Чтение 7–й страницы книги ~Не стрелять~

Делать нечего, он подумал, делать нечего. Надо снова добывать пистоль. И на следующее утро опять стоял у окна комнаты, в которой спал Славка... Метр за метром, вещь за вещью...

Прошлый раз, забравшись к тому человеку, Юдин ну хотя бы в какой-то степени мог считать, что наказывает его - чтобы деревья не калечил, гад такой! Теперь он просто должен был стать жуликом.

Был сыщик, стал жулик! Так говорил себе Солдат-Юдин. А сам в это время сидел за сараем и ждал, когда бабушка разбудит Славку и позовет его завтракать. Скуля и чертыхаясь спросонья, тот пойдет к столу и при этом запрет дверь в свою комнату, окно, однако, оставит открытым. Потому, что Славка боялся только своей бабушки или матери с отцом - Что они обнаружат револьвер и вообще тайный ход в подземелье его новой кошмарной жизни.

Когда Славка хрустнул ключом в замке, Солдат-Юдин метнулся к окну, в два счета форсировал его. Пять мест было намечено им, где мог лежать револьвер. За диваном когда он глубоко засунул руку, Юдин нащупал тряпку. И сквозь нее тут же почувствовал грозную тяжесть оружия.

Не думая больше, сыщик он еще или уже простой ворюга, Юдин забежал к себе в дом, быстро огляделся. Письменный стол и рядом лежал казанской сиротой, даже скорее валялся, пропылившийся за три месяца его школьный портфель. Туда Юдин и сунул револьвер. Место, заметим, тоже не очень надежное.

И затем, не раздумывая, уверяя себя, что времени просто в обрез, потому, что и тот мопедик может "уйти" он прямо отправился к Свинцову. У него мысль была такая, у Солдата-Юдина: получить со Свинцова пятьдесят пять. Плюс оставшиеся пятнадцать - сумма готова. Да еще и кое-что останется на шило, на мыло.

У тургеневцев было заведено так прежде чем идти к Свинцову. надо сначала переговорить с Крысой.

Если бы все делалось по-людски, Солдат-Юдин не пошел бы против порядка. Но ведь Крыса сразу начнет выпендриваться.

- К шефу? Ну конечно! Сейчас тебя прямо и к шефу!

Поэтому Солдат-Юдин решил плевать на их субординацию.

Обычно Свинцов принимал в небольшом но симпатичном домике на заднем дворе который назывался мастерской. Ты обязательно заставал его в какой-нибудь значительной позе за столом над ему одному ведомыми тайными бумагами или около гантелей полупудовых, или он стоял перед зеркалом и целился сам в себя тяжелым железным крюком с мушкой на конце - как бы подобием пистолета. Такое упражнение якобы укрепляет руку и тренирует глаз. Называется "Не спеши и прицелься" - придумал какой-то там американский чемпион мира по стрельбе. Якобы можно вообще никогда не стрелять, а потом взять боевое оружие и сразу лупить без промаха!

Но сегодня Солдат Юдин застал великого атамана врасплох Свинцов сидел на полу над каким-то ящиком с железками руки у него были черны от старого застывшего масла, такая же чернота на носу. И одет был Свинцов не в обычные свои вельветовые штаны с белой лампасиной, а в растянутые "тренировки" с волдырями на коленях и обвислым задом.

- Здорово, Свинец! - мужественно произнес Юдин.

- Я тебе не Свинец а Виталий Иванович! - Свинцов поднялся совершенно автоматически принимая одну из своих значительных поз. Но тут же сообразил что попытки его смехотворны - Ты, что? Не знаешь как являться надо? Пойди доложись Крысе он тебе назначит время на послезавтра. Да не забудь хорошо умыться я тебе буду морду бить!

- Тебе пистоль нужен?

Свинцов посмотрел на него каким-то странным за мученным взглядом.

- Сядь-ка на минутку Юдин! - Он просто всеми силами хотел скрыть, как ему надо поговорить про пистоль. И чего люди так рвутся к этим пистолям?

