бани, далеко в море в камере машины, глубоко в земле в лабиринте
сталактитовых пещер и, наконец, высоко над землей в кабине портального
крана, где у него было несколько головокружительных встреч с крановщицей.
сакраментальной фразой:
насильственной женитьбы, он так оканчивал свои рассказ:
спросил:
слегка откинувшись, выпятил собственную грудь, словно пытаясь напомнить мне
общепринятую позу поения возлюбленного гранатовым соком.
знаком с таким способом удовлетворения жажды, но и сомневаюсь в самой его
технологической возможности. Поняв это без слов, он без слов объяснил мне,
как это делается.
нее свои ладони, словно закрыл створки плотины. -- Кто не пил гранатовый сок
из груди любимой, -- назидательно заметил он, -- тот не знает, что такое
настоящий кайф... Это даже лучше, чем тянуть коньяк из пупка любимой...
вместится коньяка?
кайфе...
свои снимки. Они изображали живописные уголки нашего края, эстрадных певиц
или сцены гастрольных спектаклей.
края, он показывал на какую-нибудь точку на этом снимке и говорил: -- Вот
здесь мы сначала с ней сидели... А потом спустились вот сюда, в рощицу... Ну
что тебе сказать... Она была так довольна, так довольна...
менее расширенными подписями, которые тоже, как правило, приходилось начисто
переписывать. Но я это делал ради его рассказов и наших дружеских отношений.
Вернее, как только я начинал поварчивать, он вытаскивал одну из своих
бесконечных историй, и я поневоле превращался в слушателя.
поражали своей чудовищной неряшливостью. Иногда они были начаты карандашом,
во всяком случае, кусочком грифеля, а закончены чернилами. Иногда наоборот.
Почерк был такой, что казалось, он составляет эти подписи в машине, мчащейся
со скоростью сто километров в час.
если многие из них не проходили в газету, то только потому, что, снимая
служительниц театральных подмостков, он довольно часто находил такой ракурс,
словно отщелкивал их, предварительно спрыгнув в оркестровую яму.
рассказов о своих победах над доверчивыми москвичками привез оригинальное
фото. В вагоне метро он случайно наткнулся и тут же заснял такую картину: с
одной стороны вагона сидят пассажиры и все до одного читают книги и журналы,
а с другой стороны, напротив них, все пассажиры дремлют или спят.
чувствовался подземный ветер метро. Во всяком случае, было видно, как одна
девушка, читающая книгу (конечно, она оказалась на переднем плане), очень
милым жестом, не глядя, рукой приглаживает растрепанные волосы.
номер, как вдруг на летучке один из наших сотрудников сказал, что снимок
могут неправильно понять. Его могут понять так, как будто у нас в стране
половина людей спит, а вторая бодрствует и учится. Несмотря на абсурдность
такого истолкования этой юмористической сценки, наш редактор Автандил
Автандилович решил фотоснимок попридержать.
населения у нас неграмотна, а другая половина грамотна, что не соответствует
положению вещей... но момент схвачен интересный...
обещали, что он будет использован в свое время, но время это никак не
приходило. Кстати, Автандил Автандилович повесил эту забавную фотографию у
себя в кабинете.
разрезать снимок на две части и напечатать их рядом с такой подписью: "У нас
в метро и у них". Идея эта Автандилу Автандиловичу очень понравилась, и он
уже благосклонно кивнул головой, но тут выступил все тот же скептик,
который, кстати, в отличие от нас, был в Париже. Он сказал, что конструкция
вагонов парижского метро сильно отличается от нашей и нас могут уличить в
обмане. И хотя кто-то пытался спасти положение, сказав, что метро есть не
только в Париже, но и в других капиталистических странах, Автандил
Автандилович согласился с замечанием скептика, и публикация снимка была
опять отложена на неопределенное время.
Маратом свою неумолимую руку, но тогда никто так далеко не смотрел, да и сам
Марат был мало озабочен судьбой своего фото.
кстати, он всегда был модно одет, он издали кивнул мне на одну из старушек,
торговавшую недалеко от порта семечками.
посмотрел на старушку и ничего особенного в ней не заметил. Правда, лицо ее
мне показалось довольно благообразным.
Из-за нее один таксист другого пырнул ножом. А у меня, тогда еще зеленого
юнца, был с ней роман. Да, она работала официанткой в ресторане аэровокзала.
После каждого свидания я находил у себя в кармане сотнягу, старыми конечно.
И вот однажды прихожу в ресторан, и она мне говорит:
Давай я тебе принесу бифштекс, а то на шашлык сегодня идет несвежее мясо...
и ушел У нас было излюбленное местечко в старом парке Я пришел в этот парк,
нашел заросли крапивы, осторожно вырвал один стебель, обернул его газетой,
чтобы не жегся, и сунул его в кусты самшита возле места нашего свидания.
достал этот стебель крапивы да как стал лупцевать ее поперек голого зада.