Обнаженное, лоснящееся от масла тело молодого киммерийца отчетливо
выделялось на белом снегу, среди белоснежных стен. Неподвижный, нарочито
не замечающий суетящихся вокруг него людей, варвар с его великолепной
мускулатурой казался изваянием юного божества войны. Из окон, где
разместились наблюдатели, стали доноситься смешки и реплики -
представление забавляло почтеннейшую публику.
зарос белой бородой, что только желтые глаза выглядывали из копны
нечесаных волос, - вот этот мальчик из диких гор еще задаст нам всем
добрую потеху.
пощекотал бы его ребра! - гулко разнесся по всей казарме голос Ходо,
огромного, с виду неуклюжего толстяка. Он просунул сквозь решетки руку и
приветливо пошевелил пальцами, на которых курчавились огненно-рыжие
волосы. - Здорово, малыш! - гаркнул он, обращаясь к Конану. - Когда ты
разделаешься со всеми этими хвастунами, приходи ко мне. Померимся силой, -
идет?
точно дикие звери в зверинце какого-нибудь вельможи (Конан слыхал о
подобных диковинах), выглядели так, словно подобная участь вовсе не была
им в тягость. Свободолюбивая душа горца содрогалась при одной только мысли
о том, что сейчас и его втолкнут в маленькую каморку, где пахнет мочой и
старой соломой, и закроют дверь. Однако он не позволил себе выдавать свои
чувства: ни ужаса, ни отвращения на его лице не отразилось. Он продолжал
стоять, голый, неподвижный, как будто бросал вызов этим каменным стенам и
железным решеткам. "Вот я каков, - говорила, казалось, каждая мышца его
могучего тела. - Попробуйте теперь удержать меня, и поглядим, кто первым
сломается, живая плоть или бездушные камни". И при виде юного великана
невольно начинало чудиться, что он победит.
лошади, осматривая и ощупывая его мускулатуру.
ребрам, а уложил тебя на месте. Я знаю руку Синфьотли.
сапоги Гунастра струей мочи. Отскочив, Гунастр ошеломленно уставился на
свои ноги. Варвар закончил мочиться. Его глаза все так же бесстрастно и
угрюмо сверлили белые оштукатуренные стены, словно киммериец не заметил
случившегося.
дворике, закрытом со всех сторон, и эхо металось от стены к стене и
становилось все оглушительнее.
противник! Бьет наповал! Какая меткость! Какая сила!
огонек в его синих глазах выдавал тайное наслаждение, которое приносили
ему вопли зрителей, доносившиеся со всех сторон.
довольно вонючей. Когда варвар остался там один, надежно запертый, им
овладела паника. Обнюхивая и ощупывая каждую щелку, каждый уголок, он
заметался по клетушке. Полусгнившая солома, наваленная в углу - видимо,
заменяя собой постель, - источала зловоние. Запахи преследовали киммерийца
со всех сторон. Ему чудилось, что вот сейчас его легкие не выдержат и
разорвутся, если он немедленно не выберется отсюда.
прочные железные прутья не поддавались. Варвар уперся ногами в пол и начал
с силой гнуть их в попытке просунуть между ними плечо. Это привело лишь к
тому, что он в кровь исцарапал плечи и колени. Замерев, варвар несколько
секунд провел в полной неподвижности, как дикий зверь перед последним
броском, а затем с удвоенной силой возобновил атаку.
шест, на конце обитый железом. Видимо, Гунастр использовал это оружие для
боя. Рядом со старым воином стоял другой человек с таким же шестом в руке.
С ним-то и разговаривал Гунастр, обращаясь к нему как к равному.
калечься, дурень.
шест и ловко ткнул железным наконечником Конана в грудь:
что Гунастр грянет всем телом о прутья и переживет несколько неприятных
минут. Но киммериец не учел того, что имеет дело с человеком опытным и
готовым дать отпор любому покушению. Гунастр лишь пошире расставил ноги и
следующим тычком, вроде бы не стоящим ему ни малейших усилий, легко сбил
киммерийца с ног. Конан распростерся на каменном полу своей каморки.
себе его внимательный взгляд, но ярость, овладевшая молодым варваром, была
слишком велика для того, чтобы он мог обращать внимание еще на кого-то.
Поднимаясь с пола, с соломой в черных волосах, Конан прорычал несколько
бессвязных ругательств. Спутник Гунастра рассмеялся вполголоса. Оба они
переглянулись и пошли прочь, оставив варвара беситься в одиночестве.
угол как можно дальше от входа. Так прошел час, потом другой. Солнце
поднималось все выше. Конан не шевелился. Глубочайшее отчаяние наполняло
его.
поднял голову. Перед решеткой стоял слуга с глиняным кувшином в одной руке
и деревянной плошкой в другой. Встретившись взглядом с ледяными глазами
варвара, слуга невольно вздрогнул.
мясом и красного вина для подкрепления сил. Гунастр велел кормить тебя
получше. Он говорит, если тебя привести в божеский вид, то пол-Халога
будет от тебя без ума после первого же боя. Это его слова, а уж Гунастр в
таких вещах разбирается.
Конан с известной долей удовлетворения и позволил себе улыбнуться. Улыбка
получилась злобная, как оскал. Слуга попятился.
лишь хочу накормить тебя. Мне так велели, понятно? Скажи, что не
набросишься на меня и не перегрызешь мне горло. Обещай мне это, и я дам
тебе поесть.
Слуга сделал шаг к решетке. Конан не шевелился. И лишь когда тот тронул
засов, варвар молниеносным движением подскочил к нему и, вытянув вперед
руки, ухватил за горло. Ключ выпал из пальцев слуги и отлетел далеко в
сторону. Слуга захрипел и забился, стиснутый железной хваткой. Кувшин
разбился, и вино залило плиты дворика. Красная пелена ярости застилала
глаза Конана. Он даже не почувствовал, как шест ударил его в середину лба.
Он лишь понял с внезапным удивлением, что руки его разжались сами собой, а
беленые стены каморки резко надвинулись на него, желая раздавить. Варвар
закричал, ударился затылком об пол, и чернота забытья поглотила его.
напряг слух.
возле решетки.
сопровождал Гунастра утром.
что не удалось отнять у него ключ. Но рано или поздно такая же участь
постигнет и хозяина, а там придет черед Синфьотли и его отродья -
маленькой ведьмы...
сострадании, и Конан рассердился. Ведьма, упрямо подумал он, она - враг,
она нечиста, в нее вселился темный демон... Но в глубине души киммериец
уже знал, что не сможет убить женщину, что не поднимет руки на девочку. И
это выводило его из себя.
Синфьотли прав, настоящий медвежонок.
провел рукой по еще теплому лицу. - И ведь я сам послал его на смерть, в
когти зверю. Он боялся, как будто чувствовал...
хватит, а рабы все одинаковы. Стоит ли расстраиваться?
содержатель казармы. - Другие рабы предназначены вовсе не для этого. Инго
никак не заслужил такой участи.
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Смит Кордвейнер