Чтение 7–й страницы книги ~Стойкий запах лосьона~

Стасик заехал за Михальченко к десяти утра. Он все еще носил
маскировочную куртку и такие же брюки с коричнево-зеленым накрапом.

- Тебе не надоела армейская роба? - как-то спросил Михальченко.

- Удобно: не маркая и много карманов...

Объезд гаражных кооперативов они начали по списку, переданному
Левиным, но внесли в него свой порядок, дабы не гонять челноком из одного
конца города в другой, а чтоб гаражи попадались вроде по пути. Михальченко
уже знал, что украденная краска расфасована в десятилитровые прямоугольные
запаянные банки из белой жести с красивой этикеткой. Это Левин выяснил у
Чекирды.

В некоторых кооперативах у Михальченко оказались знакомые
автовладельцы из бывших сотрудников милиции, уволившихся в разное время,
кто по возрасту, кто по другим причинам. Это позволяло задавать нацеленные
вопросы. Будучи человеком общительным, Михальченко и с незнакомыми
автовладельцами, возившимися у своих машин, обменивался шутками,
двумя-тремя пустыми фразами, успевая цепким и быстрым взглядом ощупать
полки открытых боксов. Ни у кого не мог вызвать подозрения этот молодой
здоровенный веселый мужик: мало ли к кому и по какому делу он пришел сюда,
где две-три сотни гаражей...

Часам к трем дня Михальченко покинул последний кооператив. Ничего...

А в это время Левин заканчивал разговор с Чекирдой у себя в кабинете.

- Вернемся к началу, Артур Сергеевич. Груз вам вывозят машиной. Чья
машина?

- По договору мы арендуем "Камаз" у автопредприятия номер 12149.
Шофер один и тот же.

- Фамилию его знаете?

- Лукашин Антон Данилович.

- Он знает заранее о прибытии вашего груза?

- Нет. С вечера мы заказываем машину, а на следующий день утром
Лукашин едет на склад.

- Сколько человек знает, что это груз вашей фирмы? И кто именно?

- Лукашин, конечно, завскладом - как приемщик. И еще мой зам.

- А кто ваш зам?

- Человек абсолютно надежный. Мы знаем друг друга много лет, еще со
школьной скамьи. К тому же он муж моей сестры.

- Вы предъявили претензии завскладом?

- А что толку? "Заявляйте в милицию, - говорит. - Пусть ищут". А
почему вас интересуют конкретные люди: завскладом, шофер и мой зам?

- Так уж я устроен, с детства любопытен.

В кабинет вошел Михальченко. Чекирда поднялся, поклонился,
Михальченко ответил кивком.

- Ну? - Левин поднял глаза на Михальченко.

- Пустые хлопоты.

- Я вам еще нужен? - спросил Чекирда. - У меня деловое свидание.

- Пожалуй нет, Артур Сергеевич. Если что - я вам позвоню.

Когда Чекирда ушел, Михальченко, потирая больную руку - это стало у
него уже привычкой, стыли пальцы, - сказал:

- Подведем итог. Сперва о базе. Там сам черт ногу сломит. Склады идут
на сотни метров: обувные, верхняя одежда, электрорадиотовары, химтовары,
канцтовары и прочее и прочее. Терминалы заставлены контейнерами.
Протиснуться невозможно. Одни разгружают, другие загружают. База-то
оптовая. Наверное, тысячи контейнеров. Беспрерывно подъезжают машины,
автопогрузчики. Завскладом бегает от машины к машине, оттуда в конторку,
из конторки снова на терминал. Весь в мыле. Мат стоит, хоть топор вешай. Я
понаблюдал. Уволочь оттуда можно, что угодно. Охрана - говно: какая-то
старуха, все время жует. Я говорил с завскладом. Плачется, разводит
руками, мол, такого не бывало, чтоб так по-крупному. Понимает, что для
него это кончится худо. В лучшем случае выгонят... Я вот о чем подумал: ну
объездил я городские кооперативные гаражи, что толку? Ведь в каждом
райцентре области их тоже немало. Но не гонять же по всей области!

- А что, если похищенное вывозили вообще за пределы области?

- Не исключено, - ответил Михальченко.

- Я попробую проверить через ГАИ, не было ли подозрительных
задержаний... Ну что, по домам? Все-таки суббота...

