поздоровался со мной, потом - с Димой, толкнул дверь, и я ступил вслед за
ним в квадратный - четыре на четыре метра - кабинет. Дима двинулся было
вслед, но комиссар сказал: - Извините, вы можете оставаться там.
место за столом. - Я хотел бы взглянуть на ваши документы.
стол, выдвинул правый ящик и протянул мне кусочек белого картона.
ответил я.
пребывания в Монреале, - ответил я, все больше негодуя. Но уже родившееся
в глубине души тревожное предчувствие заставило меня взять из рук Дюка
белый картонный билетик.
Франс Пресс Серж Казанкини, вторую - участник Игр, пловец Джон Крэнстон, -
сказал я.
след.
усы... - начал я, но комиссар нетерпеливо перебил меня:
продолговатое красивое лицо, римский нос, бритая голова, черные маленькие
усики...
карточка, - комиссар протянул руку и почти выхватил белый картон, - была
найдена на неизвестном, погибшем в автомобильной катастрофе вчера около
полуночи на шоссе Ла-Фонтен. Судя по вашему описанию, погибший - Джон
Крэнстон.
это куда спокойнее, чем слова комиссара. У меня перехватило горло и так
сжало сердце, что Дюк поспешил подать стакан воды.
его прочили в чемпионы.
свалилась в кювет и врезалась в бетонный столб. Мы тщательно исследовали
место происшествия - никаких признаков другого автомобиля, который мог бы
стать причиной катастрофы, не обнаружили... Правда, дождь основательно
прополоскал шоссе.
Тогда услуга за услугу: я отвезу вас на место происшествия, но прежде - вы
опознаете труп и подпишете протокол.
навстречу поднимавшемуся из-за острова Нотр-Дам солнцу. А меня, как
видение, преследовало лицо Крэнстона и его открытые глаза, казалось,
ждавшие меня. Он был в тех же белых джинсах, залитых кровью, и в белом -
тоже густо окровавленном - свитере...
гостиницу - у него в шесть утра передача, он не мог ее сорвать) туда, где
коварная случайность перечеркнула жизнь Джона Кренстона. Не знаю, что
толкнуло меня на этот шаг, но еще в кабинете комиссара я решил, что
выполню этот последний долг перед Крэнстоном.
повернув ко мне голову, комиссар Дюк. - Впрочем, вскрытие даст точное
заключение.
тягостное молчание вновь не овладело нами.
в половине десятого.
поврежденный километровый указатель. Машина Крэнстона скользнула на
повороте, правым колесом ударилась об указатель, перевернулась и полетела
вниз.
спохватился я, недоумевая, как этот вопрос не возник у меня еще в
полицейском участке.
может выйти из олимпийской деревни или войти в нее без "ладанки" -
удостоверения личности... Значит, вы плохо искали!
прочесать еще раз.
жарко, и я высунул голову и закрыл глаза. "Что могло заставить Крэнстона
нарушить режим накануне ответственного старта, сесть за руль и сломя
голову нестись, точно за ним гнались, прочь от олимпийской деревни?" -
вертелось у меня в голове.
погибшего?
него в последнее время неприятностей?
больше, чем у любого живого человека. Не случись это, через несколько дней
он стал бы триумфатором Олимпийских игр. Но никогда не станет...
справа и слева к самой дороге подступали густые заросли колючего
кустарника, обочина была тверда, как гранит. Словом, мрачное место.
Лавуазье, просидевший всю дорогу, будто в рот воды набрал, по распоряжению
Дюка остался наверху, чтобы как следует изучить траекторию движения
автомобиля Крэнстона. Это было пустое занятие после нескольких часов
дождя, но сержант рьяно принялся за работу. Правда, я не сомневался, что
стоит нам с комиссаром скрыться из виду, как он присядет на придорожный
камень и вытащит любимый "Кэмэл", которым отравлял воздух в автомобиле
почти беспрестанно.
отметил эту особенность здешнего климата: очень медленное испарение, что
свидетельствовало о значительной влажности воздуха.
комиссар Дюк, заметив, что я остановился. - Здесь она падала. - И комиссар
указал на изломанный кустарник метрах в пяти выше.
вытоптанной траве и в кустарнике ничего так и не обнаружили. Ни крошки
информации. Впрочем, я и не ожидал иного исхода и сюда меня скорее влекло
интуитивно: точно было что-то на свете, что могло объяснить причину
загадочной ночной поездки Джона Крэнстона, поездки за собственной смертью.
сигарет. - Курите?
трех в высоту, переломленное в метре от земли. Я мысленно нарисовал план
падения машины и убедился, что корпус должен был пройти в полуметре левее,
никак не ближе. В том, что осинка была сбита совсем недавно,
свидетельствовал свежий перелом - из раны вытекал липкий сок. Однако
следов краски на стволе обнаружить не удалось, как я ни смотрел.
комиссар Дюк. - Он тоже чуть не обнимался с этим деревцем, но ларчик
открывается просто: когда машина падала, распахнулась правая дверца и
снесла его. Вот и вся загадка!
Загадка...
кусочки приставшей коры. На светлой краске след отчетливо виден.
Экспертиза подтвердит этот факт. - Мне показалось, что комиссар Дюк ехидно
ухмыльнулся, точно школьный учитель, поймавший нерадивого ученика со
шпаргалкой...
едва не скатился снова вниз.
зеленым платком правую руку, перемазанную глиной.
и курил. Еще два окурка я увидел у его ног. Волна возмущения поднялась во
мне, но я смолчал - какое я имел право что-либо в данном случае говорить?
Лавуазье лениво, как мне показалось, скользнул по мне взглядом и
неторопливо четко, по-военному поднялся навстречу комиссару. Я наперед
знал, что он скажет.
машина...