Могу с него рублей двести получить Запросто! Да пошел бы он. Не буду я хапошничать!

- Если тебе пистоль нужен я могу достать.

- Когда!

- Хоть сегодня! - Он сделал паузу - За шестьдесят рублей.

А Свинцов не в силах был хотя бы немного поломаться, сказать, что это слишком дорого, как реагируют теперь все нормальные люди. Он только пристально смотрел на Юдина и не мог промычать ни звука - так ему нужен был этот пистоль! Наконец Свинцов собрался с духом.

- Крысу мне сюда! С велосипедом!

Но поскольку некому было выполнить его приказ он сам и метнулся его выполнять. Затормозил у двери.

- Ты здесь пока посиди, Валюх - и подмигнул очень так по-дружески.

Ликование Юдина враз окаменело превратившись в страх. Если такой человек как Свинцов вдруг вспомнил его имя. Да еще улыбается дружески. У Солдата-Юдина было минут пять на размышление сбежать остаться? Неужели ему так мопед нужен? Потом ведь придется матери объяснять откуда взял.

Но сильнее мопедовой страсти в нем горел сыщицкий азарт чего это вдруг Свинцов так засуетился? Опять ему сделалось страшно опять он дернулся слинять. И сидел неподвижно глядя в открытую дверь в которую ему надо было бы бежать скорей. А он ждал когда же там наконец появится Свинцов., чтобы все разузнать!

Так последний шанс был упущен. В дверь энергично вошел Свинцов за ним - Крыса.

- Значит так орлы! Вот вам мое задание! - бодро и, как всегда жестко сказал Свинцов. - Немедленно к нему домой. - Он указал на Юдина. - Говорите, что у вас поход на три-четыре дня. И пулей ко мне! - Дальше только Юдину. - Ты мне нужен. Я тебя хочу задействовать в одной важной для нас обоих операции. Дело очень престижное!

- Чего?

- Ну важное говорю дело! Обязательно захвати о чем говорили. И удочки.

- Удочки? - растерялся Юдин.

- Удочки! Удочки! - усмехаясь подтвердил Свинцов. - Это будет твои лучший поход в мире.

Все странно перепуталось в душе Солдата-Юдина. Он не верил Свинцову вдруг ни с того ни с сего "операция, необходим..." И хотел верить. Хотел быть для Свинцова важным человеком. Хотел медленно идти по школьному коридору, о чем то с ним разговаривать. Он совершенно не представлял о чем мог бы разговаривать со Свинцовым. Но хотелось очень! Главное на глазах у изумленной толпы. Свинцов чего то рассказывает, а Солдат-Юдин слушает и кивает.

Как это все называется в наши дни? Да очень просто это называется - кстати как и в прошлые времена - отсутствием принципиальности. И Алена этим же страдала. Всеми силами она презирала маши-селезневскую компанию, а сама рвалась туда. И совсем не для того, чтобы разоблачать их с позиции наиболее передовой части нашей молодежи.

Причем Юдин даже не очень и верил, что когда-нибудь действительно пройдется по школьному коридору держа руку на плече у Свинцова Виталия Ивановича. И чувствовал его именно этим и покупают! А все же покупался зачем-то.

Наверное много в нашем генном коде есть родственного с генным кодом того кролика, который восторженно прыгает в пасть к удаву. Нам бы этого Змея Горыныча по зубам а мы ему "Здрасте! Спасибо вам большое! Конечно! Обязательно!"

Свинцов ждал их в обычном своем шикарном обличье. Рядом сиял его знаменитый мопед.

- Так Юдин? Взял?.. Молоток!.. Удочки сюда - и поставил их у двери мастерской. Опять подозрение царапнуло Юдина.

- Ты Крыса пока выведи машину - шлепнул мопед по кожаному сиденью. - Да все обнюхай, обслушай! - повернулся к Юдину.

- Пойдем! - Вошли в пустую мастерскую. - Давай показывай! - Взял револьвер секунду рассматривал угадывая все его тайные собачки и механизмы. Солдат-Юдин протянул руку, что то там показать.