В конце дня, когда Костюкович делал записи в чьей-то истории болезни,
в ординаторскую вошел следователь ГАИ старший лейтенант Рудько. Костюкович
узнал его.

- Я к вам опять, доктор, - сказал Рудько.

- Догадываюсь. Садитесь, слушаю.

- Как там Зимин? Мне дело закрывать пора, побеседовать с ним надо
коротенько. Возможно?

- Умер Зимин.

- Да вы что! Когда?

Костюкович назвал число.

- Меня-то не было девять дней, к матери ездил в Винницу... Что же это
с ним?

- Инсульт...

Когда Рудько поднялся, Костюкович вдруг спросил:

- Прошлый раз, когда вы были у меня, вы упоминали, что за полгода до
этой аварии Зимин тоже попал в аварию?

- Да.

- Вы с ним разбирались потом?

- А как же!

- И как он объяснил? Вы говорили что-то о внезапной потере зрения.

- Когда я приехал к нему в больницу брать объяснения, он сказал, что
его за рулем вдруг замутило, на секунду потерял зрение и врезался.

- А в больницу он как попал? В какую?

- Мы вызвали "скорую" и его отвезли сюда к вам. Кажется, в 1-ю
нейрохирургию. У него было сотрясение мозга.

- Вы не могли бы установить месяц и число, когда это случилось?

- Попробую, если нужно. Я позвоню вам.

В пятницу, когда Костюкович закончил обход, позвонил старший
лейтенант Рудько:

- ДТП произошло 19 января.

- Он был один в машине?

- Нет, с дружком. В деле есть его показания. Тоже спортсмен: Владимир
Анатольевич Покатило.

- Спасибо, старший лейтенант.

- Пожалуйста, если для дела - всегда готов.

- У меня тоже автомобиль есть, - засмеялся Костюкович.

- Тогда тем более.

- Еще раз спасибо, - Костюкович опустил трубку, - "Володя Покатило...
Это тот парень, который был в приемном покое, когда я принимал Зимина", -
вспомнил Костюкович. Что-то в обрывочных сопоставлениях не вязалось.
Поразмыслив, он отправился на шестой этаж в 1-ю нейрохирургию.

Завотделением была у себя, мыла руки, когда вошел Костюкович.

- Здравствуйте, доктор, - поприветствовал он.

- Здравствуйте. Вы ко мне? - куцым вафельным полотенцем она принялась
протирать каждый палец.

- Я к вам с просьбой, - и он рассказал, в чем дело.

- Когда он к нам попал?

- 19-го января.

- Хорошо, я узнаю, у кого он лежал, поднимем из архива историю
болезни.

- Буду очень признателен.

- Позвоните мне в конце дня, часа в четыре.

К трем Костюкович уже освободился, мог бы идти домой, но он ждал
назначенного нейрохирургом времени. Около четырех раздался звонок.

- Слушаю, - сказал Костюкович.

- Доктор Костюкович? - спросил мужской голос.

- Да.

- Это из первой нейрохирургии Лернер. Вас интересовала история
болезни Зимина? Она у меня, можете подняться, я в ординаторской. Только,
пожалуйста, не задерживайтесь, мне нужно уходить, - все это было
произнесено недовольным голосом. Костюкович знал доктора Лернера. Они
встречались, когда Лернер приходил консультировать в неврологию или когда
в нейрохирургию на консультацию вызывали Костюковича, сталкивались они и в
приемном покое. Это был угрюмый раздражительный человек, постоянно чем-то
недовольный, неуживчивый; коллеги его недолюбливали, но при этом
признавали, что Лернер высокого класса оператор, золотые руки, хотя имел
лишь вторую категорию...

- Вот, - Лернер указал на тоненькую папочку на столе, едва Костюкович
переступил порог.

Зная его характер, Костюкович даже не удивился, что тот не
поинтересовался, в чем дело.

- Он был ваш? - спросил Костюкович.

- Разумеется, - усмехнулся Лернер, - коль скоро мне было велено
рыться в архиве.

Костюкович сел, начал читать. Ничего особенного: сотрясение мозга,
поступил с высоким артериальным давлением - 180 на 80, что в этой ситуации
объяснимо. Выписали Зимина через три недели. Артериальное в норме: 120 на