Чтение 7–й страницы книги ~Женщин обижать не рекомендуется~

тебе надо вызвать, а кого не надо.

-- Понятно. Я буду играть роль не только подсадной утки,
но и попугая.

-- Этого мало! -- усмехнулась Настя. -- Тебе еще придется
быть и зайчихой, и лисицей, и кабанихой, и волчицей, и даже
кошкой. Пойдем, я покажу тебе комнату отдыха.

Настя толкнула одну из деревянных панелей, которыми были
обшиты стены, и я прошла в небольшую комнату с диваном,
застеленным пледом, холодильником, телевизором, буфетом с
набором посуды.

-- Туалет и душ, -- Настя распахнула еще одну дверь. На
подзеркальной полке стояли кремы для бритья и после бритья,
бритвы "Жилетт", нераспечатанные зубные щетки, крем для рук и
еще флаконы с неизвестными мне жидкостями.

-- Все, -- сказала Настя, -- я пошла на свое рабочее
место. Главное, молчи с умным видом.

Я осталась в комнате отдыха, села в удобное кресло. Самое
странное, что я была абсолютно спокойна. За десять лет работы в
школе я оказывалась в таких ситуациях, в какие нормальная
женщина не попадает за всю жизнь. Меня не слушали, меня
пытались выгонять, мне не подчинялись и даже издевались. И я
поняла: главное -- не суетиться. Можно даже пропустить первые
удары, но не терять чувства юмора. Высмеять всегда эффектнее,
чем ударить. Я научилась балансировать и точно определять --
когда надо реагировать сразу, а когда выслушать все и ответить
в конце, потому что завершающий всегда в преимуществе: у
оппонента не остается времени на ответ.

На журнальном столике лежала открытая пачка английских
сигарет "Данхилл". Эти сигареты курила покойная Полина. Я не
удержалась и закурила. Курила, как курят школьники, торопливо
затягиваясь, ведь в эту комнату, пока нет отца, мог войти кто
угодно.

На переговорном устройстве, которое, наверное, дублировало
то, что было в кабинете, зажглась красная лампочка, и раздался
голос Насти:

-- В кабинете первый заместитель и Семен. Выходи, не дай
им сговориться.

И я вышла. Заместитель и Семен Петрович говорили у двери,
в противоположном конце кабинета. Кабинет, конечно, большой, но
не настолько, чтобы меня не заметить. Заместитель смотрел на
меня и не видел. Это я в школе уже проходила, как все
молоденькие учительницы. Обычно старшеклассники, якобы не
замечая учительницы, разбирают ее достоинства и недостатки.
Выглядит это примерно так:

-- А у Маши, что ведет физику, хорошая задница.

-- Нет, зависает.

-- А грудь у нее есть?

-- Чего-то, вроде, пузырится спереди.

Маша якобы не слышит, старается как можно быстрее пройти
мимо. Я, однажды услышав такое обсуждение, подошла и высказала
свои соображения о мужских достоинствах десятиклассников.
Больше меня не обсуждали.

Я прислушалась. Обсуждали не меня. Обычный деловой
разговор, и я вдруг поняла, что школьные правила здесь не
подходят и вряд ли пригодятся. В тех правилах было записано,
что я -- учитель, и они обязаны мне подчиняться, они могут
взбунтоваться и объявить мне бойкот, но не сразу. Но здесь,
вероятнее всего, бойкот будет объявлен уже через несколько
минут.

В кабинет входили члены совета директоров, молодые мужчины
до или слегка за тридцать. И никто не замечал меня. И даже те,
кому я была представлена Гузманом в институте Склифосовского,
меня тоже не видели. Только женщина, юрист компании, как и в
прошлый раз, глянула на мои ноги, но на этот раз я надела
вполне приличные лаковые лодочки, а не стоптанные босоножки. Но
с туфлями юристки -- летними, открытыми, на удобном широком
каблучке, очень модными в этом сезоне, мои лодочки тягаться не
могли.