- Да не лапай ты! - И быстро сам во всем разобрался словно знал этот револьвер тысячу лет. Сунул его себе за пояс.

- Чего ты испугался-то? Со мной едешь!

Они вышли на улицу Крыса держал под уздцы уже раскочегаренный мопед - черный блестящий. Не оттого ли Солдат-Юдин мечтал о мопеде? И не он один.

- Приедешь туда же, - сказал Крысе Свинцов. - Инструкция будет на столе. Все привет! - И Юдину - Падай на хвост.

Юдин сел сзади и сразу почувствовал как легко мопед несет их обоих - вниз к речке. И дальше - через мостик в горку. И дальше - в лес по лесной дороге. И ведь почти такой ждал Солдата-Юдина в том сарае на пустыре.

- А ты деньги когда отдашь?

- За ними едем! - крикнул Свинцов не оборачиваясь.

Где они сейчас пробираются, Юдин не знал Эх, а не тот ли это самый вариант про который говорится: "Несет меня лиса за дальние леса..." Тропки действительно становились все глуше. Конечно не совсем уж дикие, но такие редкохоженые. А еще реже - езженые какой-то вроде тележный след тянулся, но старый глухой. Земля под ним оплыла.

А! Солдат-Юдин наконец понял куда они едут. Эта дорога ведет на хутор заброшенный. Он как-то здесь оказался за грибами с покойным дедом который между прочим и был настоящий Юдин - единственный в их семье. А мама фамилию сменила на отцову стала Сомова. Он ведь и сам тоже был Сомов. А только по кличке Юдин - очень деда любил.

Скоро мопед действительно выкатил на скошенный лужок перед тремя домиками Свинцов открыл довольно тяжелую дверь - это оказалась старая банька.

- Иди сюда, Юдин, - и закрыл дверь.

Стало довольно мрачно. Только из описанного несколько страниц назад окна-бойницы шел некоторый свет.

- Будешь здесь сидеть! - сказал Свинцов и голос его даже не очень изменился не стал каким-то там особенно суровым или особенно жестоким. - Начнешь орать велю бить по зубам. Будешь сидеть тихо через три дня отпущу. Понял?

Юдин ничего не мог понять. Он растерялся.

- Будешь орать?

Юдин молчал ничего не соображая.

- Ну крикни разок. Да крикни-крикни не бойся.

- А-а! - закричал Солдат-Юдин и в голосе его оказалось страха значительно больше чем он ожидал

Но Свинцов не дал ему поразмыслить над этим. Он быстро выхватил из-за пояса пистоль и ткнул дулом Юдину прямо поддых. Крик в Солдате-Юдине сразу прекратился он почувствовал боль застрявшую где-то в желудке икоту невозможность вздохнуть как будто в баньку накачали безвоздушное пространство если только так можно выразиться.

Солдат-Юдин согнулся, сел на лавку. А Свинцов стоял над ним и ждал. Наконец Юдин вздохнул вернее всхлипнул. И сразу слезы потекли у него из глаз.

- Плачешь? - сказал Свинцов. - Правильно! Сейчас будешь отвечать на мои вопросы не ответишь - заплачешь сильнее. Первое. Где ты взял этот револьвер? Ты же бандюга понял? Я же тебя здесь вообще имею право сгноить! Ты знаешь, что положено за хранение оружия?! - И вдруг рявкнул: - Где взял?!

Отчего-то Солдат-Юдин не стал говорить про Славку, про сорок рублей. Может быть ему стыдно было признаться, что он своровал у своего же соседа. А может побоялся кары Свинцова мол, почему сразу не понес мне, а сперва какому-то Славке?

Солдат-Юдин закончил свое полуправдивое повествование и наступила тишина.

Свинцов стоял размышляя Юдин теперь был при нем - так себе информация к размышлению. Казалось Свинцова заинтересовал рассказ. Но как поступить он все же до конца не знал.

- Зачем ты его вообще воровал?

