пропитывая белый шарф, и Смык подумал, что блондин не столько задушил
Голобородько, сколько перерезал бедняге глотку. Преодолев отвращение и
страх, Смык запустил руку под лацкан кашемирового пальто и вынул из
внутреннего кармана паспорт, бумажник и разноцветную книжечку авиабилета.
Все эти вещи были теплыми от соприкосновения с еще не успевшим остыть телом
Голобородько, и Смыка передернуло. До него только сейчас окончательно дошло,
что он стал соучастником самой настоящей заказной мокрухи, произведенной без
особенных затей, грубо, грязно и очень эффективно.
вперед, одним точным движением стер с нее кровь концом длинного белого
шарфа, из-за которого Алитет Петрович при жизни напоминал карикатуру на
чикагского гангстера времен сухого закона.
дверца со стороны Голобородько все еще стояла открытой настежь, но он
постарался взять себя в руки и сразу же сообразил, что оставлять труп на
обочине лесной дороги в полусотне метров от оживленного шоссе нельзя ни в
коем случае. Если его найдут и опознают, первым подозреваемым станет конечно
же он, Смык, собственной персоной. Хмурый опер с Петровки будет рад повесить
на его шею всех собак и сделает это без малейших колебаний.
В голове у него шумело, перед глазами стоял туман, руки тряслись, как с
похмелья. Убить человека в пьяной драке - это одно, а когда на твоих глазах,
совсем рядом с тобой, ничего не подозревающего пассажира вдруг начинают
душить стальной удавкой - это, граждане, совсем другое дело... Никогда в
жизни Смыку не хотелось выпить так сильно, как сейчас. Он даже сомневался,
что сможет вести машину, если сию же минуту не сделает хороший глоток прямо
из бутылочного горлышка. Говорят, пьяный за рулем - причина аварии. Ну а
трезвый, у которого от страха поджилки трясутся и мутится в голове, - это
что, не причина аварии? Это смертник, камикадзе, вот что это такое...
образом, чтобы не было видно кровавых пятен, и насаживая ему на макушку
вывалянную в грязи и кое-как отчищенную шляпу, - дело, можно сказать,
сделано. Давай-ка поглядим, что этот умник вез в свою Америку. Открой
багажник. Да веселей давай, самолет ждать не будет.
отодвинул его плечом и по-хозяйски вынул из багажника чемодан Голобородько.
Возвращаться за ключами он не стал, воспользовавшись вместо них лежавшей в
багажнике отверткой. После двух сильных ударов замки сдались, и крышка
чемодана откинулась. Блондин порылся внутри, удовлетворенно хмыкнул и достал
из чемодана две толстые папки.
себе безбедное существование... Да, они были правы, в Америке этому засранцу
делать нечего.
трясущимися руками закрыл багажник. Он не знал, что было в папках, и не
хотел этого знать. Единственное, чего он сейчас хотел, это оказаться
подальше отсюда - лучше всего дома, с бутылкой водки в одной руке и с
граненым стаканом в другой. Сомнений в том, кто заказал Голобородько, у него
не было. Похоже, бородатый архитектор попытался провести Вадика и Владика,
но переоценил собственные возможности и поплатился за это. Такой поворот
событий выставлял работодателей Смыка в совершенно новом свете, и
прыщавый ?специалист широкого профиля? впервые подумал о том, что, возможно,
затесался не в свою весовую категорию.
трясущейся рукой по рулевой колонке, пытаясь нащупать ключ зажигания. Как
назло, проклятая штуковина куда-то запропастилась, и прошла почти минута,
прежде чем до Смыка дошло, что в ?Волге? замок зажигания расположен справа,
а не слева, как в ?Жигулях?. Заводя машину, он слишком рано отпустил ключ, и
двигатель, чихнув, заглох. Смык скрипнул зубами, шепотом выматерился и снова
потянулся к ключу.
- Экий ты, братец, нервный. Так мы с тобой доедем только до первой встречной
машины. На-ка, выпей.
свинтил с нее колпачок и замер, не донеся горлышко до губ.
тебя могу двумя пальцами прикончить, так какой смысл тратиться на отраву?