Директора, рассевшись по своим местам, открывали папки из
мягкой кожи. Персональные папки с вытисненными золотом
фамилиями. Ничего, я себе тоже закажу такую!

Наверное, мне надо уже садиться в кресло и, как мы
договорились, Семен Петрович представит меня совету директоров.
Но я вдруг испугалась. Для этого надо было оторваться от стены,
сделать несколько шагов и сразу оказаться, что называется, в
центре внимания.

И тут старик, наконец, отошел от заместителя, сел в мое
кресло, чертыхнулся: кресло оказалось слишком высоко поднятым
для него, и начал:

-- Здравствуйте, товарищи... извиняюсь, господа! Ситуацию
с Большим Иваном вы знаете...

И сразу наступила тишина.

-- В общем, Иван выпал из тележки и, возможно, надолго...
ну, предположительно, месяца на три. Вчера состоялось
экстренное собрание акционеров. Были и особые мнения, но
большинством голосов исполняющим... исполняющей, -- поправился
он, -- обязанности президента компании и председателя совета
директоров назначена Бурцева Вера Ивановна -- дочь Ивана
Кирилловича. Вера, занимай место.

Я надеялась, что старик останется, но он тут же вышел из
кабинета. Я знала, что сейчас все рассматривают меня. Они ждут,
с чего же я начну. Тогда подождите. Я выдержу паузу, и если мне
повезет, они начнут первыми, отвечать всегда легче. Я вынула из
своей пластиковой папки чистый лист бумаги и начала писать:

"Наверх, вы, товарищи, все по местам, Последний парад
наступает..."

И отметила, что выбрала слова из морской песни: я, ведь,
находилась в морской компании... Молчание затягивалось. Здесь
нельзя перебирать, еще несколько секунд и начнется шум, смешки,
комментарии.

-- Александр Петрович, -- сказала я как бы между прочим
заместителю, -- ваше слово.

Я даже не посмотрела в его сторону.

-- Совет ведет президент или исполняющий его обязанности,
-- ответил заместитель. И улыбнулся.

-- Я прошу вас провести совет. Я еще не знаю всех правил и
могу ошибиться.

Я просила помощи, и нормальный мужчина не должен был
отказать.

-- Если вы ошибетесь, мы вас поправим, -- и заместитель
снова улыбнулся. Ну что же, попробую переломить. Я тоже
улыбнулась.

-- Если вы отказываетесь вести совет, то с сегодняшнего
дня я предлагаю следующее правило: заседания будут вести по
очереди все члены совета директоров. Ржавичев, начинайте!

Я не знала, кто есть кто, но со своего места поднялся
молодой полноватый мужчина в светлом костюме. Он явно
растерялся, не готовый к такому повороту. И, хотя, вероятно,
процедура бойкота была оговорена, варианты явно не
просчитывались.

-- Извините. В отсутствие президента совет ведет первый
заместитель, в его отсутствие другие заместители. Это записано
в уставе компании. Я не заместитель.

-- С сегодняшнего дня я назначаю вас заместителем, --
сказала я. Я уже шла на автопилоте, стараясь как можно быстрее
закончить этот базар.

-- Простите, я понимаю, что произошел переворот. Решению
собрания акционеров мы обязаны подчиниться, но мы не знаем, кто
вы, кроме того, что вы дочь Ивана Кирилловича. Может быть, вы
представитесь?

-- Фамилия Бурцева, имя Вера Ивановна. Национальность
русская. Образование высшее.

Я следила за реакцией заместителя. Он посмотрел в сторону
молодого человека с аккуратно подстриженной бородкой в шелковом
пиджаке.

-- Простите, а кто вы по образованию? -- спросил тот.

-- А вы? -- спросила я.

-- Экономист. Финансовая академия.

-- А фамилия?

-- Бессонов.

-- А имя и отчество?

-- Петр Петрович.

-- Рада познакомиться. Отвечаю на ваш вопрос. По
образованию я педагог.

-- Значит, учительница. А какой предмет вы преподаете?

-- Математику.