Чтение 7–й страницы книги ~Белое солнце пустыни~

- Вроде крадется кто-то, - встревожено сказал Петруха. Они
прислушались. Действительно, из-за поворота галереи второго этажа
доносились какие-то звуки.

- Последи-ка за дверью, - попросил Петруха. - Я сейчас.

Он добежал до арки и свернул за угол здания.

Гюльчатай положила кувшин на землю.

- Гюльчатай, - услышала она свое имя; голос, произнесший его,
заставил ее задрожать. - Подойди к двери.

Гюльчатай приблизилась к двери. В небольшое оконце она увидела
связанного Абдуллу.

- Открой лицо! - сказал Абдулла, пронзительно глядя на бывшую жену. -
Теперь отодвинь засов, - продолжал он, когда она подчинилась ему. -
Подойди сюда!

Женщина шагнула за дверь. Она шла к Абдулле, как кролик к удаву, не
смея отвести глаза от страшных глаз своего мужа.

- Развяжи, - приказал Абдулла.

Женщина послушно освободила его от веревок. Абдулла положил руки на
плечи жены. Гляди ей прямо в глаза, он сдавил ей горло и отпустил. Она
упала на пол. На галерее второго этажа Петруха увидел Лебедева, который
складывал какие-то картины и посуду в нишу, сделанную им в полу. Рядом
лежали плиты, которыми он собирался ее прикрыть.

- А, это ты, - облегченно вздохнул Петруха, - Что ты там делаешь?

- Прошу вас, ни звука, - поднес палец к губам Лебедев, - здесь тайник
от бандитов.

Петруха поспешно вернулся на свой пост. Гюльчатай сидела у двери.

Петруха присел рядом.

- Ну, открой личико, - попросил он. Чадра откинулась. Худое недоброе
лицо Абдуллы открылось под ним.

Петруха отшатнулся, попытался вскочить. Сильный удар ребром ладони в
шею помутил его рассудок. В следующее мгновение он был убит штыком
винтовки, которую Абдулла снял с его плеча.

Сухов с Саидом возвращались в музей. Въехав во двор Сухов окликнул
Петруху. Ответа не последовало. Сухов пробежал через внутренний двор и
увидел пригвожденное к земле тело Петрухи. Сухов вынес из подземелья тело
Гюльчатай и осторожно уложил рядом с Петрухой. Снял кепарь, постоял
немного.

Подошел Саид.

- А теперь уходи скорее, - сказал он, - одному нельзя оставаться.

- Не могу, - ответил Сухов. - Абдулла убьет женщин.

- Абдулла убьет тебя. - Упрямство Сухова не нравилось Саиду. - Это
его жены. Через полчаса будет поздно. Я должен ехать.

- Я рассчитывал на тебя, Саид, - с сожалением сказал Сухов.

- Если меня убьют, кто отомстит Джевдету? - спросил Саид.

- Я рассчитывал на тебя, - повторил Сухов и пошел к плачущим
женщинам, которые окружила тела Гюльчатай и Петрухи...

Когда Сухов отошел от женщин, его догнал Лебедев.

- Я понимаю, вам наплевать на имущество музея, - но поймите меня.
Ведь все здесь погибнет, если вы не уйдете отсюда. Они сожгут, уничтожат
все до последнего экспоната. Вы же не сможете один противостоять целой
банде. Умоляю вас, уведите этих женщин отсюда!

- Поздно, - сказал Сухов. - Некуда бежать. Ничего не поделаешь,
придется ждать их здесь. Сухов увидел, как во дворе Саид сел в седло
своего коня и выехал из ворот музея. Сухов смотрел ему вслед, пока он не
скрылся за барханами. Теперь Сухов почувствовал, что остался совсем один.
Лебедев был не в счет.

Он взял свой "сидор", лежавший рядом с пулеметом, достал из него
чистые портянки и рубаху. Переобулся, переоделся и, укрепив на доске
осколок зеркала, начал бриться.

Брился он тщательно, не спеша, думая о своей Катерине Матвеевне.

"А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то
знайте, что был я и есть до последнего вздоха преданный единственно вам
одной. И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с
непривычки вроде бы даже грустно, а может быть, оттого это, что
встречались мне люди в последнее время все больше душевные, можно сказать,
деликатные. Тому остаюсь свидетелем боец за счастье трудового народа всей
земли, Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка
имени товарища Августа Бебеля демобилизованный красноармеец Сухов Федор
Иванович!"

Сухов что-то вспомнил и, не добрив одну щеку, схватил пулемет и
побежал вниз. Пробежал через площадь, по узким улочкам Педжента, и
остановился у нефтяных баков. В упор он дал по одному из баков несколько
очередей, осмотрел следы от пуль и побежал обратно.

