ножа, у Барбары имелась маленькая кобура, пристегнутая над коленом, - вот
почему девушка облачилась в пышное индейское платье!
получится. Ты не с теми связалась. Ты умница и красавица, но с первого
взгляда любому ясно, что тигриной закваски тебе не хватало. И все же ты
надула меня, признаю.
Глава 9
длинному черному платью, сшитому по последней моде. Быстро вошла и, протянув
руку в черной перчатке, осторожно прикрыла дверь. Наряд был тот же, что и на
вечеринке, - норка и все прочее. Я шагнул назад, оставив между нами
стратегическое пространство.
целился в нее - когда в человека целишься, нужно спускать курок, однако дуло
глядело вперед. Тина медленно сняла норковую пелерину, свернула пополам,
перебросила через руку - ту самую, в которой была маленькая черная сумка на
золотой цепочке.
действительности она не была. Я не знал ее национальности. В те времена об
этих вещах не спрашивали.
друзьями, кажется, не числились.
замерла, ожидая моего очередного хода. Ходить надлежало с умом. Угрожать
ружьем и не стрелять можно лишь известное время: затем положение становится
смешным; и положение, и ты сам.
верховой лошадью, которую чуть ли не из милости забирают с пастбища на
короткую прогулку рысью - перед последней прогулкой на бойню Я еще годился
не только на собачьи консервы. Так я надеялся. Во время войны я сам
командовал парадами - чуть ли не с первого дня. Даже той операцией, где
повстречался с Тиной: сам разрабатывал планы, сам отдавал приказы.
в ванной большого выбора не оставляла, - я намеревался командовать. Однако,
глядя на Тину, я понимал, что потребуются усилия. Она здорово изменилась за
годы, прошедшие после того дождливого дня, когда мы впервые встретились в
баре, пабе, бирштубе или бистро - выбирайте сообразно своей национальности,
- в Кронгейме, крохотном городке, французском, невзирая на звучное
тевтонское название.
немецких офицерских харчах, покуда их соотечественники подыхали с голоду. Я
вспомнил тонкое тельце в облегающем сатиновом платье, тонкие прямые ноги в
черных шелковых чулках и несуразно высокие каблуки. Вспомнил большой красный
рот, бледную кожу, тонкие крепкие скулы; живее всего вспоминались огромные
фиолетовые глаза, такие же мертвые и пустые, как те, которыми Барбара Эррера
смотрела на хромированные краны. Вспомнил, как эти казавшиеся безжизненными
глаза дико и яростно сверкнули, заметив мой сигнал в темной, прокуренной
комнате, сотрясавшейся от немецких голосов, немецкого хохота - громкого,
наглого хохота победителей.
немногим старше. Теперь, на фоне грубо оштукатуренной стены, в моей студии
вырисовывался элегантный силуэт взрослой женщины. Она оформилась, у нее
появился прекрасный цвет лица. Она стала старше, здоровее, привлекательнее,
а вместе с тем гораздо опытнее и опаснее.
окончилась. Интересно, что вышло бы, окажись я безоружным.
словечки зазвучали теперь по-немецки.
поцеловала прямо в губы. От нее пахло куда лучше, нежели в Кронгейме и даже
в Лондоне, когда мыло и горячая вода были дорогостоящей редкостью. Что
намечалось после поцелуя, не знаю, ибо Тина отступила, а я поймал ее кисть и
мгновение спустя добрым старомодным приемом вывернул правую руку к лопаткам.
И при этом не церемонился.
Языками владела не она одна. - Бросай сумочку, малышка. Nerunten mit der
Nerz!"
вечернего платья особо лягаться не позволяет. Я взял руку в замок, Тина
застонала сквозь зубы, согнувшись от боли. Позиция вышла великолепная.
Сотрясая все дамские позвонки, я сильно двинул коленом по затянутому в шелк
заду.
Эрик, моя голубка, и Эрику не нравится выуживать из ванны мертвых девушек.
Впрочем, идея недурная, а ванна - довольно просторная. Брось меха!
шорохом, а с отчетливым, хотя и приглушенным, ударом. В этом скорняжном
шедевре, видимо, таился кармашек, который не пустовал. Удивляться не стоило.
долго, а гипс так уродлив.
удар.
старому товарищу собственную пушку. - Тина быстро помотала головой. - Неужто
не носишь? Ни очаровательного бельгийского браунинга, ни чудной маленькой
"беретты"? Ее так рекламируют! - Тина снова помотала головой. Я схватил
пальцами левой руки высокий воротник платья и скрутил - как раз настолько,
чтобы слегка придушить. Где-то лопнул шов.
вынуждай себя раздевать.
разрез - показывать соблазнительную полоску белой кожи. Тина засунула туда
свободную руку, вынула крохотный автоматический пистолет и швырнула его на
пол, поверх всего остального. Я оттолкнул ее от оружейного склада и разжал
пальцы. Она яростно повернулась, массируя запястье, потом обеими руками
растерла пострадавший зад - и внезапно рассмеялась.
брюшко... Следи за собой. При твоем росте можно стать горой мяса, если
разжиреть. И глаза, как у вола в загоне, в ожидании мясника... Я подумала:
он даже не признает меня, этот человек. Но признал. Вспомнил.
платье: пригнулась, полуотвернувшись, как делают женщины, когда подтягивают
чулок, - и резко выпрямилась. В руке сверкнуло лезвие. Я шагнул назад,
выдернул собственную руку из кармана и, тряхнув кистью, раскрыл
золингеновский нож. Не самый удобный способ приводить режущий инструмент
подобного типа в боевую готовность, если обе руки свободны. Зато весьма
впечатляющий.
собиралась колоть лед и готовить коктейль. Я вспомнил, что ножом ей
разрешалось пользоваться только в крайнем случае. А ваш покорный слуга
сызмальства обучался владеть разнообразным оружием, особенно холодным.
Наверное, из-за того, что в роду были викинги. Ружья? Прекрасно. А все же в
глубине души я приверженец меча и кинжала. И при такой разнице в росте мог
бы выпотрошить противницу, как рождественскую индюшку, даже не обладая
нужными навыками. Шансов у Тины не было, и она это понимала.
хватит валять дурака. - Я проследил, как она спрятала лезвие десантного ножа
и сунула оружие за подвязку. - Ну и достается бедной резинке! А теперь
выкладывай все про малышку с хорошеньким метательным ножиком и хитрой
кобурой у коленки.
Вступительный экзамен прошел успешно, однако она до сих пор не уверилась во
мне, после стольких лет мирной беззаботной жизни.
Маком при первой же встрече. Дотошным расспросам подвергали каждого рекрута
- и немедленно. Я так полагаю, но говорить наверняка могу лишь о себе самом:
до известного дня каждого кандидата учили и тренировали отдельно, чтобы в
случае непригодности парень вернулся в часть, не унося в голове чересчур
много любопытных сведений.
невзрачные кабинеты, где мне приходилось докладывать и получать приказы;
помню маленького седовласого человека с холодными серыми глазами и о чем он
говорил, покуда я стоял по стойке смирно. Он был в штатском и не требовал
Орловский Гай Юлий
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Каргалов Вадим