Чтение 7–й страницы книги ~Панкрат~

направлении. Максим и второй охранник, однако, ослушаться своего
работодателя не посмели - они остались, чтобы снять наручники с
телохранителей длинноволосого.

- И где здесь у вас можно умыться? - спросил тот, обращаясь к
трясущемуся директору ресторана. - Ч-черт, пальто испачкал... Ну, чего
лыбитесь! - зло прикрикнул он на своих телохранителей. - Идите в машину,
толку от вас все равно никакого.

Верзилы с виноватыми рожами поспешили исчезнуть.

Проводив их отсутствующим взглядом, Аскольд Матвеевич подозвал одного
из присутствовавших в зале официантов и, тяжело вздохнув, произнес:

- Принеси в мой кабинет бутылочку красного, самого лучшего. А закуску
пусть шеф-повар соорудит - он знает, какую.

Официант отправился было выполнять заказ Полторацкого, но тот
остановил его, окликнув по имени (железное правило - знать имена и
фамилии всех сотрудников), и добавил:

- Скажи Михалычу, пусть закрывает... Все, иди. Повернувшись к
длинноволосому, директор ?Неаполя? извиняющимся тоном попросил:

- Поднимемся ко мне, Артур, неудобно здесь, в зале, разговаривать.

***

Панкрат курил, стоя у окна, и сизые струйки дыма тут же исчезали в круглом зеве кондиционера. На столе - открытая керамическая бутылочка с итальянским бальзамом, настоянным на кофейных зернах, и рюмка, в которой опалесцировала жидкость темного янтарного цвета. Табак немилосердно драл горло, и это до боли напоминало то время, когда Суворин в составе безымянного спецподразделения скитался по горам Ичкерии, выполняя приказы отдела ?ноль?... Тогда все курили дешевый и забористый ?Десант?, блоки которого им сбрасывали вертолеты вместе со снаряжением. Не курил только командир их группы, интеллигентного вида сухопарый мужик лет сорока, непрестанно повторявший: ?Жизнь и так слишком коротка, чтобы делать ее еще короче по собственной воле?.

Суворин с невесть откуда взявшимся ожесточением вдавил окурок в
пепельницу, стоявшую на подоконнике, и вытащил из пачки новую сигарету.
Взял со стола рюмку, отпил - густая ароматная жидкость с горьковатым
вкусом побежала по венам, наполняя тело ощущением мягкого тепла.

Задребезжал зуммер интеркома. Панкрат усмехнулся, но не двинулся с
места. Зуммер продолжал трезвонить.

После двенадцатого звонка он подошел-таки к столу и нажал кнопку. Из
динамика тут же вырвался негодующий голос Аскольда Матвеевича:

- Суворин, где тебя черти носят?! Быстро поднимись ко мне!

Панкрат отключил связь, не удостоив шефа своим ответом, с сожалением
посмотрел на плоскую темно-коричневую бутылочку, в которой еще
оставалось больше половины бальзама, подумал и налил треть стакана.

Выпил залпом. Потом снял ?сбрую?, подержал некоторое время в руках и
положил в сейф. Вместе с ?гюрзой?. Надел пиджак, метнул один за другим
три дротика в физиономию ?национального героя? Басаева, поразил оба
глаза и переносицу и отправился на ?ковровые разборки? к шефу.

Полторацкий был разгневан. И тоже успел выпить. Похоже, не один - на
столе Панкрат увидел опустошенную бутылку ?Шато-Тьери? урожая
?...надцатого? века и два пузатых бокала из богемского стекла, по
размерам смахивавших скорее на небольшие вазы. Суворин догадывался, кем
мог быть собутыльник шефа, и это не сулило ему ничего хорошего.

- Ты знаешь, что ты сделал, Панкратушка? - с перекошенным лицом
набросился на него Аскольд Матвеевич, едва начальник охраны переступил
порог его кабинета.

- Пытался утихомирить хулигана. Что входит, прошу заметить, в мои
служебные обязанности, - совершенно спокойно ответил он, уже подозревая,
чем закончится сцена.

- Хулигана! - завопил Полторацкий. - Да ты знаешь, на кого ты сегодня
браслеты надел?

Он выбежал из-за стола и, подскочив к Панкрату, схватил его за
лацканы пиджака. Брызгая слюной в лицо Суворину, он почти прорычал, что
было весьма неожиданно для человека, который ни разу не повышал голос в
присутствии своих сотрудников:

- Это - сын самого Бутырского! Нашей ?крыши?! Это ты понимаешь?

- Теперь - да, - чувствуя, что терять уже нечего, Панкрат усмехнулся.
- Разрешите идти, Аскольд Матвеевич?

Шеф внезапно сник, будто из него выпустили воздух. Повернулся спиной
к Суворину и бросил:

- Катись к чертовой матери! Только с приказом об увольнении
ознакомься...

Полторацкий указал Панкрату на бумагу рядом с подносом, на котором
стояла вазочка с фруктами и еще одна - с остатками черной икры. Там же
лежала и ручка - ?паркер? с золотым пером.

Подписав приказ о своем увольнении, Суворин машинально оглядел стол,
задержал взгляд на списке сотрудников, в котором его фамилия была
обведена жирной красной линией, и протянул бумагу шефу.

