Чтение 7–й страницы книги ~Слепой стреляет без промаха~

Глеба, а удар ребром ладони пришелся в шею. Парень, запрокинув голову, с
открытым ртом рухнул на асфальт. Он жадно хватал воздух.

Коренастый поднялся и, схватив нож в правую руку, бросился на Глеба.
Нож прошел в нескольких миллиметрах от плеча. Глеб перехватил руку,
увернулся и, создав своим плечом рычаг, быстро вывернул правую руку за
спину.

Но он не стал ее ломать, ведь с соперниками он уже разобрался. Он
сильно завел ее за спину.

- Так вот, штангист, что я тебе скажу: прежде, чем ты решил забрать у
кого-нибудь кошелек, спроси у него, хочет ли он его отдавать. Если
хочет, то никогда не бери.

- Отпусти, сволочь! Отпусти! Ты мне сломаешь руку...

- Нет, я тебе не буду ломать руку, - прошептал Глеб прямо в ухо
коренастому и сильным, резким ударом сбил его с ног.

А затем, пока еще коренастый не рухнул на асфальт, нанес удар в
солнечное сплетение.

Мотор в черной "волге" взревел. Глеб поднял пистолет и навел его на
водителя.

- Стоять! - крикнул он. Водитель понял. Мотор заглох.

- Выходи!

Парень выбрался из машины. Это был тщедушный юноша лет двадцати.

- Ты что, у них за водителя?

- Да, да... Они попросили меня ехать, приказали... Сказали, убьют.

- И ты послушался?

- Да, я послушался. А что мне оставалось делать?

- Оружие есть? - глядя в глаза трясущемуся парню, спросил Глеб.

- Нет, нету у меня никакого оружия...

- А документы?

- Документы есть... Вот права.

- Чья машина?

- Машина - моего отца.

- Ах, отца? Ну-ну, давай документы, посмотрим. Юноша протянул
документы.

Глеб спрятал их в карман своей вельветовой куртки, затем вытащил ключ
из замка зажигания.

- Так вот, чтобы никогда больше не садился за руль папиной машины.

- Никогда! Никогда! Простите... Отдайте документы... Отдайте.

- Документы заберешь в ГАИ.

- Нет! Нет! Отдайте!

- Замолчи, - сказал Глеб, забираясь в кабину "жигулей".

Мотор завелся моментально и, сдав немного назад, Глеб резко
развернулся в узком переулке, и вскоре габаритные огни серых "жигулей"
растворились в ночи.

"Ну и подонки, - подумал Глеб и посмотрел на "ТТ", лежащий на сиденье
его "жигулей". - И зачем он мне нужен? Ну, хоть на трех болванов станет
на улице меньше. А еще, они никого не пристрелят из этого пистолета".

Притормозив, Глеб вытащил обойму. Она была полная.

"Ну что ж, неплохо".

Глеб спрятал пистолет в свою спортивную сумку, стоящую на заднем
сиденье, и просмотрел документы парня.

"Ничего страшного не произошло, у меня ни одной царапины. А им будет
наука".

Увидев газетный киоск, Глеб подошел к нему.

- Послушайте, вот я нашел документы. Может быть, кто-нибудь о них
спросит? А лучше передайте какому-нибудь милиционеру.

Киоскерша изумленно взглянула на высокого сутуловатого мужчину.

- Да-да, конечно, передам. А где вы их нашли?

- да вот, возле вашего киоска. Дайте мне "Известия" и "Совершенно
секретно". А еще дайте мне "Тайме".

Киоскерша взяла деньги, Глеб взял свои газеты и не стал дожидаться,
пока седая женщина в очках с толстыми стеклами отсчитает ему сдачу. Он
сел в машину и уехал.

"Прежде чем поехать к Ирине, надо обязательно купить цветы", -
подумал он и счастливо улыбнулся.

В его воображении возникло лицо Ирины Быстрицкой. Они были знакомы
уже более года. Ирина ему нравилась. Она никогда не задавала лишних
вопросов, не приставала к Глебу с замечаниями. И он относился к ней
очень тепло. И возможно, если бы не его работа, лучше жены, чем Ирина,
ему не найти - умна, образованна, красива.

"Да-да, красива. Правда, она красива не славянской красотой, а
какой-то восточной. У нее темные глаза, черные как смоль волосы, гладкая
кожа, немного асимметричное лицо. Да, она красива".

Глава 3

После встречи с Глебом Сиверовым полковник Соловьев отправился домой.
Он жил в Центре, в доме у Патриарших прудов. Жена и дети в это время
были за городом, на даче. Соловьев быстро прошел в квартиру, снял пиджак
и бросил его в прихожей. Под левой рукой была кожаная кобура с
пистолетом. Соловьев снял револьвер и с удовольствием потянулся. Затем
взглянул на часы.

