Он скинул пиджак и принялся стягивать с себя галстук. Уже успевшая обнажиться Вика присела перед ним на корточки и потянулась руками к его брючному ремню. Одна ее рука несколько раз, как бы проверяя наличие мужского достоинства, провела по его паху. Это обрушило последние моральные преграды, которые еще сдерживали Малютина. Он сорвал с себя галстук, рубашку и майку. Вика тем временем, стянув с него брюки и трусы, уже обрабатывала своим горячим языком стоящую торчком плоть следователя.
Малютин прорычал что-то нечленораздельное и опрокинул Вику на кровать, вгрызаясь зубами в ее пухлые груди. Еще через мгновение он вонзил в нее свою набухшую донельзя плоть и бешено заработал бедрами, как бы стараясь пробуравить ее лоно насквозь. Он уже не чувствовал, как сзади к нему подползла Ника, как она принялась обрабатывать своим язычком его ягодицы и мошонку, как на него, когда он кончил и перевернулся на спину, тут же залезла Ника и насадила себя на его так и не опавшую плоть… А Вика своими сочными алыми губами впилась в его лицо, и Сергей Петрович бесконечно долго ходил ходуном под телами двух молодых и отменно сексуально подготовленных девчушек.
…Пришел Малютин в себя только в середине следующего за оргией дня. Он разлепил непослушные веки и огляделся.
Следователь лежал голым на всклокоченной постели, сквозь полуприкрытые шторы сочился яркий дневной свет. Все тело Сергея Петровича ломало, по мышцам пробегали мелкие судороги; голова раскалывалась от невыносимой боли…
Малютин увидел валяющиеся рядом с кроватью брюки и узнал — его. Со стоном сев в постели, начал медленно одеваться. Потом встал и потихоньку, придерживаясь за стену, пошел прочь из спальни. Заглянул в кухню, в ванную и гостиную — нигде не было видно ни Тиграна, ни его сексуальных подружек.
Это устраивало Малютина. После всего, что приключилось с ним этой ночью, он не смог бы без стыда поднять на них глаза. Малютин оделся, вышел из квартиры, спустился на лифте и очутился на улице. Оглядевшись, он понял, где находится, и вызвал по сотовому служебный автомобиль.
«Что я Люде скажу? — думал он, сидя на лавочке в ожидании вызванного автомобиля. — И черт же меня дернул поехать сюда!»
Явившись на работу, Малютин вызвал своего помощника и, пожаловавшись на нездоровье, отменил все запланированные на этот день дела. Когда Юра ушел, он наконец-то решился позвонить жене.
— А, это ты? — ничуть не удивившись его ночному отсутствию, сказала жена, когда он с ней поздоровался. — Как прошла встреча, нормально?
— Какая встреча? — удивился Малютин.
— Ну, та, в Шереметьево… -
— А кто тебе о ней рассказал?
— Не помню, звонил кто-то из ваших. Сказал, что ты занят, извиняешься и все такое… Сережа, что- нибудь случилось? Почему ты сам не мог позвонить?
— Да нет, ничего особенного… У меня сотовый подсел. А этих людей никак нельзя было оставить. — Сергей Петрович уже сориентировался в ситуации и начал фантазировать. — Всю ночь не спал, теперь что-то с самого утра нездоровится. Давление, наверное… Я, пожалуй, скоро приеду, что-то полежать хочется.
— Тебе приготовить что-нибудь?
— Нет, я просто смертельно устал и хочу спать… — сказал Малютин.
«Наверное, Почилаев подстраховал, — подумал он. — Вот хитрый мужик, все предусмотрел! Ну что же, спасибо ему за это. Хотя, конечно, если бы я знал, как все выйдет, ни за что бы к этому его Тигра-ну не поехал…»
Если бы только Малютин догадывался, чем ему отзовется этот вечерний банкет с бурным сексуальным финалом, он бы подумал о Почилаеве совсем иначе…
Весь этот вечер, от начала и до конца, был великолепно отрепетированным и срежиссированным спектаклем, игравшимся для единственного зрителя — Аркадия Романовича Велихова… А Малютину в нем отводилась унизительная и постыдная роль статиста — похотливого соблазнителя молодых и невинных чад.