Опять у Юдина готов был правдивый мопедный ответ. И как-то так он еще верноподданнически намекнул, что вот мол хочется гонять по дорогам как Виталий Иванович.

- Ну, что ж молодец умный парень, - Свинцов прищурился. - Это знаешь сколько стоит? - Он потряс пистолем около юдинской физиономии. - Да ты когда из колонии выйдешь сразу пойдешь на пенсию! - И вдруг совершенно изменил тон. - Что же ты мне без патронов подсовываешь? Чего я им буду делать? Гвозди заколачивать?

Неожиданно Юдина осенило со страху.

- Да сюда же от мелкашки небось подойдут. В школе у нас в тире.

Свинцов быстро отщелкнул собачку стал рассматривать гнезда в барабане куда вставлялись патроны.

- Подойдут они, не подойдут ты пиявка мне советы давать не смей. Но в принципе мысль не слабая. - Он сунул пистоль за пояс. - Все. Сиди здесь! Я же должен проверить эту твою байку. Может ты все наврал может тебя сразу в милицию с родителями?

Потом Солдат-Юдин услышал как Свинцов задвинул тяжелую щеколду походил еще повозился чего-то. Завел мопед и поехал - звук отдалялся, сперва звонко, а потом глухо слышимый. А потом пропал насовсем.

И ничего теперь Солдат-Юдин не мог понять в своей глупой жизни!

Виталий Свинцов гнал мопед все время чувствуя как скользкая дорога норовит убежать из-под колес. Но Свинцов был слишком умелым водителем, чтобы допустить это: "Существуют такие ситуации когда человек не имеет права даже ногу сломать" - так сказал кто-то умный. И Свинцов это запомнил.

Ему вообще нравились жесткие выражения и нравились поступки исключающие двойное толкование. Он любил приказы в смысле отдавать конечно. В ситуациях когда приказы надо выполнять ему практически быть не приходилось.

Такой вот человек мчал сейчас по лесной дороге километрах в пяти-шести от поселка Скалба. И невольно подумаешь ведь, что-то же было вначале, кто-то ему все это вдолбил, прежде чем его душа сама научилась вырабатывать жестокость.

Виталий Петрович Истратов - может быть он? Мелькнул в жизни Свинцова такой "тезка". Свинцов его не любил вспоминать. А если вспоминал то почти всегда в одной и той же мечте, как вместе с надежным коллективом он, Свинцов бьет морду этому не очень сильному на вид человеку почти человечку!

В классе так четвертом, что-то заставило Свинцова пойти в боксерскую секцию. На соседней со Скалбой подмосковной станции была база ДСО "Урожаи". Туда и записался Свинцов. Вернее всего, что он просто хотел уметь драться.

И там тренером был Истратов Виталий Петрович всегда немного заведенный веселый и злой человек явно среднего роста. В секции он запрещал дружить: "У вас есть тренер и есть противники, конкуренты, понятно, слово? Вот так и действуйте... Спортивная злость! И рядом с ней - спортивная зависть! Ничего-ничего не стесняйтесь Привыкайте! Слово "противник" не должно исчезать у вас из поля зрения!"

Всех его заповедей Свинцов не запомнил.

- Вы зачем пришли сюда? Учиться искусству ведения боя или искусству объяснения в любви? Если вам нужны "Ромео и Джульетта" тогда ступайте в драмкружок! Жестче! Короче удар!

Другие тренеры обычно запрещают и даже специально сто раз скажут нельзя на улице демонстрировать свои умения. Виталий Петрович не запрещал.

Он говорил:

- На ринге ты должен находиться в естественном состоянии злобы и страха Ощущать себя в драке. Но когда ты его отлупил его можно и обнять. Он же тебе больше не противник понимаете?

Свинцов всегда слушал его с одним и тем же внимательнейшим выражением. Часто Виталий Петрович останавливал взгляд на этом лице и усмехался. Он был доволен. А в голове у Свинцова проносилась одна и та же мысль "Чего же они мне врали-то раньше?!" Так он думал обо всех людях которые до тренера объясняли ему, что такое жизнь.

