редничать не будешь,- приговорил дядя Егор.- И меня сюда кривая да не-
легкая вывела. Батяня мой срок тянул под Красноярском. Освободился в 56
без права проживания в крупных городах, вот и осел по дороге к Уралу.
Камышинское тогда побольше чем сейчас раз в пять было: и ссыльные, и
местные тут ютились. Но затем, кто смылся, кто помер. И зря, кстати.
Здесь тоже хорошая жизнь обнаруживается безо всякого телескопа. Выпить -
всегда пожалуйста. Выйти с голым задом в огород - выходи, и никто выго-
вора не сделает. Бабы - вот тебе нате, от пятидесяти до девяноста лет,
любых размеров, и даже жаниться не обязательно. Так что тебе не придется
здесь кручиниться.
охота на призрак зайца, деревенские жирные харчи. Вечером яблочные вино
и самогон на сон грядущий. Была, правда, странность одна, причем малоп-
риятная.
жек, только два хвостика... и большой голодный рот, и адская пустота в
животе, и скудный умишко. А вокруг еще сотни таких голодных ртов и хвос-
тиков с ядовитыми иголочками на концах. И надо постоянно сновать, пол-
зать, дергаться, увиливать от ядовитых иголок и сосущих-грызущих ротовых
отверстий. И самому разить-колоть и кусать, впиваться, грызть, сосать,
размачивать едкой слюной, потому что голодно, голодно и тоскливо. А по-
том еще стало холодно и страшно - он словно прорвал какую-то преграду и
из теплой, теперь уже уютной полости вылетел в огромный и страшный мир.
Он был крохотной тварью, маленькой пиявочкой-козявочкой, которую носят
бурные потоки и разят мощные заряды, которую всасывают огромные водово-
роты и сбрасывают высоченные водопады.
пался он, то впечатление большой уязвимости и уносимости сохранялось.
Так что он порадовался тому, что не развеял целиком пакетик с экстрамор-
фином. Доза, как всегда помогла. Конечно это снадобье может снова повер-
нуть мозги, но они и так повернуты, так что получится полный кругообо-
рот.
ната колыхалась перед ним, словно морская волна, готовящаяся схлынуть.
Даже цвет у нее был какой-то необычайный, ультрамариновый.
ными. Василий встал с кровати, зажег керосиновую лампу. Посмотрелся в
зеркало, висящее над тазом для умывания. И его передернуло от отвращения
- на шее, груди и спине появились какие-то удлиненные красноватые взду-
тия. Глазные же радужки же с чего-то порыжели.
сдавленными, шипящими. Не "говно", а "гуанооо". Так могла бы говорить
рептилия.
Так и есть - из-под ногтей сочилась слизь.
этого все вокруг стало немного ненастоящее, словно бы нарисованное.
Просто ширма какая-то. Ширма к тому же еще потрескалась. И в трещины
просачивалось некое сияние - как будто где-то там, за ней, светил яркий
день.
та - это всего лишь крохотная норка в том месте, где слиплись четыре
протяженные поверхности. А пара дырок, затянутых фанерой и мутными стек-
ляшками, что называются окном и дверью, собственно никуда не ведут. И
совершенно удивительно, что такая примитивная замкнутая клетушка, где и
дышать невозможно, сумела стать жилищем.
Весь утренний пейзаж был похож на разрисованную ширму, которая заслоняла
от взглядов БОЛЬШОЙ НАСТОЯЩИЙ МИР.
прытью удирать от всяких мелких хлопот и неудач, чтобы, в итоге, поиметь
одну большущую просто афигенную хлопоту.
объединяющая чуму и шизофрению. Конечно же, смертельная. Достойный конец
неудачника. Поучительный финал грешника. Теперь Василий мог оценить все
этапы своей бесславной биографии как ступени лестницы, неотвратимо веду-
щей вниз. За всю жизнь ни одного подвига, достойного восхищения и апло-
дисментов, ни одной подлости, заслуживающей народного возмущения -
сплошная серятина.
сорока годов, он постеснялся снять штаны. Ему показалось, что семейные
трусы придадут ему антисексуальный вид.
на несколько лет - что положило начало комплексу неудачника.
шел он кипятку налить, и неловкая рука смахнула кипящий чайник. Из-за
этого кое-что, находящееся ниже пояса, почти что сварилось. Комплекс не-
удачника получил дальнейшее развитие.