Банда в полсотни всадников, впереди которых мчался почерневший от
злости Абдулла, ворвались в Педжент. Дико крича и стреляя, всадники
неслись к зданию музея. Несколько пулеметных очередей ударили по его
окнам. Десяток бандитов, спрыгнув с коней, вбежали в здание музея и,
непрерывно стреляя, рассыпались по этажам. Они прочесывали комнату за
комнатой, искали Сухова и женщин.

Двое рванули дверь женского общежития - там было пусто. Четверка
бандитов влезла на крышу и тоже никого не обнаружила.

- Никого нет, - доложили они Абдулле, который ждал их во дворе музея.
- Как в землю провалились!

- Ищите! - приказал Абдулла, взмахнув камчой. Банда разбилась на
части и, врываясь во дворы, начала прочесывать поселок.

К Абдулле, сидевшему на крыльце, подтащили Лебедева.

- Отпустите руку! Пустите, я говорю! - кричал Лебедев. - Что за
насилие?!

- Пусти его, Ахмед! - приказал Абдулла.

- Извольте немедленно прекратить грабеж! - потребовал Лебедев. -
Никаких женщин здесь нет. И мне о них ничего не известно.

Абдулла, не глядя на Лебедева, дважды выстрелил ему в живот. Лебедев,
скрючившись, упал замертво.

- Ищите! - повторил Абдулла свой приказ...

Банда с криками подбежала к одному из нефтяных баков и окружила его.
Двое залезли наверх, попытались открыть люк. Но круглая крышка, запертая
изнутри, не поддавалась. К баку приблизился Абдулла, постучал в стенку
рукояткой револьвера. - Эй, - сказал он, - выходи. Я знаю, что ты здесь!

Ответа не было.

Двое наверху, стараясь открыть крышку, сломали саблю и дуло карабина.
Но безрезультатно.

- Эй! - крикнул Абдулла. - Мужчина должен встречать смерть достойно!

Бак молчал.

Абдулла несколько раз выстрелил по нему в упор.

Вслед за ним вся банда начала палить по баку из карабинов и ручных
пулеметов. Но пули плющились и отлетали, оставляя на стенках слабые
вмятины.

Когда шквал огня прекратился, в баке раздался громкий смех Сухова.

Бандиты оторопело уставились на Абдуллу.

- Оставь хоть один патрон, Абдулла, - посоветовал Сухов, - а то нечем
будет застрелиться. Абдулла заскрипел зубами.

- Ребята, - крикнул Сухов, - он еще в чадре? Или переоделся мужчиной?

- Эх, гранат бы! - сказал Ахмед.

К бывшей таможне подскакал унтер, посланный Абдуллой. Он приказал
сопровождавшему его бандиту обождать перед домом.

Из окон дома доносились звуки гитары. Верещагин пел: "Ваше
благородие, госпожа разлука..."

- Ты с ним поосторожней, - сказал бандит.

Унтер снисходительно улыбнулся, отдал ему поводья своего коня и
решительно поднялся по лестнице, ведущей в дом...

Верещагин был пьян и пел лежа. Увидев на пороге унтера, он продолжал
петь: "Мне с тобою холодно, вот какая штука..."

- Все поешь? - спросил унтер, иронически улыбаясь.

Верещагин пел. Пьяные глаза его смотрели сквозь унтера: "Письмецо в
конверте погоди, не рви..."

- Я от Абдуллы. У нас нет гранат, а у тебя, мы знаем, запас. - Унтер
строго посмотрел на Верещагина.

Верещагин продолжал петь: "Не везет мне в смерти, повезет в любви..."

- Ты должен передать нам все, чем располагаешь, - категорически
сказал унтер. - И встать, когда с тобой разговаривает офицер! - рявкнул
он.

Верещагин замолк, удивленно посмотрел на унтера и начал медленно
подниматься... Бандит, ожидавший унтера во дворе, услышал какой-то шум
наверху. Он поднял голову и увидел, как унтер, выбив собственным телом
раму, вылетел в окно.

Удар оземь был сильным, однако унтер резво поднялся и, не разгибаясь,
подбежал к своему коню.

- Ты чего? - спросил бандит.

- Да у него гранаты другой системы, сказал он как можно
непринужденней и, взобравшись на коня, поскакал прочь.

Один из бандитов по приказу Абдуллы влез по лестнице на нефтяную
цистерну, стоявшую поодаль на путях, отвинтил крышку люка и заглянул
внутрь.

Цистерна была полна нефтью.

- Нефть! - крикнул он. - Много!

Абдулла зловеще усмехнулся.

Внутри бака было темно.

Шум и крики, доносившиеся снаружи, вдруг стихли. И тогда стали слышны
слабые всхлипывания женщин.

Сухов зажег спичку, поднял ее над собой.

Он сидел посреди бака. Вокруг сидели женщины.