Однажды после занятия Виталий Петрович остановил его.

- Ты зарядку дома делаешь? И специальные упражнения? Все, что я приказывал? - И вдруг крикнул: - Только не врать!

Свинцов... тогда еще лишь "начинающий Свинцов" поклялся, что он...

- Плохо, - сказал тренер, - тогда плохо. Ты старайся, а то можешь вылететь! - Это последнее он произнес с почти дружеской интонацией и даже дал Свинцову - опять же почти дружеский - подзатыльник. Поэтому Свинцов его предупреждении не испугался.

Но прошло две недели, и как-то в начале занятия когда они уже построились ожидая команды начать разминку, тренер вдруг сказал:

- Кузин, шаг вперед, Свинцов, шаг вперед. Надеть перчатки. Спарринг перед строем. Бокс!

Они начали молотить друг друга. Всем было понятно зачем-то эти двое должны показаться перед тренером, а может, и перед "толпой". Шеренга "болела" выкрикивая разные насмешки и подковырки. А команды "Стоп!" все не было. И Свинцов начал задыхаться. Он схлопотал чистый удар, потом еще один, потом нарвался на серию.

Ему показалось, что сейчас он взлетит, что он стал надутый, словно воздушный шар. Это было то, что в боксе называется состоянием грогги. Совершенно автоматически Свинцов ушел в глухую защиту согнулся.

Кузин еще какое то время постучал его по перчаткам и плечам стараясь пробиться к животу, к носу, к нижней челюсти. Но это ведь тоже не так легко, когда ты устал. И он просто отошел в сторону, как подумал Свинцов. На самом деле все таки была дана команда "Стоп!" Только Кузин ее услыхал, а Свинцов нет.

Зато он услыхал потом слова Виталия Петровича:

- Свинцов, слушай мой приказ. Перчатки снять форму оставить, сам - до свидания. Ты больше в моей секции не состоишь!

Свинцов стоял все еще тяжело дыша то и дело слизывая кровь с разбитой нижней губы.

- Малый ты хороший, - спокойно продолжал тренер, - по духу боксер жесткость злость другие нужные качества - это в тебе есть. Но удара у тебя нет, реакции нет. - Он взял за руку Кузина, повернулся к строю. - Кто перед вами стоит! Раззява! Но жесткости я его научу. Это можно. А тебя - он показал пальцем на Свинцова - реакции не научишь и скорости не научишь. Это должно быть врожденное. Так, что будь здоров. Начали бег по кругу!

Шеренга ожила побежала. Счастливый Кузин все еще в перчатках пристроился сзади. Тренер и Свинцов стояли в середине зала.

- А можно, я останусь до конца занятия! - попросил Свинцов надеясь неизвестно на, что, на чудо, на то, что у него вдруг откроется реакция удар и скорость.

Тренер очень спокойно покачал головой.

- Не надо. Уходи. Долгие проводы - лишние слезы. Потом сам мне спасибо скажешь.

А может быть родители были виноваты в этой свинцовской жесткости?

Они оба были из той породы людей про которых говорят человек ответственный. Ну с отцом это вообще было все сверхпонятно. Без конца работа план. Он и ночью то иной раз вскакивал - причем без всяких звонков - и летел в свои Мастерские. Потому, что "мастерские" - это только название. На самом деле немаленький завод. Дел всегда - только, что не задохнуться.

Мать Свинцова была домашняя хозяйка. Но и мать - так выходило - вечно крутилась в чем-нибудь своем Она говорила.

- Понимаете раз я нигде не работаю значит я должна хотя бы дом обеспечить!

Мыла, готовила, опять мыла, пылесосила, покупала...

Умаявшись за день родители в свободный вечерний часок садились к телевизору. А куда человеку деваться - так-то сказать! Руки ноги не шевелятся какой уж там театр. Да и в театр, еще надо знать, чего куда надо, билеты. Ой столько мороки! А тут все тебе покажут расскажут. Цвет идеальный - прямо с завода брали. Да и вообще кто теперь в театры-то ходит? Только ведь осталось одно название, что мол в театры ходят значит культурные.