нение своим интеллектуальным силам. Учеба в замшелом ВУЗе и работа в
унылом ВНИИ не слишком захватывали его, поэтому он начал лепить, ваять,
играть, петь, предаваться экзотическим религиям, даже писать (с ударени-
ем на последнем слоге). Последнее, как казалось ему, получается лучше
всего, поэтому он сочинил пять романов, которые немного погодя отыскали
и издателя, и кое-какого читателя.
В.Рютин мигом стал добычей агрессивной искательницы сексуальных забав, у
которой были друзья-рэкетиры, каковые потом попросили заплатить за ис-
пользование женщины по прямому назначению. За ней была череда ночных
пташек, они охотно сближались с молодым автором, но от них не было ника-
кого прибытка кроме убытка. В итоге чресла поразила болячка по имени
prostatitis chlamidiae, губящая и изводящая живчиков. Последним усилием
воли Василий заставил себя жениться и произвести ребеночка - сына Сашу.
из зеленого, пухлого, подающего надежды юноши-здоровяка превращается в
серого никому не интересного желчного субъекта с учащенным мочеиспуска-
нием и сердцебиением. В персональном случае Василия Рютина он вдобавок
еще обратился в отвратительного Змея Горыныча.
стул сменился бесконечной драмой, состоящей из запоров и поносов, давно
все интересное стало скучным, давно деньги перестали капать с неба, дав-
но жена стала грымзой, давно ребенок сделался аллергиком и двоечником.
свое предназначение. Он верил, что с ним рано или поздно произойдет
что-то необычайное, придающее немеркнущий смысл всему дурацкому жизнен-
ному пути, что его незавидная биография окажется лишь хитроумной прелю-
дией к героическому будущему, что когда-нибудь на его могиле вместо по-
косившейся таблички с нелепо процарапанной рожей встанет бронзовый кра-
савец с земным шаром в руках. И на граните будет высечено: "Василию Рю-
тину - благодарные потомки." Или. "Прадеду - правнук."
вествовал о том, как зловредный разум из одной доброй старушкикибернети-
ка перешел в ее усовершенствованный нагревательный прибор и спалил целый
город. "Ночные бабочки" рассказывал о том, как стая насекомых, сплочен-
ная коллективным разумом, занималась проституцией и сексом по телефону.
"А вместо члена пламенный мотор" - здесь шла речь о том, как одна часть
тела, отторгнутая хирургом от остального организма, смутировала в злоб-
ную тварь и стала заниматься насилиями в парадных и лифтах. "Прощайте,
вы теперь в архиве" - отсюда читатель узнавал, что все мы - лишь игровые
программы в каком-то мощном компьютере, причем нелецензионные, и за нами
охотится теперь программа-истребитель. "Лекарство от вшей" - тут уж ав-
тор изобразил нас как простых паразитов на теле единственного разумного
организма, то бишь планеты Земля.
узнавалась личность автора. Герой-автор, само собой, одолевал свирепых
ненавистников рода людского или примирял человечество с возможными га-
лактическими союзниками. Года три назад Василий начал было свой шестой
роман, в котором собирался вывести некую инопланетную антицивилизацию,
которая соперничает с землянами за право представлять разумную белковую
жизнь на всегалактической ассамблее.
и сознательная, и неджентльменские приемы использует только в борьбе с
гадами-землянами. В частности, она подсаживает в людей симбиотов, кото-
рые могут выполнить любые человеческие желания, управляя пространством и
временем. За такие добрые дела симбиот растет внутри человека и соот-
ветственно ест его на завтрак, обед и ужин. И, как правило, с последним
своим желанием гражданин хороший окончательно превращается в кучу фека-
лий, оставленных инопланетной гадиной.
ресного и захватывающего оказалось оно мерзким и отталкивающим. Тут уж
страдалец осознал, что любые тайны природы, к коим безусловно относится
и грипп, и рак, нам вовсе не нужны, если они вредят нашему самочувствию.
под горло. Багровые вздутия горели и давили. По идее, сейчас надо было
срочно ложиться в больницу. Однако его личный канал спутниковой связи
был по-прежнему перекрыт из-за коммерческих причин, проводная связь в
Камышинском отсутствовала, как и сто лет назад, а единственный радиоте-
лефон не работал, потому что его вместе с деревенской телефонисткой по-
разила то ли молния, то ли случайно залетевшая тактическая ракета. На
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Шидловский Дмитрий
Пехов Алексей
Чернецов Андрей
Самойлова Елена