Чтение 7–й страницы книги ~Проигравший получает все~

Топорщились маленькие грудки. Волосы стянуты в пучок
копеечной заколкой.

Типичная пэтэушница.

- Знакомьтесь, девочки, - пробормотал из-за Таниной
спины Дима. - Это - Оля, моя... - легкая заминка, - подруга.
Таня, э-э, моя старая знакомая.

- Так, значит, старая знакомая, - нахально проговорила
девица, глядя в глаза Тани бесстыжими своими бур калами.
Конечно, для нее двадцатишестилетняя Таня была старой. -
Очень приятно. - Девица сунула Тане влажную ладошку.

Ничего не оставалось делать, как пожать ее.

- Здравствуй, девонька, - чуть насмешливо проговорила
Таня.

- Девочки, - увещевающе проговорил Дима. - Пойдемте на
кухню, попьем чайку.

Он заметно смущался. Тане тоже было не по себе.

А пэтэушница чувствовала себя как рыба в воде.

- О, тортик! - вскричала она. - Люблю я сладенькое!
Особенно перед сладеньким. Да, Димочка?

Дима еще больше смутился, не ответил и занялся
чайником.

Таня без приглашения уселась на кухонную табуретку.

Она кипела от возмущения. Она, конечно же, не ревновала
Диму. Много чести! Собрался потрахаться с крошкой - ради
бога! Но зачем было приглашать ее, Таню? Зачем ее, взрослую,
богатую и почти замужнюю женщину, ставить в неловкое
положение? "Я, может, только ради того, чтобы поговорить с
тобой, прилетела из Франции - а ты не в силах разобраться со
своей очередной потаскушкой! Хотя бы избавиться от нее к
моему приходу!"

На кухонном столе стояли две недопитые бутылки пива.
Валялись раскрытые пакеты из-под чипсов. Тарелками и
стаканами здесь себя не утруждали.

У батареи примостились еще четыре пивные бутылки - уже
пустые. "Эх, Дима-Димочка, - подумала Таня, - тряпка ты. Не
можешь никому сказать "нет" - даже этой ссыкухе подъездной.
Был бы ты бабой - ходить бы тебе всю жизнь беременной! Да из
тебя все кому не лень будут веревки вить. Вот поэтому-то я -
не с тобой. Понял?"

Ярость Тани потихоньку улеглась. Она стала смотреть на
эту ситуацию словно со стороны. Ей было весело наблюдать,
как суетится Дима, тщетно пытаясь навести порядок на столе и
в их отношениях.

- Олечка, порежь, пожалуйста, тортик, - сладко-
сладеньким голосом попросил Дима.

- Пусть она режет, - мотнула головой пэтэушница. - Я не
умею.

- А что ты вообще умеешь? - доброжелательно
поинтересовалась Таня.

- Не твое дело! Не волнуйся! Что надо - умею. Получше
тебя! Правда, Дима?

- Девочки-девочки, - невпопад проговорил Дима.

Эта Оля отчего-то имела над ним странную власть.

Таня резала тортик. Дура, еще выбирала, чтоб Димке
понравился. Ей было смешно и стыдно наблюдать за девицей.
Неужели Дима мог клюнуть на такое убожество?

- Ну, Димочка, - язвительно начала она, чтоб не молчать
и хоть как-то уесть девку, - расскажи, над чем ты работаешь?
Наверно, собираешь материал для очерка о трущобах? О детях
городского дна?

Девица въехала в намек и ощерилась:

- Сама ты помойка!

Ну что ты будешь делать! Как с такой прикажете
сражаться? Все равно, как если бы ты наносила изящный
фехтовальный укол, а тебя в ответ - дубиной!

- Но-но, ты у меня потише тут! - Дима вдруг возвысил
голос на девицу.

Та сразу сникла.

- И вообще! - вдруг выкрикнул Дима. - Шла бы ты лучше
домой! Шалава!

Тут произошло то, чего меньше всего могла ожидать Таня.
Девица сползла с табуретки и бухнулась перед Димой на
колени. В глазах ее заблистали слезы.

- Димочка! Миленький! - взмолилась она. - Не гони меня!
Радость моя!

Хочешь, я извинюсь перед ней? Хочешь? Простите меня,
госпожа хорд-шая!

Простите, солнце наше! Хочешь, Димочка, я ей ручки
поцелую? Хочешь? - Она потянулась к Таниной руке. - Хочешь,
мы тебя с ней вдвоем ублажим? Хочешь?

Таня с удивлением и брезгливостью наблюдала за этой
комедией.

- Встань! - страшным шепотом проговорил Дима. -
Заткнись!

Девица послушно уселась на табуретку. В глазах ее,
устремленных на Диму, было немое обожание.

- Прости меня, Танечка, - сказал Дима. - Я не ждал ее
и... и...

- Ладно, Димка. Я пойду.

- А чайку? Я налью!

- Ладно, дорогой. Я не люблю Достоевского. Разбирайся с
ней без меня.

Она решительно встала и прошла в прихожую. Дима
бросился то ли останавливать, то ли провожать ее.

- Простите меня, Таня! - пронзительно закричала из
кухни девушка.

"Не люблю пьяных", - подумала Татьяна. В дверях она
обернулась. У Димы был виноватый вид.

- Мы еще увидимся? - пробормотал он.

- Конечно - спокойно сказала она. - Но ты только
смотри, предохраняйся.

Не дай бог гонорея.

И она захлопнула за собой дверь.

...Назавтра, в час дня, ее арестовали по подозрению в
убийстве.

Москва. 12 августа, 11.40

ПАВЕЛ

- ...назавтра, в час дня, меня арестовали по подозрению
в убийстве. В убийстве этой Ольги, - закончила свой рассказ
девушка.

Я был потрясен. Вот в чем, оказывается, ее обвиняют.

Я видел репортаж об убийстве в "Дорожном патруле". В
Орехове-Борисове девушку нашли мертвой на квартире у
молодого человека. Значит, это была та самая Оля.

Она, помнится, лежала в кровати с перерезанным горлом.
Рядом валялся окровавленный нож. Камера показала тогда
перебутыренные окровавленные простыни.

В квартире, как я успел тогда заметить, был разгром.
Дверцы стенки открыты. На полу валялись книги и бумаги.

В кухне разметались бутылки. На столе стоял порезанный,
но не съеденный торт.

Так вот, значит, чей это был тортик.

Банальная "бытовуха", подумал, помнится, я тогда.
Пьяная ссора.

Хозяин квартиры бесследно исчез, говорилось в
репортаже. Правда, телевизионный корреспондент тогда ни
словом не обмолвился, что пропавший - не кто иной, как
известный журналист газеты "Молодежные вести" Дмитрий
Полуянов.

Не захотел, должно быть, мимолетом возводить напраслину
на знаменитого коллегу.

Или товарища по цеху выгораживал.

- Вы возьметесь за это дело? - спросила девушка,
пристально глядя на меня.

- Это будет зависеть от того, насколько
удовлетворительно вы ответите на два вопроса.

- Слушаю.

- Во-первых, каковы будут условия?

- Двести долларов в день плюс компенсация разумных
расходов. А если вы найдете убийцу - и Диму тоже - тогда ваш
гонорар пятьдесят тысяч долларов.

Приемлемо?

Она еще спрашивает!

- Вполне.

- Тогда слушаю второй вопрос.

- Вы - убийца?