Чтение 7–й страницы книги ~До третьего выстрела~

-- Лет пятнадцать-шестнадцать. Мое мнение -- возраст удачный. Взрослый
мужик понес бы в милицию, совсем малец -- маме показывать.

-- Дожил. Моим пистолетом мальчишки играют!.. Не у тебя одного, Витек,
уши торчком.

-- Больше никто не слыхал, ручаюсь...

* * *

Виктор ручается не зря: ребята хитро выбрали "стрельбище": впритык к
стройке, где весь день грохот, хуже пальбы.

Это типичный окраинный старомосковский дворик, обставленный домами и
сараюшками. Вместе с заборами и палисадниками они создают замкнутое
пространство.

-- Вон мой колышек, -- говорит Томин в ухо инспектору угрозыска из
отделения. -- Там и перышки целы и кровь. По данным НТО, стреляли с семи --
десяти метров.

-- Это придется обшарить весь двор и палисадники?

-- Придется. А гильзы -- не арбузы, провозимся. Хорошо бы без
посторонних глаз.

-- Займу на стройке спецовки и какой-нибудь теодолит, что ли. Станем
"размечать план" будущего котлована.

* * *

-- А ведь если добуду пистолетик, мне уже другая цена пойдет, а? --
говорит Виктор.

-- Ты, парень, не забывайся. Помни, кто был -- примитивный хулиган.

-- Хулиган, -- с удовольствием подтверждает Виктор. -- Но только не
примитивный, маэстро, нет. Про меня хорошо адвокат на суде сказал: истоки,
говорит, поведения Виктора Лабазникова коренятся в том, что его природная
энергия и фантазия не получили выхода в повседневной жизни. Лишенный,
говорит, разумного руководства в юные годы, он встал на путь изощренного
хулиганства.

-- Это для красоты, Витек. Все твои истоки от зависти, что другие лучше
живут.

-- Что?!.. Да плевал я...

-- Брехня. Допустим, тебе приспичило похабщину изобразить. Ты ведь не
забор выберешь?

-- Большой интерес -- забор. Выберу "Волгу" с иголочки и процарапаю до
железа.

-- Вот-вот. А почему? Потому что знаешь -- никогда у тебя "Волги" не
будет.

Виктор порывается что-то сказать.

-- Я говорю. Заткнись. Тебя, шантрапу, взяли в серьезное дело. Пойдешь
ты по-крупному в одиночку? Нет. Только при мне будешь кое-что иметь кроме
срока. Чем торговаться, подумай как с пацанами управишься.

-- Ну, маэстро, тут уж моя стихия!

* * *

В одном из помещений НТО звучат выстрелы.

-- Ну и отдача! Попробуйте, Зинаида Яновна, -- эксперт Марина
протягивает огромный старомодный пистолет.

Кибрит стреляет в стену для экспериментальной стрельбы --
"улавливатель", затем достает стреляные пули, вставляет их в специальный
сравнительный микроскоп и разглядывает.

Входит Томин. Кибрит встречает его вопросом:

-- Нашли?

-- Нашли. Думаю от "ТТ", -- он достает упакованные гильзы.

-- Но от какого?

-- Если в одном микрорайоне в течение десяти дней дважды фигурирует
огнестрельное оружие... Где бы присесть? Два часа на четвереньках. -- Томин
берет пистолет, из которого стреляла Кибрит.

-- Экзотический зверь! Здоровые, наверно, дырки бьет.

-- Американский кольт.

-- А калибр?

-- Одиннадцать и сорок три. -- Кибрит распечатывает гильзы.

-- Откуда вынырнул?

-- Один старичок хранил, участник первой мировой. Проверяем для
порядка, нет ли за этим зверем грехов... Марина, посмотрите.

Та поочередно вставляет гильзы в другой микроскоп, что-то подкручивает,
щурится.

-- Да, гильзы "ТТ". Семь и шестьдесят два. С характерными
индивидуальными особенностями.