закашлялся, с сипением втягивая воздух. В плоской металлической посудине
оказался чистый медицинский спирт. Пока Смык кашлял, колотя раскрытой
ладонью по ободу руля, блондин отобрал у него флягу, протер ладонью
горлышко, сделал микроскопический глоток, завинтил крышку и спрятал флягу в
карман.
Предупреждать же надо! Так ведь можно и в ящик сыграть!
глотка медицинского спирта, - спокойно заметил блондин, по-прежнему глядя
мимо Смыка. - Ты весьма любопытный экземпляр. На твоем месте я завещал бы
свое тело какому-нибудь анатомическому театру на предмет вскрытия и
подробного исследования.
театре ему не понравилось, но спирт действительно помог. От него по всему
телу разлилось приятное мягкое тепло, руки перестали трястись, и Смык с
удовольствием ощущал, как постепенно утихает противная внутренняя дрожь, не
отпускавшая его с той минуты, когда блондин велел свернуть в лес. -
Слушайте, а еще капельку вашего лекарства принять нельзя? Вдруг все-таки не
умру...
окосеешь на ста пятидесяти километрах в час, и бравые московские спасатели
будут долго разбираться, где тут ты, где я, а где этот бородатый придурок.
обочину шоссе.
Регистрация на рейс начнется через двадцать минут, так что... Опаздывать нам
нельзя.
передачу. - Вы?
Штатах десять лет проработал и нахлебался тамошнего дерьма. Так что полетит
он.
сиденья, где в уголке в позе задремавшего пассажира сидел труп в надвинутой
на глаза широкополой шляпе. Смык старательно осклабился, давая понять, что
оценил шутку, хотя юмор блондина даже ему показался чересчур мрачным.
рад. Он боялся своего попутчика и не видел в этом ничего зазорного. В
зеркало заднего вида Смык не смотрел, поскольку в нем виднелась испачканная
дорожной грязью шляпа Голобородько, и при виде этой чертовой шляпы Смыка
немедленно начинали одолевать неприятные мысли о том, что находилось под
ней.
сидевший рядом с ним хладнокровный убийца. Он сказал, что десять лет
проработал в Соединенных Штатах. Интересно, кем? Каким-нибудь торговым
представителем? Ох, вряд ли... То есть называться он мог как угодно, но его
настоящая работа наверняка заключалась в промышленном или военном шпионаже.
Вон какая рожа - чистый упырь! И Алитета свет Петровича он уделал в лучшем
виде. Уделал и глазом не моргнул - спиртик, шуточки, сигаретка...
аэропорта, Смык заглушил двигатель и немного резче, чем следовало, рванул на
себя рукоятку ручного тормоза. Блондин с хрустом потянулся, бросил быстрый
взгляд на часы и распахнул дверцу. Навстречу ему от главного входа в
терминал уже торопился какой-то субъект. Смык посмотрел на этого парня и
обомлел. Ощущение было такое, словно из-под него одним ударом выбили землю и
он повис в безвоздушном пространстве, беспомощно глотая вакуум широко
разинутым ртом.
персоной: длинное пальто, белый шарф, шляпа, дурацкая рыжеватая бородка -
все было на месте. Смыку впервые в жизни захотелось перекреститься, но он
вовремя спохватился, что толком не помнит, как это делается - справа налево
или слева направо.
воскресшему архитектору, коротко о чем-то переговорил и отдал ему документы,
бумажник и билет, которые Смык полчаса назад вынул из кармана покойника.
Пока они беседовали, Смык преодолел суеверный ужас и обернулся.
территории автомобильной стоянки. Немного успокоившись, Смык посмотрел на
человека, с которым разговаривал блондин. Сходство, достигнутое скорее всего
при помощи умело наложенного грима, было просто потрясающим, но теперь Смык
видел, что незнакомец немного выше убитого архитектора и чуточку уже в
плечах. Пальто на нем было чуть-чуть другого оттенка, а шарф казался не
таким длинным, как тот, которым была обмотана перерезанная стальной удавкой
шея трупа. Загримированный под Голобородько незнакомец кивнул блондину, с
чем-то соглашаясь или просто прощаясь, убрал бумажник, паспорт и билет во
внутренний карман пальто (Смыка при этом снова передернуло), повернулся
спиной к стоянке и спокойненько зашагал к зданию аэропорта.
него над ухом раздался голос блондина:
Афанасьев Роман
Березин Федор
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Лукьяненко Сергей