иное дело - созерцать настенные часы, превышающие размерами пятиэтажное
здание, перешагивать через чернильную ручку, напоминающую доброе бревно -
и так далее, и так далее.
катил перед собой катушку с нитками.
проверил - канат да и только! Ни за что не порвать. Южин мне вчера про
спелеологов рассказывал, говорил, будто им лазать приходится. Все равно
как альпинистам. Так что, может, пригодится.
швырнул в вертолетное чрево.
из стабилизаторов, попытался раскачать вертолет. Это ему в самом деле
удалось.
если отвалится что-нибудь?
смутился.
больше стало.
ли?
перед нами. Там, кстати, и иголка валяется. Хотите, принесу? Чистая шпага!
внимание.
Вместо этого встревоженно уставился в сторону двери.
приближаясь. Дрожь этих звуков они чувствовали, не слыша и не видя
источника.
два раза выспишься...
все обернется.
разговор...
Константин вновь высунулся из кабины.
самых длинных волнах им удавалось выловить из эфира сигналы какого-то
радиомаяка. Трансформация времени не изменила видимого, но изменило
слышимое. С горьким сожалением они осознали, что весь мировой диапазон
колебаний переполз в сторону низких частот. Писк превратился в бас, а бас
и вовсе перешел в область едва угадываемого хриплого рокота. Они наблюдали
шумных насекомых, гавкающих птиц. Мыши рычали, голубиное урканье
обратилось в нечто угрожающе страшное, стрекотанье кузнечиков напоминало
теперь барабанную дробь. Но судя по всему, худшее ожидало их сейчас. К
кабинету приближался человек, - последние сомнения в этом отпали. Шаги
раздавались с интервалом в секунды две-три, гул их разливался подобно
волнам, заставляя подрагивать вертолет и его пассажиров.
медленно, что Чибрин несколько поуспокоился. В короткие мгновения мозг
капитана проделал нехитрые подсчеты текущих временных несуразиц, в которых
он, капитан Чибрин, узрев опасность, успевает легко добежать до вертолета,
на спасительный миг опередив жутковатое решение великана.
как потихоньку попятился. Дверь наконец-то отворилась, в помещение шагнул
человек в форме рядового. Надраенный его сапог из дырчатой кирзы описал
гигантскую дугу и ахнул по половицам. Чибрин внезапно ощутил запах табака.
Куревом разило от карманов дневального. У капитана закружилась голова. И
все-таки он справился с собой. Солдат еще поднимал на них глаза, а он, уже
сложив ладони рупором, тягуче выкрикивал фразу за фразой.
Воронцов... Свяжитесь с кем-нибудь из офицеров и сообщите, что вертолет
Б-342-й потерпел крушение. Предполагаем, что это была сухая молния...
- задрав голову, с ладонями у рта. А дневальный, возможно, зашедший сюда
за оставленной по небрежности катушкой ниток, ужасающе медленно хлопал
глазами. Он моргал. То ли от удивления, то ли от бессонной ночи. И молчал.
командующему учениями! - Чибрин старался, как мог. В горле першило. - Нас
пятеро! Капитан Чибрин, майор Беркович, лейтенант Марецкий, сержант Косыга
и рядовой Южин. Немедленно обратитесь к дежурному офицеру, сообщите о
нашем появлении...
его зашевелились: шагая вперед, он заговорил. И тотчас стало понятно, что
ничего он не услышал. Рев, исторгшийся из его горла, заглушил последнюю
фразу капитана. Пялясь на игрушечного вида вертолетик, очутившийся на
столе начальства, дневальный восторженно орал. Возможно, ор его был вполне
осмысленный, но они не поняли ни слова. Может быть, только отдельные
звукосочетания, но не более того. Гласные, одни лишь гласные. Шипящие,
глухие и звонкие в лексиконе дневального напрочь отсутствовали.
Рассыпчатый рев ошалевшей турбины - такова была речь солдата.
к вертолету. А солдат продолжал шагать. Губы его лениво расползались в
улыбку. И эта улыбка пугала. Из-за ревущего воздуха шума заработавшего
двигателя капитан не услышал, но ощутил дуновение винтов. Значит, пилот с
оператором испытывали то же, что и он. Как и все, они жаждали переговоров
с начальством, переговоров с людьми, но ощущение опасности давило,
заставляло действовать вопреки разуму и логике.
шагать - медленно, но всего-то и шагов было от дверей до стола - три или
четыре. И правая рука солдата начинала подозрительно подниматься. В панике
Чибрин оглянулся. Вертолет уже завис над столом, из окна ему махали
руками, куда-то показывали. С некоторым запозданием он сообразил, что надо
бежать. Южин с Матвеем скинули веревочную лестницу, и, бросившись к ней,
он вцепился в дюралевые перекладины двумя руками. Добавив оборотов,
вертолет взмыл к потолку, увильнув от пятерни солдата. Пара секунд, и они
очутились за его спиной. Дневальный еще оборачивался, а вертолет уже
выскользнул через открытую дверь в коридор.
то же окно, но он действовал машинально, не задумываясь. Голос дневального
ошеломил его, как и всех. Чего-то подобного они, по всей видимости,
ожидали, но действительность перешла все границы. Общение оказалось не
просто затрудненным, оно оказалось НЕВОЗМОЖНЫМ! И с фактом этим смириться
было тяжелее всего. Чибрин майора оправдывал. Кто знает, - могло
получиться и так, что в коридоре им попался бы кто-нибудь из знакомых.
Однако, знакомые не встретились. Случилось то, чего они не могли
предвидеть. Скучающая солдатня выскакивала в коридор, присоединяясь к
орущему и размахивающему руками дневальному. Навряд ли это можно было
назвать охотой, но солдатской братией в самом деле овладел некий шальной
азарт. Крохотный вертолетик, вполне осмысленно уворачивающийся из-под рук,
только разжигал аппетиты. Так стая собак гонит до последнего перепуганного
зайчонка. Один из дежурных додумался швырять в них собственной пилоткой,
еще двое спешно снимали с себя ремни.
губы.
скорости, слава богу, они могли дать этим великанам завидную фору.
единственный путь на свободу перегораживало широкое окно в конце коридора.
попрощаемся с этими голубчиками.
Константин развернул машину в воздухе.
головой пряжкой. И, разумеется, что-то тоже кричал. Рокот двигателя не в
состоянии был перекрыть многоголосого человеческого рева.
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Сапковский Анджей