-- Зинаида Яновна! Мариночка! Последнее желание Томина! На сегодняшний
рабочий день, разумеется.

-- Ладно, Шурик, понимаем. Но пулегильзотека... Там возни надолго.

* * *

Трое парней-топориков стоят курят, скучают.

Появляется Леша; несет в авоське бутылки с молоком. Поодаль за ним
следует Виктор. Парни дают Леше приблизиться.

-- Глядите, Леха-Ледокол плывет!

-- А где ж твоя флотилия?

Леша оценивает обстановку.

-- На приколе.

-- Ходят слухи, он задается! -- не отстают парни.

-- Ходят слухи, она стал очень смелый!

-- Соответствует действительности, -- говорит Леша.

-- Ах, как он грубо разговаривает! Ах, я боюсь.

-- Ты что же ребенка обижаешь, Ледокол? За это можно и схлопотать.

-- Вообще-то, я против вас ничего не имею. Но, если охота, готов, -- он
отступает на шаг, аккуратно ставит авоську и принимает боксерскую стойку.

Виктор наблюдает.

-- Слыхал? -- балаганит парень. -- Он на все готов!

-- Это очень опасно.

-- Для него, разумеется.

-- Учтите, бью первым. Такой принцип.

-- Ах у него еще и принципы!

Парни надвигаются на Лешу. Короткая схватка, в результате которой один
падает, другой хватается за скулу, третий в замешательстве отступает.

-- Удар! Еще удар! -- "болеет" Виктор.

-- Могу быть свободным? -- бравирует Леша. -- Или желаете еще по
порции?

-- Отвесь им, отвесь посочней! С горошком! -- подзуживает Виктор.

-- По-моему, уж сыты.

-- В следующий раз возьмем нож и вилку, аппетит будет лучше, -- обещают
побитые.

Виктор уважительно подает Леше авоську.

-- Лихо!

Тот забирает авоську и двигается дальше. Виктор идет радом.

-- Первый разряд?

-- Был одно время.

-- Бокс -- штука полезная. Но на улице может подвести.

-- До сих пор служил.

-- Это пока до серьеза не дошло.

-- Что вы подразумеваете под "серьезом"?

-- Видишь ли, парень... тебя Лехой звать? Может, будем знакомы?
Виктор. -- Обменивается рукопожатием с несколько озадаченным Лешей. --
Сцепился ты, Леха, со шпаной, они теперь не забудут. Про ножик-то с вилкой
поминали не зря.

-- Да это треп.

-- Сегодня треп -- завтра серьез. Вилку, понятно, дома оставят, а нож
возьмут, раз плюнуть. И что ты тогда с одним боксом?

-- Ну, самбо я тоже немного знаю.

-- А если и они немного знают? С чем ты против них выйдешь? Чтобы
наверняка?

-- Не на жизнь, а на смерть? -- усмехается Леша.

-- Вот именно.

-- Не собираюсь.

-- Не зарекайся, Леха. Прицепятся всей кодлой, а тебе характер не
позволит хвост поджать, я же вижу.

-- И что вы предлагаете? Есть продажный пулемет? Дымовые шашки?

-- Три-четыре спецприема могу показать с удовольствием, потренируемся.
Будут отлетать, как жареные.

-- С какой стати подобная благотворительность?

-- А что особенного? Понравилось, как держался, жаль, если дуриком
покалечат.

* * *

Кибрит "принимает" Пал Палыча и Томина в лаборатории.

-- Ну, Шурик, ты не зря ползал под лопухами, а Марина не зря сидела в
пулегильзотеке. У пистолета бурное прошлое. Впервые он зарегистрирован как
орудие преступления тридцать лет назад.

Томин присвистывает.

-- Да, в феврале сорок седьмого. При ограблении магазина из него тяжело
ранили сторожа. Поймали их... сейчас скажу: -- заглядывает в записи: --
"Шайка грабителей обезврежена спустя три месяца. По оперативно-розыскным