На самом деле Тигран не был ни племянником Почилаева, ни выпускником МГУ, а был одним из доверенных лиц Велихова в Москве и выполнял его самые грязные поручения. Почилаев сыграл роль наводчика — и уж конечно же внезапное обострение его «болезни» было фикцией; придуманный отъезд Тиграна был лишь поводом заманить Малютина на снимаемую квартиру. А Ниш и Вика, особо проверенные проститутки из элитного публичного дома, принадлежащего Тиграну, выполняли роль лакомой наживки для неожиданно ставшего «похотливым» Малютина…
Чтобы спектакль прошел по плану, в бокал вина следователя был подмешан опиум, на время напрочь лишивший Малютина воли. Потом Вика заставила его проглотить большущую дозу «Виагры» — средства, которое даже полного импотента делает способным вытворять сексуальные чудеса.
Квартира, куда Почилаев заманил следователя, была особой: в спальне в нескольких местах были установлены скрытые видеокамеры, которые фиксировали все, что там происходило. Теперь у Велихова была отлично снятая с нескольких точек и профессионально смонтированная видеокассета. На ней можно было увидеть, как озверевший от алкоголя Малютин занимается в свободное от службы время групповым сексом с девушками легкого поведения.
Если бы ничего еще не подозревающий следователь увидел, как хохотал Велихов, просматривая эту кассету, то провалился бы сквозь землю или застрелился на месте… Но он продолжал жить, как жил: исправно выполнял свои служебные обязанности и ни сном ни духом не ведал, какую страшную бомбу закладывают под него те, кому он так ревностно мешал…
IV. БОМБА ПОД СЛЕДОВАТЕЛЯ
Пока Амиран-Мартали и его бывший партнер Нугзар Джанашвили выясняли отношения, Савелий Говорков занимался постоянными поисками своего злейшего врага — банкира Беликова, который, как считал Бешеный, слишком уж зажился в этом мире. После того как банкир исчез из страны, Савелий не находил себе места и что только не предпринимал, чтобы отыскать его следы.
Когда чеченские полевые командиры, прикрываясь ваххабитским движением, за которым явственно проглядывал кровавый лик международного терроризма, попытались объединить под знаменем ислама жителей близлежащей республики, Савелий понял, что без Велихова там не обошлось, и потому отправился в Дагестан, чтобы с его территории подобраться ближе к Ведено — базе боевиков Хаттаба, создавшего лагерь ИКК.
Говорков стремился проникнуть в лагерь ИКК по нескольким причинам. Во-первых, он отслеживал цепочку, по которой из Москвы «черный нал» переправлялся в Чечню. Насколько ему было известно, эту цепочку выстроил в свое время банкир Велихов, еще во время президентства Дудаева снабжавший валютой известных чеченских командиров. Лагерь подготовки под Ведено был самым мощным и оборудованным, но ФСБ никак не удавалось заслать туда свою агентуру: район буквально кишел боевиками, и каждого чужака, замеченного неподалеку от лагеря, немедленно захватывали, пытали, пробовали получить выкуп и, если не получалось, жестоко убивали…
Во-вторых, Савелий на свой страх и риск решил, что он во что бы то ни стало доберется до этого питомника и рассадника терроризма и найдет способ потревожить их осиное гнездо. Он предчувствовал, что тамошние питомцы, получив необходимую подготовку, расползутся вскоре, как змеи, по всей России
— и тогда страна содрогнется от причиненного ими зла.
А в-третьих, Савелий в силу своего характера не мог усидеть в Москве: для начальных действий информации хватало, и он не сомневался, что поможет правоохранительным органам.
Говорков знал, что ни его старший товарищ — генерал ФСБ Константин Иванович Богомолов, ни его братишка — майор того же ведомства Андрей Воронов не одобрили бы его план — в одиночку пробраться в волчье логово. Поэтому, прикрывая свои истинные намерения, Савелий нашел удобный повод оказаться в Дагестане. Он вызвался помочь майору Измайлову, известному военному журналисту, который вот уже несколько лет занимался спасением заложников из чеченского плена. Майор выручил десятки солдат, офицеров, строителей и просто обычных людей от унизительного, похожего на рабство, плена. Измайлов действовал, часто выходя напрямую на чеченских командиров и старейшин тейпов, и ему почти всегда удавалось спасти людей без требуемого за них выкупа.
— Ну, если тебе в Москве не сидится — поезжай… — неодобрительно сказал генерал Богомолов, когда Савелий доложил ему о своей предстоящей поездке в Дагестан и, возможно, в Чечню. — Только возвращайся побыстрее, ты, похоже, скоро мне понадобишься, пока не могу сказать, для чего… Во всяком случае, не пропадай из виду и держи со мной постоянную связь. Договорились?
— Мухтар постарается, Константин Иванович! — деланно улыбнулся Савелий.
