Чтение 7–й страницы книги ~Усмирители~

подступах к занавесу похитителей настигает летучий кавалерийский отряд из
Техаса.

В толчее и сумятице ковбоя хорошенько съездили по физиономии: над правым
глазом красовалась огромная ссадина. Жаль, не пристукнули... Видать, по
чистейшему небрежению, - однако нам от этого легче не сделалось. Обливаясь
кровью и грохоча по сцене коваными сапожищами, парень близился.

- Эй вы! - орал он во всю глотку:

- Лапы грязные прочь от моей дамы" сучьи выродки!

Затем - о боги бессмертные! - он выхватил револьвер. Посреди ночного
клуба, где бушевал кромешный хаос и чуть ли не сатана правил бал, этот слух
вынул револьвер? Подобные особи способны преспокойно закурить сигару,
явившись на пороховой завод.

Я припомнил произнесенное женщиной имя и выкрикнул в ответ:

- Сюда, Сэм! Скорей за нами! Где ты шляешься?

Увы, не сработало.

Приглашение отклонили.

Впрочем, по естественным причинам.

Двое незнакомцев. С неописуемой наглостью завладели прекрасной дамой,
принадлежащей ковбою. Волокут невесть куда... Шш-ш-шалишь, приятель, мы из
Техаса, и с нами шутки плохи!

Парень сделал новый шаг. Заколебался, озираясь. Наверное, подыскивал для
своей пушки подобающий лафет...

- Налево, и на улицу! - скомандовал Ле-Барон. - Через мост переправит
Хесус. А я займусь этим остолопом.

И бросился по сцене вспять.

Я не задерживался, чтобы увидеть, как разовьются дальнейшие события. За
спиною грянул выстрел, впереди открылся узкий проход, сквозь который и
протащил я сопротивлявшуюся Гейл. Свернув налево, мы обнаружили наружную
дверь, настежь распахнутую - словно и она уже послужила кому-нибудь
спасительной лазейкой.

Выскочив и вытащив женщину, я задержался и прождал мгновение-другое. Пат
не появился. Может, еще встретимся, а может - и нет... Профессионалы
выполняют совместное задание. Даже о чисто человеческой тревоге друг за
друга, сами домните, и речи идти не должно.

И все-таки, подумал я, в следующий раз (ежели будет он, следующий раз)
Ле-Барон получит заслуженное, полное, неотъемлемое и пожизненное право
бубнить о сексе до упаду.

Хотя, конечно, с Еленой мог и пошибче управиться...

- Такси номер пять! - вымолвил негромкий голос. Улочка, где мы очутились,
выглядела пустынной. Определенные улочки определенных городов неукоснительно
пустеют, если поблизости совершено преступление. Только вы кожей чувствуете:
отовсюду внимательно следят затаившиеся наблюдатели.

Я двинулся на голос. Человек мелькнул, показался, поманил, опять исчез. Я
побежал вослед, по узкому пространству меж домами, таща на буксире Гейл. В
отсутствие Ле-Барона ее положение ухудшилось, ибо я поменял захват, сделал
его крепче и болезненнее. Теперь женщина попросту не могла рвануться, не
сказав последнего "прости" паре-тройке сухожилий.

Запаркованное на соседней улице такси выглядело потрепанным и древним,
однако в ту минуту я взирал на него, точно древний иудей на Землю
Обетованную. Пропихнув Гейл в заднюю дверцу, я ввалился вослед, а Хесус
тронул машину гораздо раньше" нежели дверца захлопнулась.

Спустя минуту мы катили по широкому проспекту, буквально усеянному
фонарями и людьми. С трудом верилось, что в Хуаресе имеются подобные уголки.
Туристы прицениваются к псевдошвейцарским часам, покупают индейские пончо,
торгуются упорно и нещадно...

Но вскоре Хесус, ехавший в безукоризненном соответствии с правилами
движения, свернул от греха подальше, повертел баранкой, миновал несколько
темных переулков и полностью сбил меня с толку.

- Где мы?

- Мост почти перед вами, сеньор, - немедля отозвался водитель. И не
обернулся" кстати. - На мексиканской стороне затруднения вряд ли возникнут:
общей тревоги поднять пока не успели. А вот ваша таможня примется за обычные
расспросы. Эта госпожа - подданная Estados Unidos? .

- Да. По крайности, я так думаю.

- Она должна объявить об этом, сеньор. Запомните. Таможня задаст вопрос и
дождется ответа! Ожидать будут спокойно, лениво, непринужденно - словно
ответ ничего не значит... Не заблуждайтесь на сей счет!

- Спасибо, Хесус.

