Чтение 7–й страницы книги ~Бумеранг~

-- Атавизм: реакция на крик из-под трамвая. Кидаешься, хотя известно,
что нужна реанимация.

-- Это... случайное сравнение?.. Кому нужна реанимация? Марику?

-- Не суть важно.

-- Не уклоняйся. Ты всегда козыряла прямотой. Я хочу откровенности!
Марику -- реанимация? Почему? Он не умирает! Что ты думаешь о Марике? --
Вероника Антоновна повышает и повышает голос и даже ногой напоследок
топает. И у Стеллы вырывается:

-- Марат -- это лопнувший супермен. Его уже нет, не существует!

-- Бог мой, опомнись! Нет, в тебе просто говорит оскорбленная женщина.
Как это он не существует?! Не знаю, из-за чего вы разошлись, у тебя характер
ой-ой, а может, и Марик поступил неладно, допускаю, но нельзя же хоронить
заживо! Он яркий, гордый, одаренный человек, у него блестящее будущее!
Бывает эгоистичен, согласна, но в корне -- хороший! Одно то, что ради моего
покоя пожертвовал альпинизмом и всеми друзьями...

-- Пожертвовал ради вас? Забавно!

-- Забавно? Стыдись!

Помолчав, Стелла унимает раздражение:

-- Простите, Вероника Антоновна! Зря я, не обращайте внимания.

-- Твои слова... Понятно, что сгоряча, но он действительно какой-то
опустошенный. Нерадостный. Бедный мой мальчик!.. Что мне делать, Стелла?
Посоветуй что-нибудь, ты умная!

-- Мне нечего советовать.

-- Тогда хоть расскажи попросту, без реанимаций, что у вас произошло?
Почему он изменился?

-- Не могу...

-- Что же, тогда извини, что побеспокоила! -- С неостывшей обидой
Вероника Антоновна провожает Стеллу к двери в прихожую и видит входящих в
квартиру Марата и Барсукова.

Встреча со Стеллой -- неожиданная и болезненно неприятная для Марата.

-- Добрый вечер, -- бормочет он и скрывается в своей комнате.

Приотставший Барсуков засмотрелся на Стеллу и, заметив, что она
потянулась к вешалке за курткой, бросается помочь.

-- Разрешите?

-- Благодарю.

Только всего и сказано, но вот уже Стелла коротко простилась с
хозяйкой, вот хлопнула за ней дверь, а Барсуков все стоит в передней, и лишь
окрик Марата сдвигает его с места.

-- Марат, кто она? -- первым делом интересуется Барсуков.

Марат смотрит в пространство.

-- Это к матери... Так на чем мы остановились?

Оба не сразу могут вспомнить, потому что думают о Стелле -- каждый
свое.

-- Кажется, по поводу прежней работы... инженер-испытатель...

-- Да, -- кивает Барсуков. -- Гонял тяжеловозы, новые модели.
Автодром, пробеги через полстраны, разные дороги. Мне нравилось. И деньги
другие... Из-за плаксиков бросил. Пока устроился простым шофером -- только
бы рядом с домом.

-- А случались опасности, риск?

-- Когда участвовал в ралли, то...-- Он улыбается воспоминанию: -- "И
какой же русский не любит быстрой езды!.."

-- ...как сказал Николай Васильевич Гоголь. Певец тройки, на которой
катался господин Чичиков... Насчет ребят, Леша, я закинул удочку. Поворошил
старые связи в курортном управлении. На словах твердо обещали. Собирай
справки и ходатайства.

-- Ох, если б выгорело!.. -- И внезапно: -- Марат, она тоже певица?

Марат дергается.

-- Почем я знаю!

x x x

Несколько человек сидят на стульях поодаль друг от друга. Подкидин в их
числе.

-- Вы утверждаете, что это не ваша? -- говорит ему Томин, показывая
записную книжку.

-- Не моя.

Томин выглядывает в коридор.

-- Прошу!

Входит проводник со служебно-розыскной собакой.

Подкидин меняется в лице.

-- На столе лежит записная книжка, -- объясняет задание Томин. --
Собака должна определить владельца.

Проводник дает овчарке понюхать книжку и командует:

-- След!

Собака методично обнюхивает всех, начиная с Томина. Напротив Подкидина
садится и лает.