Так Говорков оказался в Дагестане. С майором Измайловым он проработал всего неделю; тому неожиданно привалила удача, как-то без особых хлопот удалось обменять сразу восемь заложников на двух беглых воришек-чеченцев, родители которых занимали довольно высокие посты в администрации чеченского президента. Поблагодарив за содействие, майор Измайлов предложил Савелию вернуться с ним в Москву, однако тот, сказав, что у него есть в Дагестане дела, проводил его в аэропорт и стал обдумывать план, с помощью которого он проникнет в лагерь ИКК, где надеялся обнаружить следы Велихова.
Говорков даже не догадывался, что есть еще один человек, мечтающий устранить Аркадия Романовича, своего главного финансового конкурента…
Сделав электронную копию велиховского досье, Нугзар Джанашвили решил, что пробил час личной встречи с Аркадием Романовичем. В Париж отправились сам Нугзар, его референт, один из личных телохранителей и начальник секьюрити «Эко-банка» Бахрушин.
Поскольку Джанашвили был персоной, за которой благодаря занимаемому им высокому положению постоянно следили журналисты, ему и его команде пришлось принять меры предосторожности, чтобы закамуфлировать истинную цель предстоящего визита в Париж. Официально считалось, что Нугзар Джанашвили и его команда едут для приватных бесед с членами Парижского клуба — влиятельной международной финансовой организации, от позиции которой зависело, простят ли России какие-нибудь из ее многочисленных долгов.
Государственные дела никогда не мешали Нугзару прокручивать свои. Обосновавшись в столице Франции со всем шиком — в одном из самых дорогих и престижных отелей, Нуга послал Бахрушина в Версаль отследить график передвижений Велихова. Джанашвили хотел застать того врасплох: полагая себя в абсолютной безопасности, Велихов, неожиданно столкнувшись с крутым наездом, мог дать слабину — тогда Нугзару было бы проще вести с Велиховым разговор.
Несколько дней потратил Палыч на отслеживание распорядка дня Велихова, с удовлетворением отметив, что не потерял давних навыков негласного наблюдения: несмотря на профессиональную охрану, набранную из бывших коллег, никто из них так и не сумел его засечь. Ему и в голову не пришло, что охрана Велихова давно его засекла и даже сделала его фотопортрет. Услышав доклад о слежке и поглядев на фотографию Бахрушина, Велихов насторожился и приказал выяснить, «откуда ветер дует».
Начальником его службы безопасности был Сиротин Геннадий Иванович, в прошлом, как и Бахрушин, сотрудник КГБ, работник оперативного отдела. Несколько месяцев Сиротин был личным телохранителем банкира, а после выполнения довольно щекотливого поручения шефа возглавил его личную охрану, став впоследствии начальником всей службы безопасности.
«Щекотливое поручение» состояло в том, чтобы Сиротин с помощью своих бывших коллег из ФСБ инсценировал покушение на Велихова. Причем, во-первых, покушение должно было выглядеть правдоподобно, а во-вторых, подозрение должно было пасть на спецслужбы России. Сиротин все исполнил по самому высшему классу, а серьезность покушения подтверждалась тем, что сам Сиротин был ранен в плечо. Подозрения на спецслужбы возникли сами собой, когда на месте покушения было обнаружено одно хитрое устройство, не так давно поступившее на вооружение спецслужб и более никому пока не известное.
После громкой шумихи в прессе, поднятой людьми банкира, а также после его постоянных нападок на спецслужбы, которым пришлось оправдываться перед ним, Велихов был настолько доволен результатом деятельности своего нового сотрудника, что тут же назначил Сиротина начальником своей личной охраны…
Вскоре Сиротин выяснил не только кем являлся в прошлом Олег Павлович Бахрушин, но и на кого и в каком качестве он сейчас работает.
— Может, нейтрализовать его? — предложил Сиротин шефу.
— Зачем? — усмехнулся Велихов. — Отправим в больницу этого, Джанашвили пришлет другого. Этого мы уже вычислили и присмотрелись к нему, а нового придется опять вычислять… — рассудительно продолжил он. — Нет, подождем. Уверен, что вот-вот и сам его хозяин объявится!.. Интересно, зачем я понадобился этому лысому лису?
Джанашвили уже начинал терять терпение, когда наконец появился Палыч и выложил перед ним исчерпывающие результаты своих наблюдений. Внимательно изучив и уточнив, что Велихов по утрам всегда сидит у себя на вилле, Нугзар со своей командой заявился в Версаль ранним утром. Остановив у ворот машину, Нуга вышел на воздух и, подняв лицо к зрачку телекамеры, висящей над въездом на территорию виллы, сказал:
— Доброе утро, Аркадий Романович! Есть разговор…
Велихов нисколько не удивился, увидев, кто к нему заявился. Единственное, что в данный момент причиняло ему неудобство, так это необходимость рано вставать — будучи совой, Велихов любил по утрам понежиться в кровати.