- О, Господи, времени-то у меня почти нет! - сказал он себе и,
спрятав револьвер в сейф, направился в ванную.

Он минут пятнадцать стоял под упругими струями холодной воды, смывая
дневную усталость, приводя свои мысли в порядок.

Наконец он вышел из-под душа, растерся большим махровым полотенцем и
принялся бриться, хотя лицо и было выбрито. Но встреча требовала глянца,
и Соловьев решил: если уж надо, то надо. Он тщательно выбрился,
побрызгался дорогой туалетной водой, причесался и немного близорукими
глазами посмотрел на свое отражение в забрызганном каплями воды зеркале.

"А я еще ничего... Мужчина - хоть куда".

Он поднял руки и напряг бицепсы. Под кожей вздулись твердые комки
мускулов.

"Да, я еще ничего. Но действительно, нужно сбросить лишний вес. Тут
Глеб прав. Вот дьявол! И глаз же у него! Заметил, да еще так точно
определил. Я бы никогда не смог. Тем не менее, Глебу не позавидуешь.
Работа у него собачья. А у меня? - задал себе вопрос Сергей Соловьев. -
У меня что, хорошая? Такая же собачья работа. Кого-то искать,
выслеживать... кого-то устранять. Но другого-то я и делать не умею. Всю
жизнь только этим и занимался. Сразу же после армии попал в спецназ, а
из него в КГБ. А затем началось медленное продвижение вверх по служебной
лестнице".

- Очень медленное, - сказал сам себе Соловьев и похлопал ладонью по
щекам.

Затем надел очки и так, совершенно голый, вышел в гостиную. Из
гостиной он прошел в спальню. Теперь ему предстояло облачиться в
парадный костюм. Он вытащил изысканный серый костюм, строгий и
торжественный. Надел безукоризненно отутюженную рубаху с накрахмаленным
воротом, повязал галстук. Одежда сидела на нем как влитая. Она была
куплена в самом дорогом московском магазине.

- Да, выгляжу я хорошо. Респектабельно.

Затем Соловьев вернулся в кабинет. Открыв сейф, он взял из него
деньги, сунул их во внутренний карман пиджака. Посмотрел на пистолет.

"Вот его-то на этот раз я с собой брать не буду".

Затем переложил документы из твидового пиджака в свои парадный.

"Вот так, пожалуй, можно и ехать. Смокинг мне не нужен, я и в костюме
выгляжу вполне представительно".

Его седеющие волосы были аккуратно причесаны, лицо сияло
доброжелательностью и весельем. Но, конечно же, и доброжелательность, и
веселье были напускными. Это была одна из масок, которую так любил
примерять и носить полковник Соловьев.

Ему было ровно сорок. Он, конечно же, многого достиг. Но ему все
равно казалось, что этого мало.

Он подошел к телефону и позвонил на дачу. Трубку сняла
двенадцатилетняя дочь.

- Юля, здравствуй, это папа.

- Здравствуй, папочка! - послышалось в ответ.

- Как у вас дела?

- А мы ходили по грибы.

- Кто это - мы?

- Ну как... я, Андрей, мама и Николай Петрович.

- Какой такой Николай Петрович? - деланно произнес в трубку Соловьев.

- Ну как же... дедушка Николай Петрович, наш сосед по даче.

Соловьев заулыбался. С ними по соседству жил отставной генерал,
любитель мемуаров и грибов, а также рыбалки и своего участка. Он без
устали занимался обрезкой деревьев, выведением каких-то новых сортов
помидоров. И действительно, помидоры и огурцы у отставного генерала были
отменными. Огурцам всегда поражался не только Соловьев, но и все соседи
по даче. Огурцы были отличные - маленькие, хрустящие. Стоило лезвию ножа
впиться в огурец, как впереди лезвия уже начинала бежать трещина. Огурцы
напоминали маленькие спелые арбузы. А черные пупырышки легко
обламывались под пальцами, не раня кожу.

- Ну и как ваши успехи, Юля? - поинтересовался полковник Соловьев.

- Николай Петрович завел нас очень далеко, и мы набрали целую
корзину. А Андрюша нашел такой большой белый гриб, что он едва вместился
в ведро.

- Так вы набрали корзину или ведро?

- Мы с мамой набрали корзину, а Андрей набрал ведро. Но не большое, а
маленькое, пластмассовое. Помнишь, красное?

- Да-да, помню, Юлечка, красное ведерко. А чем сейчас занимается