Тот вжимается в спинку стула.

-- Цыц, паскуда! -- кривится Подкидин.

Собака снова лает.

-- Ну моя она, моя, моя!.. -- кричит он тогда, словно признаваясь
персонально овчарке...

x x x

-- Считаешь, псина отобьет у тебя хлеб? -- шутливо спрашивает Пал Палыч
у Кибрит.

-- Собачье опознание экспертизу не заменит.

-- Экспертизу, Зиночка, ничто не заменит! Изымем образцы почерка
Подкидина и отдадим тебе в белы руки. Саше просто не терпелось поскорей
переломить его настроение.

-- Повернись-ка, нитка прилипла. -- Она снимает с пиджака Знаменского
нитку, скатав ее в комочек, хочет кинуть в пепельницу, но
приостанавливается. -- Кто это курил?

-- Подкидин.

Она садится, придвигает пепельницу и рассматривает два окурка.

-- Любопытно... тоже "Беломор". Даже очень любопытно, Пал Палыч! Где
наше заключение по окуркам?

Пал Палыч раскрывает папку с делом. Кибрит проглядывает текст,
сверяясь глазами с тем, что видит в пепельнице.

-- Дай что-нибудь... хоть карандаш. -- Она поворачивает окурки так и
эдак. -- Я же чувствую -- знакомый прикус! Щербинка на зубе... вон она,
отпечаталась точно так же.

-- Не может быть!

-- Почему? Советую направить к нам в НТО. Думаю, у тебя будет одним
доказательством больше.

Пал Палыч отнюдь не проявляет энтузиазма.

-- Больше не значит лучше.

Смысл афоризма Кибрит не успевает выяснить, так как Томин вводит
Подкидина и торжествующе подмигивает из-за его спины. Да результаты понятны
и без того: Подкидин валится на стул, как человек отчаявшийся и обреченный.

-- Зина, если можешь, погоди, не исчезай, -- говорит Знаменский и
оборачивается к Подкидину: -- И стоило напрасно отпираться, Подкидин?

Подкидин молчит.

-- Не хотите сказать, при каких обстоятельствах потеряли книжку?

-- Не терял я... не должен был... берег...

-- Пал Палыч, можно вопрос? -- говорит Томин.

-- Пожалуйста.

Томин берет со стола конверт, вынимает из него кожаную перчатку.

-- Вот еще кто-то тоже потерял. Не ваш приятель-маляр?

Подкидин вытаращивается на перчатку.

-- Ччертовщина! И она у вас?

-- Угу. Чья это?

-- Моя!

Томин озадаченно поднимает брови, Знаменский хмурится.

-- А не приятеля? -- осторожно спрашивает он.

-- Какого еще приятеля? Моя и есть.

-- Не торопитесь, Подкидин.

-- Говорю "не мое" -- не верите. Теперь говорю "мое" -- опять не
верите. Что я, свою перчатку не знаю? Моя и есть.

-- Где могли обронить?

-- Понятия не имею... А где нашли?

Томин подсаживается поближе.

-- Разреши! -- просит он, и Пал Палыч уступает ему следующие вопросы,
пристально наблюдая за реакцией Подкидина.

-- Ваша, значит? А левая цела?

-- Выкинул.

-- Выкинули... Так вот, правую нашли на месте преступления. Кто-то,
представьте себе, обворовал магазин! -- И без паузы: -- Где вы были
двадцать восьмого прошлого месяца, в субботу?.. Отвечайте на вопрос! --
добивается Томин. -- Где были в субботу днем?

Подкидин загнанно озирается и почему-то начинает сбивчиво рассказывать
Кибрит:

-- Непричастен я... вот что хотите! Надо сообразить, где был двадцать
восьмого... двадцать восьмого... -- Но продолжает о другом: -- Перчатка у
меня пропала недели три уже... нет, четыре. И книжка примерно. Хватился про
рассаду звонить -- нету! Всю комнату перерыл, даже мебель двигал... Выходит,
все улики против меня?..

-- Я прерываю допрос, -- говорит Пал Палыч Томину.

Тот протестующе вскидывается, но -- что поделаешь -- подчиняется.

-- Пойдемте, -- кладет Томин руку на опущенное плечо задержанного.