Когда его разбудил дежурный и указал на монитор, банкир сказал:
— Я выйду к нему, пусть подождет… — Потом добавил: — Минут через десять откройте ворота.
Дежурный удалился, а Велихов начал не спеша умываться…
Наконец створки ворот бесшумно разъехались в стороны. Нугзар сел в автомобиль, и тот плавно покатил к стоящему в глубине небольшого парка красивому дому.
На крыльце прибывших ожидал сам Аркадий Романович. Он был одет в пестрый шелковый халат; по бокам стояли два неизменных телохранителя.
— Извините, что я в таком виде, — сказал Велихов, когда Джанашвили в сопровождении своих помощников вышел из машины. — Ваш неожиданный визит застал меня врасплох… — Он чуть заметно улыбнулся.
Улыбнулся слегка и Нугзар: цель достигнута — противник растерян. Эти двое напоминали зловредных сказочных существ, умевших оборачиваться людьми, но сходство было чисто внешним: внутри каждого жила голодная и злая змея. Причем оба великолепно чувствовали эту змеиную сущность собеседника.
— Ничего, ничего, Аркадий Романович, не страшно. Мы по-домашнему, «без протокола, — фамильярно произнес Джанашвили. — Как насчет чая, не угостите?
— Может быть, вы все-таки объясните причину вашего визита? — как бы не замечая дружелюбного тона Нугзара, хмуро спросил Велихов, откровенно позевывая.
Аркадий Романович понимал, что Джанашвили приехал к нему неспроста, у него в кармане явно припрятан козырной туз, и Нуге не терпится его продемонстрировать — иначе бы и тон его речей, и время визита были бы другими. Но Велихов знал: несмотря на вероятные неприятности, которые могут исходить от Нугзара, здесь, на вилле, он в полной безопасности. Значит, речь могла идти только о бизнесе, а потому он нисколько не волновался.
— Хотелось бы пообщаться, как говорят у вас, во Франции, тет-а-тет, — уходя от вопроса, предложил Нугзар.
— Наедине так наедине… — согласился хозяин виллы.
Аркадий Романович резко развернулся и исчез в глубине дома. Нугзар и его люди двинулись следом, но телохранители Велихова преградили им путь.
— Аркадий Романович примет только вас, — обратился один из телохранителей к Джанашвили. — Но прежде я вынужден осмотреть вас…
Нуга покраснел от бешенства: так обойтись с ним!
«Ну ничего, посмотрим, как ты запоешь, когда покажу, что я тебе привез…» — подумал Нугзар.
— Оставайтесь здесь! — приказал Джанашвили своей команде и, подняв руки, позволил охраннику тщательно себя обыскать.
Один из охранников повел Нугу в глубину дома, а второй, прикрыв массивную дверь виллы перед самым носом людей Нугзара, остался на посту в холле перед монитором.
Через минуту Джанашвили оказался на просторной кухне. За большим, накрытым темной скатертью столом сидел Велихов. Перед ним стояла маленькая китайского фарфора чашечка.
— Вот ваш чай, — произнес хозяин, указывая на чашечку.
Сам Велихов пил апельсиновый сок, который только что собственноручно нацедил из соковыжималки.
— Мне нужен компьютер, — сказал Нугзар и одним глотком выпил ароматный зеленый чай.
— Леша, принеси мой «Монте-Карло», — приказал Велихов охраннику.
Когда охранник вернулся с портативным ноутбуком, Джанашвили молча протянул Велихову дискету. Тот задержал ненадолго взгляд на сопернике, молча вставил дискету в компьютер и, раскрыв файл, начал бегло просматривать.
По его лицу ничего нельзя было прочесть, но Нугзар мог себе представить, что в данный момент творится в душе у Велихова — ведь сейчас перед его глазами проходила вся его тщательно скрываемая жизнь: тайные счета в зарубежных банках, заказы на убийства, деловые встречи с чеченскими террористами и даже мало кому известная история с утратой израильского гражданства…
— Хочу вот это обменять, — сказал Джанашвили, видя, что Велихов уже хорошо понял, что за бомбу ему привез Нугзар, — на…
— Откуда у тебя это? — перебил его Велихов.
Шилова Юлия
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Якубенко Николай
Посняков Андрей
Орлов Алекс