советские времена песня со словами: "Утро! Утро начинается с рассвета..." У
бывшего старшего оперуполномоченного Дмитрия Петрухина утро начиналось с
похмелья. Уже неделю. Чуть больше или чуть меньше. Точнее он сказать не мог.
Приблизительно это можно было прикинуть по количеству пустых бутылок.
не произошло - ничего не осталось. Надо, обязательно надо тормозить, думал
он, одеваясь, чтобы идти за опохмелкой. В зеркало старался не глядеть -
стыдно. Когда совсем уже собрался выйти из квартиры, вдруг возникла еще одна
проблема: деньги. В бумажнике сиротливо лежала десятка. Мятая и рваная,
склеенная скотчем... В карманах куртки обнаружилась горстка мелочи - еще
рублей десять.
на работу люди. Петрухину спешить было некуда. В ближайшем ларьке он купил
бутылку пива, сел на борт чудовищной бетонной клумбы. Ни цветов, ни земли в
ней не было. Была вода, в ней плавали разбухшие трупы окурков. Из-за окурков
вода приобрела цвет чифиря. А может быть, торфяного болота.
косились, но ему было наплевать. По пыльному асфальту гуляли жирные голуби,
ворковали громко, утробно.
Нужно тормозить, сказал он себе. Нужно тормозить и подвести какие-то
промежуточные итоги. Итоги оказались таковы: за три последних месяца он едва
не убил своего товарища (а если говорить прямо, не лукавя, то хуже чем убил)
и проклят его женой. Он нахлебался кровавого абсурда чеченской войны.
Женщина, которая его любила, ушла к другому. И в конце концов он потерял
работу... Потерял то последнее, за что мог бы зацепиться и выплыть.
важна для него. Нет, разумеется, он и раньше никогда не отделял себя от
розыска... Но вот сейчас это ОТДЕЛЕНИЕ произошло. И все стало ясно. Все
стало предельно ясно и от этой ясности - тошно... А ведь он жил розыском.
Теперь их пути разошлись. Уголовный розыск без Петрухина обойдется... А как
Петрухин будет жить без розыска?
хотелось. Он снова обшарил карманы в надежде найти случайно затерявшуюся
купюру... не нашел. А из нагрудного кармашка пиджака вытащил плотный
четырехугольник картона с золотым тиснением: "ЗАО "Магистраль -
Северо-Запад". Голубков Виктор Альбертович. Генеральный директор".
***
представился странно: Борисыч... соединять?
Во время серьезного разговора он любил ходить по кабинету или, по крайней
мере, быть на ногах. Возможно, думал Брюнет, это рецидив тех времен, когда
фарцевал. Стоящий человек более собран и быстрее сумеет "сделать ноги"...
обстоятельствами.
адрес СИЗО "Кресты"> совсем рядом. При надобности недалеко переезжать.
***
чтобы элементарно прийти в себя: побриться, отмокнуть в ванной, попить чая.
Меры примитивные, снять последствия недельного запоя они не могут, но
Петрухин уже принял решение и откладывать его осуществление "на потом" не
хотел.
невнимательный прохожий, который и по сторонам-то не глядит, а только себе
под ноги, не смог бы его не заметить. Перед фасадом "Магистрали" неровный, в
выбоинах, асфальт сменялся на двухцветную импортную брусчатку. Горели
большие матовые шары и стояли синтетические деревья в больших кадках...
Этакий маленький европейский оазис среди расейского убожества, отчего
убожество это становилось еще более наглядным. На стоянке, обнесенной легкой
ажурной оградой, стояло десятка два автомобилей. По большей части -
иномарки. Над входом со сверкающими мраморными ступеньками нависал
голубоватый стеклянный купол. Сверкала полированной бронзой литая плита:
"Магистраль - Северо-Запад".
Интересно, думал ли Брюнет десять лет назад, что сумеет так подняться?
охранник.
охранник из отставных офицеров. Он ошибся, из действующих.
генерального.
длинноногих девах, снующих по коридору: евростандарт. Приемная... секретарша
и знакомый уже телохранитель... компьютеры... "Виктор Альбертыч вас ждет..."
Дверь... Брюнет.
появилась секретарша с минералкой, ногами и улыбкой.
отрываясь от стакана, кивнул. - Ничего, Борисыч, трубы - наш профиль,
поможем.
Северо-Западу.
торговать. В основе все равно лежат бабки.
перейдем к делу.
нашего... э-э... сотрудничества.
нет и речи... пока, во всяком случае. У тебя, как я понял, сложилась не
очень хорошая ситуевина с криминальной подкладкой. И тебе нужно, чтобы
кто-то, кто рубит в деле, разобрался, что произошло... так?
хочу, чтобы ты понял: за дело я возьмусь только в том случае, если оно
действительно представляет интерес. Это - во-первых. А во-вторых, мне на хер
не нужны никакие руководящие указания. Я должен обладать полной свободой. И
если я вдруг открою, что эту мокруху организовал ты, например, то именно так
я шепну в убойный отдел. Понял?
устраивают МОИ УСЛОВИЯ, то давай-ка перейдем к делу. Рассказывай, что у тебя
приключилось.
Глава третья
Трубный глас
все-таки многое знаешь... Мне перед тобой ломаться понту нет... Я фарцевал,
я кидал, я бабки делал. Но я на ножи никогда никого не ставил. Ты знаешь.
Меня махновцы грабили - это было. Меня беспредельщики из ОМОНа грабили -
тоже было. А я честно жил... ну, ты ухмылку-то спрячь, знаю, что думаешь.
делать. Что началось, сам помнишь. Какие хари на Божий свет вылезли - какой
там НЭП! В кабаках одни стриженые затылки в тренировочных штанах. Я совков
не люблю, но у меня, поверишь ли, ностальгия по совку в ту пору сделалась...
мы же молодые были. Как в "Брате-2" говорит таксист: ведь были же люди как
люди. Куда все подевались?
подвале смастряченной. Но ведь брали! И бабки текли. Ни ума, ни куражу, а
зелень шелестит. Скучно было - беда... Но тут я услышал трубный глас! Не в
религиозном смысле или каком мистическом, а в сугубо материальном... Не
торопи, сейчас объясню. Ты сам сказал: давай с самого начала. Вот я и
начинаю с са-а-мого начала. Я, как тебе, может быть, известно, не питерский.
Я из славного города Волгодонска. Ничего славного в нем, конечно, нет. Как
был дырой, так и остался. Но я-то в нем родился и вырос. Родина! Хрен ей
между... Однако без Волгодонска нам никак не обойтись - все сегодняшние
завязки оттуда. В общем, так: в конце девяносто первого, когда Ельцин с
холуями Союз раздербанили, вышел на меня землячок один мой, Игорь Строгов.
Он к криминалу никаким краем не шьется, офицер морской. Вышел он ко мне с
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Корнев Павел
Ибсен Генрик