лет, знает, что я не женюсь на ней. Но ее устраивает такой вариант,
работает художественным редактором в журнале мод. Умна, образованна, любит
музыку. Кстати, сказала, что в конце месяца повезет меня в Шартр. Там в
Нотр-Дам для каких-то важных гостей будет небольшой органный концерт. Если
хочешь, возьмем тебя.
тощая, плоскогрудая и некрасивая брюнетка с гладко расчесанными до плеч
волосами. Но под высоким бледным лбом светились умом и живостью
неожиданные для брюнеток светло-синие глаза, они-то и делали Леони
красивой. По дороге она сказала, что обычно в соборе не концертируют, лишь
в редких-редких случаях, по просьбе каких-нибудь заезжих иностранных
знаменитостей. Доехали мы за сорок минут.
Входя под необъятные своды собора, я с каким-то сладким ужасом подумал,
что впервые нога человека ступала сюда восемьсот лет назад. В соборе было
полутемно, прохладно, от многовековых плит и стен тянуло, как мне
показалось, сыростью, сырыми показались и скамьи, установленные только при
Лютере и кальвинистах, до этого прихожане стояли и ползли на коленях.
Слушателей, кроме нас троих, оказалось человек пятнадцать-двадцать.
Концерт начался неожиданно, откуда-то с немыслимой высоты, где сидел
органист, как с небес опустилась неземная могучая музыка, заполнившая
каждый уголок, каждую щель собора. Длился концерт около часа. Обратно мы
ехали молча, каждый думал о своем: не знаю, о чем Кнорре и Леони, а я о
том, что уже начало лета, скоро период отпусков, Кнорре и Леони, как и
большинство парижан, уедут из города; это для меня плохо, я ощущал, что
мое главное дело незаметно начало двигаться не вперед, а по замкнутой
колее круга...
на весь сезон.
иногда вместе посещали в субботу или в воскресенье утренние литургии в
церкви...
дружба с Кнорре и Леони не кончилась прогулками, сидениями в ресторанчиках
и слушанием органной музыки. Я знал от своих в Москве, что три трейллера с
глиной Кнорре получил, ждал последний - четвертый. И я решил прибытие его
притормозить, чтобы, возможно, этим вызвать его на разговор о фирме
"Орион" и, если удастся, сделать осторожный шажок к засекреченной
лаборатории. Я знал, что фирма где-то в районе вокзала Сен-Лазар. И
однажды вечером я позвонил Кнорре, сказал, что нахожусь по делам недалеко
от него, не встретиться ли, чтоб выпить по кружке пива. Он согласился,
назвал небольшое кафе.
туристы-японцы, обвешанные фотоаппаратами и маленькими видеокамерами. К
вечеру от зданий, от мостовых исходил тугой теплый воздух. Свет фонарей
падал на плиты тротуаров сквозь шевелившиеся листья деревьев, и казалось,
что покачиваются сами плиты, отчего немножко кружилась голова. Недалеко от
площади Клиши над дверью старого узкого дома висела кустарная надпись
"Секс-шоп". Две молоденькие проститутки в коротких кожаных юбчонках
торчали у двери, боязливо озираясь по сторонам - в этом районе их промысел
был запрещен. Рядом в небольшом скверике, жадно поглядывая на девок, о
чем-то спорила, размахивая руками, группка арабов. Понаблюдав эту охоту, я
миновал рю Амстердам и направился к кафе. На его стеклянной витрине мелом
было написано меню и цены. Я занял столик в углу, чтоб видеть через окно
улицу и входную дверь. Минут через пять вошел Кнорре. Мы взяли холодного
пива и с удовольствием залпом опорожнили по полкружки.
сейчас бардак, перестройка.
последняя поставка глины?
Дозвониться туда немыслимо. Другая Галактика. Отправил три факса - в ответ
молчание. Ты бы не мог мне помочь? - вдруг спросил он.
через парней из торгпредства...
от желания скорее там оказаться.
заводского типа. Сам офис находился в левом крыле. Часа полтора Кнорре
водил меня по цехам. Дело было действительно поставлено с размахом, на
самом современном технологическом уровне, уж в этом-то я, как
инженер-химик, толк знал. Нигде не воняло, не дымило, не капало. Синие
халаты, синие комбинезоны, синие шапочки, чистота, целесообразность в
компановке оборудования, в работе всех служб. Потом мы поднялись лифтом на
четвертый этаж, и Кнорре повел меня по коридору с десятком дверей по обе
стороны, на которых висели таблички с названием лабораторий,
компьютерно-проектировочного зала. Там, где у нас торчат кульманы, тут -
электроника. Все впечатляло. "И это, - думал я, - чтоб делать всего лишь
унитазы и прочую сантехнику! Но потому все это и конкурентоспособно. И по
дизайну, и по чистоте расцветок, и по вкусу художников, придумывавших
узоры, форму и цвета для облицовочных плиток..."
здания. И тут в торце я увидел дверной проем глухой двери: вместо нее
сдвижная дверь-решетка, за нею охранник и еще небольшой коридор тоже с
дверями по обе стороны. Охранник в форме, но не ажана и не жандарма,
какая-то мне незнакомая, скорее всего из спецслужбы фирмы "Орион", сбоку
висела кобура с пистолетом. Я невольно задержался, понимая, что это и есть
место, где упрятаны мои надежды, которые оберегает от меня верзила с
пистолетом на боку, беспардонно уставившийся мне в глаза.
вправо, за поворот перед решеткой.
из дверей я успел прочитать на табличке: "Лаборатория синтеза..."
неделю. Я позвонил Кнорре, сообщил.
была явь, заставившая меня вспомнить афоризм одного мудрого польского
писателя: "Прыгая от радости, смотри, кабы кто-нибудь не выхватил у тебя
из-под ног землю..."
профессии, "разрабатывал" фирму "Улыбка", ее главу Евсея Николаевича
Батрова, его окружение, его настоящее и прошлое, выполняя поручение
Перфильева. Возможности у Василия Кирилловича имелись. Человек
предусмотрительный, он задолго до увольнения в запас на всякий случай
кропотливо, по крохам, тайно и осторожно, поскольку доступа к
первоисточникам не имел, стал собирать досье на разных людей - на бывшую
негласную агентуру, стукачей, провокаторов. Одни на это пошли когда-то
доброхотами в надежде сделать карьеру, других завербовали - лестью,
Панов Вадим
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Прозоров Александр
Елманов Валерий
Лондон Джек