Приятно работать с умными людьми. Водитель подметил: Гейл отнюдь не
восторгается обществом, в котором путешествует. Украдкой поглядев на
женщину, я увидал, что она растирает пострадавшую кисть. В полутемном такси
прическа немного меньше напоминала растрепанный ветрами стог. Платье, меха и
перчатки выглядели - спасибо все тому же полумраку - безукоризненно. Если
все пойдет на лад, изучать чулки и туфли пограничная стража не станет. Не
стал и я.

Но Гейл сидела с видом, не оставлявшим сомнения: девица устроит
чудовищный скандал при первой же, малейшей возможности. Незаметно для Гейл я
извлек из кармана увесистую авторучку. Рисковать и напрашиваться на
рукопашную схватку с рыцарски настроенными таможенниками не стоило. Я обнял
женщину за плечи, крепко прижал круглый и, по счастью, плоский торец
колпачка к ее боку. Шепнул на ухо:

- Это револьвер, Гейл. Неприятности нам ни к чему. Но если упаси Господь,
неприятности все же начнутся; первую пулю получишь ты. Наверняка. А я
пользуюсь разрывными...

Женщина промолчала и даже не шелохнулась. Впереди возникла темная громада
моста. Я поплотнее прижался к Гейл и смачно поцеловал прямо в губы,
продолжая угрожающе надавливать на ребро пленницы вечным пером.

Старинный; до неприличия заезженный трюк. И в книгах описывают" и с
экрана показывают. Позорище!

Только позорище сие сплошь и рядом срабатывает. Безукоризненно
срабатывает, заметьте.

Машина остановилась. Хесус уплатил за проезд. Воспоследовала краткая
дружелюбная беседа по-испански, раздался одобрительный смех. Автомобиль"
двинулся дальше.

- Мексиканскую таможню миновали, - доложил Хесус. - И безо всяких
осложнений, Si?

Спутница моя благоухала в на ощупь хороша была, но поцелуй получился не
из удачных. Недоставало пылкой взаимности, Я чувствовал себя совершенным,
чистейшей воды болваном, страстно впиваясь в уста женщины, которую, пожалуй,
томило единственное желание: выблевать.

Новая остановка. Новый вопрос. Теперь по-английски. Я неохотно прервал
приятное занятие, поднял глаза.

В окошке возникла физиономия, увенчанная форменной фуражкой.

- О! - промолвил я, пытаясь разыграть смущение:

- простите, увлекся!..

- Вы приобрели что-нибудь в Мексике, сэр?

- Не сегодня...

- Ваше подданство?

- Гражданин США.

- А ваше, сударыня?

Женщина, обретавшаяся в моих объятиях, ощутимо вздрогнула. Заколебалась.
Я усилил нажим на вечную ручку. Гейл едва не охнула.

- Ваше подданство?

- Американка...

Удовлетворенный чиновник распрямился, отступил, отдал честь и махнул
рукой, разрешая проехать. Я сказал:

- Милочка, ты избрала выражение, порочное в корне. Правда" эту ошибку
делают почти все.

Гейл встрепенулась и недоуменно воззрилась на меня:

- Что-о?

- Во-первых, ни одна из Америк - ни Северная, ни Южная...

Мы отъезжали прочь, но еще оставались в пределах слышимости. Следовало
болтать непринужденно и бойко.

- ...не составляют собственности Соединенных Штатов. Хотя зачастую - и к
сожалению - мы ведем себя, как законные владельцы обоих континентов...
Хесус, например, тоже американец. Верно, Хесус?

- Si, senor.

- Следовало сказать: подданная Соединенных Штатов, - продолжал я
наставительным тоном. - Что касается собственно Америки, она тянется от
Гудзонова Залива на севере до Огненной Земли на юге. И меж этими двумя
оконечностями везде и всюду обитают американцы., . Paso del Norte", Хесус.

- Si, senor.

Спустя несколько минут я пропустил Гейл в свой гостиничный номер на
седьмом этаже. Замкнул дверь изнутри, вынул руку из кармана, предварительно
спрятав столь верно послужившую письменную принадлежность. Оглядел
хорошенькую, слегка помятую женщину, стоявшую прямо посреди комнаты.

- А теперь, Гейл, - произнес я ласково, - лучше вручи мне то, что младшая
сестра вручила тебе. И лучше перескажи то, что она тебе шепнула. Перескажи
точно. Слово в слово.

Глава 6

Гейл расхохоталась. Потом неторопливо, презрительно повернулась,
пересекла комнату, пристально поглядела в зеркало. Поправила перчатки,
состроила гримасу, обнаружив пятнышко на ладони, попыталась оттереть его.
Отряхнула и разгладила платье.

Серебристо-голубая ткань оказалась, по пристальном рассмотрении, ни чем
иным, как плотным штофом! Бабушка моя обивала такой материей диваны и
кресла. Современницы обтягивают ею себя самих.

- Сумочку-то верните, - процедила Гейл.