- Теперь я свободен? - невозмутимо спросил он.

- Абсолютно, - зло ответил директор, выдернув бумагу из его пальцев.
- Вали, Суворин, куда подальше...

Панкрат недобро усмехнулся. Накопившееся за день возмущение требовало
выхода.

- Одну минутку, шеф, - проговорил он.

- Что еще? - резко обернулся тот.

И получил сокрушительный удар в челюсть, после которого оказался в
противоположном углу комнаты в обнимку с невысоким сейфом-тумбой.

- Приятно было поработать под вашим чутким руководством, - бросил
Панкрат, выходя в коридор, и аккуратно притворил за собой дверь.

Потом он зашел к себе в кабинет, надел пальто, полюбовался на стрелы,
торчащие в мишени, забрал со стола бутылочку с бальзамом и закрыл дверь
кабинета на ключ.

Уже на выходе он увидел Машу, сидевшую у барной стойки и потягивавшую
коктейль из высокого узкого бокала. Прошел было мимо, но потом
остановился, подумал и решительно дал задний ход. Маша, конечно же,
продолжала оставаться любовницей Полторацкого; но теперь он больше не
был шефом Суворина. Определенно, даже увольнение имеет свои плюсы.

- Привет, Маша, - весело произнес Панкрат, садясь на высокий табурет
рядом с официанткой. - А меня уволили.

Оно рассмеялась негромким грудным смехом. Погладила тонкими холеными
пальцами изящную ножку бокала.

- А ты шутник, - произнесла, улыбаясь.

- Серьезно. И это событие стоит отметить, - продолжал он, в свою
очередь улыбнувшись. - Как насчет романтического ужина при свечах?

- Странно на тебя действует увольнение, - произнесла Маша. - Другой
бы на твоем месте...

Она не закончила.

Панкрат форсировал события: накрыл ее ладонь своею, легонько пожал и
решительным, не терпящим возражений голосом объявил:

- Я очень рад, что ты согласилась. Жду к семи вечера у себя. Адрес, -
он сунул руку во внутренний карман пиджака и вынул свою визитку. - Вот,
возьми.

Она притворно возмутилась, нахмурилась.

- За кого ты меня принимаешь? Я тебе не девочка по вызову... Почему
это ты ко мне не можешь прийти? Панкрат усмехнулся.

- Меньше всего мне хочется, чтобы какой-нибудь козел вроде нашего
шефа, у которого есть ключи от всех двадцати замков в твоей двери,
ворвался на рогах в самый неподходящий момент и испортил мне - пардон,
нам - приятный вечер.

- У меня всего три замка, - Маша надула губы, словно обиженная
девчонка, но в глазах так и мелькали чертики. - И одна цепочка. А почему
ты уверен, что вечер будет приятным?

- Шестое чувство, - Суворин поднялся, убрав руку с ее ладони. - Жду с
нетерпением. Перед тем как вызвать такси, сделаешь контрольный звонок.

- Это как контрольный выстрел? - прыснула она. Панкрат сдвинул брови,
состроил на прощание жуткую рожу и выбрался из-за столика, оставив Машу
допивать свой коктейль в одиночестве. Впрочем, едва он отошел от бара
достаточно далеко, девушка, скучавшая за стойкой, встрепенулась и в
мгновение ока очутилась за одним столиком с официанткой.

- Что это сегодня с Сувориным? - с любопытством спросила она. - Ни
разу не видела, чтобы он хоть с кем-нибудь из нашего заведения первым
заговорил. Сколько я ему не подмигивала - все впустую, как горох об
стену.

- Уволили его, - улыбнулась Маша. - Пригласил к себе, отметить. Я не
отказалась.

- Надо же! - изумилась та. - А Полторацкий?

- Полторацкий - козел. Импотент, - Маша допила наконец коктейль и
встала. - Богатый, правда. А Панкрат... - она закатила глаза. - Он
просто мачо. Ну ладно, пока, я сегодня пораньше уйду. Надо же в товарный
вид себя привести - не каждый день такие мужчины, как Суворин, в гости
зовут.

***

- Пока, Михалыч, - проговорил, остановившись на последней ступени, Панкрат, сощурившийся от бившего в глаза солнца, непривычно яркого для этой поры года. - Прощай, то есть.

Швейцар вопросов не задавал - видно, каким-то образом уже прознал о
случившемся. Молча пожал протянутую Сувориным руку, похлопал его по
плечу и грустно, устало улыбнулся. Глаза его, казалось, говорили: ?Куда
ты теперь, сынку?"

Сам Панкрат пока еще не задавался этим вопросом. Просто не успел -
слишком все быстро произошло. Теперь, затягиваясь горьким и дешевым
дымом, он подумал: а действительно, куда? Полторацкий, без сомнения,
создаст ему не лучшую репутацию как охраннику. Хотя, не случись
сегодняшний инцидент... А, да чего тут думать!

Ноги сами привели в полуподвальный кабачок с нехитрым названием ?У
Петровича? - одно из тех заведений с кухней ?как у бабушки? -
картофельные блины, вареники, кулебяка, свиные ножки, сбитень и пиво в
больших глиняных кружках.

В помещении было всего четыре столика, и, сев за тот, что стоял в
дальнем от двери углу, Суворин заказал пиво со специями и порцию