бедолага, сам пришел. Поэтому не обижайся. Девчата наши, конечно, не такие
ласковые, как ты привык, но ведь они обожают тебя - посмотри на них
внимательно! - обожают тебя давить, топтать, давить, топтать. Здесь их
воспитали правильно: обижаться тебе не дадут. Бедолага... Когда твои новые
подружки заволновались, забегали - мол, какой-то мент бродит по клубу и
разыскивает женщину-монстра, когда прервали даже начальную стадию теста,
чтобы поставить в известность своего учителя - низкий им поклон за
неравнодушие и бдительность, - кто бы мог подумать в этот момент, что
именно ты почтил нас визитом? Есть на земле справедливость...
Того жалкого недоразвитого интеллектуальчика в школьной форме, который
таскал в портфеле мамины мандарины. Того сопливого, вечно помятого
шестиклассника, который... который немного подрос, немного поумнел и с
наслаждением глядит сейчас на тебя - пойманного, трепыхающегося. Не забыл,
как ты мучил его? По глазам видно, что не забыл! Вспомнил, родной! Очень
хорошо. Потому что мальчик, с наслаждением глядящий сейчас на тебя, ничего
больше вспоминать не желает. Незачем хранить в груди ТОТ стыд, ТЕ
унижения, ТУ ненависть. Веселые картинки в школьном альбоме - они твои,
листай их сам, у тебя еще есть время.
полуреальных существа, воевавших друг с другом тысячу лет назад. Человечек
против гориллы. Слизняк против ботинка. Смешно. Впрочем, самую веселую из
ТЕХ картинок вполне можно оставить в альбоме. Как однажды на уроке
физкультуры все пошли в спортзал, и только любимый тобой слизняк остался в
раздевалке. А школу тогда санэпидстанция проверяла, анализы делала, и
поэтому весь класс поголовно притащил с собой баночки с калом. Так он - не
морщись, не морщись! - взял и вывалил тебе в портфель этих анализов,
сколько вместилось. Кошмар! Прямо на книги, на тетради - доверху. Очень уж
ты его довел, Боря, прости, не сумел он сдержаться и подумать о
последствиях. Но шутка получилась на славу. Ты потом портфель отмывал,
отмывал, а все равно целый год воняло. Почему ты испорченную вещь не
выбросил, трудно понять.. Ценное воспоминание. Ты, конечно, тоже не
хранишь подобное, твоя обезьянья память, конечно, обучена необходимым
защитным уловкам. Зато кулаки-то уж наверняка не забыли, что ты сделал с
этим героем шутником, вернувшись из спортзала. По глазам видно - помнишь!
В результате весь год, что ты мыл портфель, он переезжал из больницы в
больницу, терзаемый не мальчишечьими болями. Диагноз был... Хотя диагноз -
не твое обезьянье дело. Мать перевела героя-шутника в другую школу, и на
том ваши отношения угасли. А про орущее, извивающееся под гимнастической
скамейкой тело ты правильно помнишь. Только не знаешь, что раздавленный
тобой слизняк почувствовал вдруг себя человеком. И даже потом, когда
покрывал рвотой подушку или с криком мочился под себя, он не утерял это
святое чувство. Да, вот именно... Дураки они были, оба - сил нет смеяться!
маленький. Соратник по детским играм, кол ему в зад. Только как зовут
его... как звали его... убей, не вспомнить. Он был рядом, рукой подать -
сидел на собственном столе, устроив куцую задницу возле телефона. И более
никого. Сцена уже успела очиститься от статистов: послушные ученицы
удалились, чтобы не мешать мужской беседе.
- Знаешь, меня самого до сих пор пугают такие фокусы. Трудно привыкнуть...
правда? Местная звезда.
согласно должности. - Тогда развяжи меня, я сам.
таковым. Боль ожесточенно рвалась сквозь горло, и не хватало зла, чтобы
сдерживать ее... По спине текло. Было плохо: зла не хватало... Его бывший
одноклассник, как выяснилось, наоборот, пребывал в ностальгическом
расположении духа:
Женат семнадцать лет. Дочка есть. А ты?
Может и есть в этом тактический смысл - повспоминать друг у друга на
груди? Со слезами умиления... Он ответил, продолжив самоистязание:
налегал. Люблю я жену, люблю. Как пес конуру. Попробуй, не люби эту дуру,
если она сразу генералу... - он вдруг замолк, прикрыв омертвевший взгляд
дергающимися веками. Потому что мозг парализовало несуразным ощущением,
будто он кому-то нечто подобное уже говорил. Кому? Сумасшествие...
глаза. - Не обращай внимания.
Правильно, в шестом классе. Слушай, ты уж извини меня. Ну, за то... за
скамейку, помнишь? Злой я был, дурак, балбес слюнявый.
Выговор дадут.
Смешное было время... Вот уж не думал, что ты спортсменом заделаешься.
оказывается, следователем служишь?
надежды, вызванные нежданной встречей, сразу сменились конкретными
рабочими чувствами.
войск, из "Отрядов по поддержанию". Слыхал? Ты бы развязал меня в самом
деле, а то ребята на улице начнут волноваться.
Точнее, во дворе, правильно? Личный автотранспорт, надо полагать.
Признавайся, заправленный казенным бензином? - он внезапно сделался
серьезным. И подтянутым. Таким же, каким была вечность назад его сановная
добыча. Соскочил со стола, склонился над потным телом в кресле и принялся
бесстыдно шарить по чужим карманам. От него пахнуло духами.
всем вам в...
полюбопытствуем... Действительно. Демонстрации, значит, разгоняешь? Прямо
с передовой к нам?
дыханием резиновые бинты. А тот был деловит и точен в движениях, с-сволочь
поганая.
зрачки от света. - Что за мерзость у тебя тут творится... - вдоль
несуществующей руки катили волны - прямо в голову. Гигантские валы.
Прилив, отлив, прилив, отлив.
учениц! У меня из письменного стола кое-что пропало... Случайно обнаружил,
буквально час назад. Открыл нижний ящик...
догадывался, что десятку каждый месяц тебе отдаю, бывшему доходяге.
работает где-то там, мы друг о друге все должны знать. Но как-то в голову
не пришло...
Постарался резко кинуть. Остаток сил собрал на это.
поручение?
свобода, равенство и братство. Если она не пришла сегодня заниматься,
значит нашла дела поважнее.
Впервые в жизни посмотрел на друга своего счастливого детства сверху вниз.
А майора одолели вдруг невероятно важные фразы: его потухший было облик
Белоусов Валерий
Корнев Павел
Флинт Эрик
Березин Федор
Белов Вольф
Посняков Андрей