пламя весело трещало, не думая угасать. Молодому воину не нравились все
эти колдовские трюки, и присутствие огненного духа его настораживало.
птичье крылышко.
дом Асантао, входили две ложки, племя давно уже забыло, что это такое.
Морасты ели руками, изредка помогая себе ножом.
сытая и в хорошем настроении.
Асантао они с великаном остались в поселке, не было дня, чтобы Аэйт не
забежал к ним поболтать. Великана он недолюбливал, не в силах побороть
неприязни к его огромным размерам, а на Синяку смотрел добродушно и чуть
снисходительно. Смуглый синеглазый чужеземец вызывал у него любопытство.
Иногда вместе с Аэйтом приходил и Мела.
громко чавкает в темноте. Рана на его руке зажила, но Пузан злобствовал
всякий раз, как видел Мелу. О чем думал при этих встречах беловолосый
воин, сказать было трудно. Может быть, он полагал, что великан - пустое
место, и его чувства не стоят того, чтобы над ними задумываться? Ведь за
Пузана отвечает Синяка.
не считался. Для этого парнишка слишком наблюдателен, подумал Синяка. Аэйт
выделялся своей проницательностью даже среди морастов. Ему бы стать
ясновидящим, как Асантао.
отвлекать тебя от войны. Если ты варахнунт, твое оружие - второе зрение и
магия. Аэйт, может быть, и любопытен, как сорока. Но боюсь, что
любопытство его праздное.
Синяки великан растянулся на траве и принялся ковырять пальцем в зубах.
разливать по чашкам крепкий черный травяной отвар, подав сперва брату,
затем Синяке. Помедлив, сунув дымящуюся чашку под нос Пузану. Пузан отпил,
обжегся и принялся на все лады бранить Аэйта.
спрашивая, можно ли доверять этому бродяге, у которого и имени-то
человеческого нет. Аэйт тоже стал серьезным.
Вдруг он знает, что теперь делать...
брата. Наверняка он сознался в этом только Меле, а Фарзою ничего еще не
известно. И Асантао тоже не знает, понял вдруг Синяка, потому что иначе
Мела не стал бы секретничать с ним.
решаюсь здесь ни у кого просить совета, потому что не хочу, чтобы моего
брата все-таки изгнали.
дело серьезное.
ладонью. Три черных надреза скрещивались посреди ладони. Синяка осторожно
провел по ним пальцем.
молчишь?
ладонь. Теперь все замки, все оковы мне нипочем. Одно прикосновение - и
металл разлетается в пыль!
произнес:
же здорово.
пыль, и кинжал, и все, что хочешь. Как раз то, что так нужно воину. Рукой,
в которой живет ктенонт, нельзя брать оружие, понял? НИКАКОЕ ОРУЖИЕ!
Поэтому я и говорю: ты или колдуешь, или сражаешься.
ладонь и лизнул ее.
Аэйт рассказал, как отыскал гнездо черепахи, натыкал вокруг него стрел,
чтобы она не могла пробраться в свой дом, затаился и стал ждать.
стала ранить себя, просто принесла во рту траву ктенонт, и стрелы
рассыпались... Я отобрал у нее траву - ну и вот...
дерзостей, но Синяка просто отозвался:
силы. Делал он это долго и неумело, цепи впивались великану в тело и
изрядно помучили бедное чудовище, прежде чем рассыпались в прах. Будь
тогда на месте Синяки маленький воин с разрыв-травой в ладони, великану не
пришлось бы терпеть все эти муки.
чаще слышал его имя в проклятиях, чем в молитвах.
мало знаю. Все, что он рассказывает, для меня ново и интересно.
что все трое - даже хмурый Мела - рассмеялись.
Стонала, жаловалась, проклинала врагов певучая бронза. В полусне Синяке
казалось, что ему опять семнадцать лет, он снова сидит на развалинах дома,
и вновь уходят из Ахена великолепные защитники города, оставляя его на
милость Косматого Бьярни. Звенят колокола, колыхаются знамена, сверкают
шпаги, развеваются перья на плюмажах - алое, золотое, синее, белое;
начищенные кирасы; лоснящиеся кони...
облегчение от того, что находится в лесу, так далеко от проклятого города.
Но звон не уходил. Грозная бронза наполняла гудением всю долину.
царапнула его щеку.
а? Может, удрать нам, пока не поздно?
по бронзовому днищу рукоятью меча. Вокруг уже собралось почти все племя.
Наконец, вперед вышел сам вождь, Фарзой, сын Фарсана. Он тронул воина за
плечо и произнес несколько слов, которых Синяка не расслышал. Они
дождались, пока утихнет последний гулкий отзвук потревоженной бронзы, и
воин, подсаженный сильными руками, поднялся на котел.
белыми волосами, подчеркивали его сходство с той девушкой, что носила в
прическе красные стрелы и в день появления Синяки с великаном в поселке
морастов помогала Асантао выпекать хлеб. Ему было около сорока лет.
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Березин Федор
Маккарти Кормак
Пехов Алексей
Василенко Иван