Сын Виталий телевизором не увлекался. Разные поколения разные вкусы. из замечаний в дневнике из осторожных рассказов жены до Ивана Витальевича доходили слухи будто бы его сын...

- Слушай, мать, правда, что ли он у нас таким зверенком растет?

И не верил. А поступки? Ну действительно сорвал урок географии - на глазах у учительницы воробью отвернул голову. Гадость, конечно, дерзость! Но вы чего хотите то, когда все кино детективами этими забиты? А он, что у меня святой?

Учился тем более неплохо.

Случались моменты когда отец думал: нет, надо выпороть мерзавца. Но представлял всю последующую нервотрепку, сердцебиение, долгую дрянь на душе, оттого, что в семье ссора. И кстати чем мириться-то? Покупай джинсы! Потому, что это раньше хорошо было снял ремень - врезал! Теперь любой и каждый разъяснит тебе, что бить детей неприлично.

Да и, что это, сын кого-то там отлупил, а ты, взрослый отец, его за это тоже лупишь. Дичь!

И потом не верилось Ивану Витальевичу в это "убил". В драке всегда один сильнее другой слабее.

А? Вы говорите ситуация? Трое на одного? Значит у моего сына есть товарищи, а у того парня нету. Да ведь это... В наше время про такие инциденты говорили до свадьбы заживет! И ведь правда зажило!

Вообще он не верил, что у хороших родителей может появиться плохой сын. Это же гены. Наука!

Потом Виталька сказал, что хочет сделать тир. Не "пап купи", а хочет сделать сам! Ведь неплохая вещь-то. Оказывается он и рисовать умел сам изобразил фигуры. Потом начал конструировать спортивное оружие. Тут уж и Иван Витальевич мог быть на высоте. И в смысле подсказки, и в смысле книжки какие достать. Потом сам увлекся. Даже кое-какие детали заказал ребятам в цехах. Смотри сын учись: "Ученье нам сокращает опыт жизни..." Или, что то там в этом роде. Да и вообще техническое образование - культура двадцать первого века!

Потом правда все это кончилось довольно плачевно. Иван Витальевич мог бы стать на принципиальную позицию, но ему пояснили не стоит. Историю удалось замять, не без серьезного партийного внушения. Потом Иван Витальевич болел потом ездил в санатории общаясь с домом поелику было возможно, то есть при помощи телефона. А когда вернулся то понял вдруг, что Виталька вырос, просто сделался взрослым человеком и ему уже не нужна отцовская опека. Процесс воспитания завершен.

Как-то они сидели у телевизора. А в другой комнате сын стоит перед зеркалом причесывается - собрался куда-то на вечер в школу, что ли хотя уже каникулы были. Ну в общем, куда-то он собирался. А тут входит его приятель, Старостин этот господи как имя-то его позабыл и говорит:

- Можно обратиться Виталий Иванович?

И тогда Иван Витальевич переглянулся с женой.

- Неужели мы с тобой уже постарели Эм? - И потом усмехнулся эдак только им двоим понятной усмешкой. - Да нет мы с тобой еще ничего! Это просто наш сын повзрослел.

Да. Может и родители были причиной того каким стал Виталий Свинцов.

А может и действительно кое-что зависит от генов. От того каким человеком родился - способным любить или не способным. У Свинцова была к этому очень важному для человека свойству как раз малая способность.

Ее бы развить! Да вот попадались на его пути все люди которые не очень думали о таких мелочах. Одет, здоров, сыт, успевает, на шее пионерский галстук - ну и отлично "полный комплект".

А, что-то вы говорите? Плохо умеет любить?

Да такое никому и в голову не приходило! "Любить". Это сам научится - лет в четырнадцать. Потом за уши не оттащишь.

Не все, но многие из тех, кто не умеет любить любят зато командовать. И около них появляются те кто любит подчиняться. Такие есть и таких немало!

Они недолго искали друг друга Свинцов и Старостин Виталий Иванович, и Крыса. Ну а там пошла потихоньку реакция образования группы: тот за нас, тот не за нас. А кто не за нас, тот против нас. В компанию с не слишком высокими целями всегда объединиться довольно легко.

- Хамло какое! Я могу Виталия Ивановича уважать, а он не может? Морду чистить! - Это уже говорили не такие абсолютные любители подчиняться, как Крыса, а кто примкнул к Свинцову просто из чувства самосохранения.

И тут уже недалеко до некоего устава кодекса. До особых правил поведения. И фирменные рубашки становятся форменными рубашками. Это встречается. Да если честно это ведь встречается! И это как раз было на улице Тургенева в поселке Скалба.

Но чего же он действительно хотел, командир, атаман Свинцов?

А он и сам не знал - вот в чем дело.

Сперва он объединял их. И это сама по себе была цель. Сомневающихся перевоспитать любыми способами. Сомнительных отшить. Врагов наказать и, чтоб все об этом узнали.

Потом у него хватало начальнических способностей, чтобы построить их десяток преданных обормотов на заднем дворе за домом возле мастерской. Пройтись мимо этой шеренги строго и значительно заглядывая в глаза словно ты хочешь им, что то особое сказать.

Но вот, что сказать он и не знал. Он как то всегда думал начальник - это значит, чтоб тебе все подчинялись. Оказывается начальник- это, чтобы ты командовал. Отдавал распоряжения. Свинцов был уже достаточно образованный человек, чтобы понять, надо, чтобы у тебя была программа!

А какая программа?

Если у тебя своя армия надо, что то завоевывать! Но, что? Это для Свинцова была непростая проблема. Может быть кстати как и для всех завоевателей. Сперва они обзаводятся могуществом и это само по себе цель, как в случае с нашим "Виталием Ивановичем". А потом начинают думать, что же с этим могуществом делать?

Свинцов был довольно некрасивый парень так он по крайней мере считал сам - поэтому девчонками не интересовался, а вернее робел интересоваться. Кстати поэтому и тот случай, когда Крысе дали по носу, произошел в его отсутствие. Свинцов бывал у "Светика" редко. Да и то не для плясок а наведаться в гости - так он это называл. Они запирались в маленькой комнатке и беседовали О чем- никто не знал. Свинцов пожалуй и сам не знал. Потому, что Бочкин мог молотить безостановочно и интересно.

Потом Свинцов выходил в "пляскозал" всегда в паузе между танцами. Бросал кому- нибудь из своих:

- Не провожайте! - Это он подсмотрел у одного значительного лица которое как-то заходило к его отцу: "Не провожайте!"

И пропадал в ночи, чиркнув глазами по какой-нибудь девчонке.

Итак Троянская война отпадала: женщины не могли быть причиной его поражений и побед.

Деньги?

К сожалению, да можно сказать, к сожалению, он и здесь был устроен. Родители понимали, что шестнадцатилетнего сына необходимо содержать. Значит, ему не надо было заниматься вытрясанием копеек из слабых и младших.

Оставались всякие престижно показательные вещи. Скажем парадный выход в буфет. За несколько секунд до звонка, люди из его команды отпрашивались или просто срывались с урока и занимали позицию у дверей буфета. Задача - не пустить внутрь никого до тех пор, пока Виталий Иванович очень спокойно не спустится на второй этаж, не войдет в буфет, не выберет себе еду, не сядет за стол в углу. И только потом двери настежь "Га-а!" - врывается орава.

Нынешней весной Свинцову пришла наконец более или менее стоящая идея. Он собрал народ у себя в мастерской. Помещение от взрослых отъединенное, достаточно просторное, горят два электрокамина. Еще, быть может и потому заимел Свинцов командирский чин, что был хозяином отличной гавани.

Виталий Иванович объявил: бывшая их банда отменяется и он набирает людей в особую группу под названием "Новые Крепкие". Цели задачи пока он предпочитает держать в секрете по некоторым понятным причинам.