Чтение 7–й страницы книги ~Черные деньги~

- Вы действительно похожи на калифорнийского спасателя.

- Благодарю вас, - сказал он. - Я трачу все свободное время на это.
Люблю серфинг. Я нанялся на эту работу из-за возможности заниматься
серфингом. К тому же я студент колледжа.

- Какого колледжа?

- Государственного колледжа Монтевисты. Единственного здесь.

- А кто там заведует французским факультетом?

- Не знаю. Я изучаю бизнес, рекламное дело и вопросы недвижимости.
Очень интересно.

Он напоминал мне молчаливых блондинов, заполнявших калифорнийские
берега в пору моей молодости. Там и сейчас полно бродит мальчишек.

- Вы собираетесь изучать французский язык, сэр?

- Я просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.

- Может быть, мистер Мартель поможет вам. Он француз.

- А он здесь?

- Да. Я только что разговаривал с ним. Он говорит так же свободно
по-английски, как вы или я.

Он показал на кабину на втором этаже, выходящую в сторону моря. В
открытом проеме в тени навеса наверху я увидел человека, несшего целую
охапку всяких ярких предметов.

- Эвакуирует свои вещи, - сказал спасатель. - Я предложил ему помочь,
но он не захотел, чтобы я занимался его личными вещами.

- Он что, оставляет это место?

- Во всяком случае, он отказывается от кабины. Он сказал, что я могу
взять мебель, которую он купил для кабины. Это пляжная мебель, но она
совершенно новая, и ему она обошлась, должно быть, в копеечку. Она будет
прекрасно выглядеть в моей кабине. Все, что у меня сейчас есть, - это
спальный мешок. Все мои деньги уходят на содержание машин.

- Машин?

- У меня фургон для спортивных принадлежностей, - сказал он. - И мы с
приятелем на двоих еще имеем спортивную машину для загородных прогулок.
Спортивная машина экономит массу времени.

Парень начал мне надоедать. Беда в том, что их тысячи, таких как он,
неопримитивистов, которые никак не вписываются в современность. Но меня
внезапно поразила мысль, что, может быть, они даже лучше, чем я,
приспосабливаются к нынешней жизни. Они могут жить как беззаботные дикари
на берегу моря, в то время как компьютеры и всякие программисты за них
делают всю работу и принимают решения.

- Почему мистер Мартель оставляет кабину? Она очень удобно
расположена.

- Это лучшая кабина. Вы видите весь берег и море вплоть до самого
рифа, где мы занимаемся серфингом. - Он махнул своей мускулистой рукой. -
Мистер Мартель обычно сидел там и наблюдал, как мы скользим на досках. Он
сказал мне однажды, что занимался серфингом, когда был моложе.

- Он не сказал, где он этим занимался?

- На этом же рифе, я полагаю.

- Он был здесь раньше?

- Этого я не знаю. Во всяком случае, при мне нет.

- И вы не знаете, почему он оставляет свою кабину?

- Ему она не понравилась. Он всегда на что-нибудь жаловался -
например, вода в бассейне слишком пресная. Он считал, что она должна быть
более соленой. Он не ладил с некоторыми членами клуба.

Парень замолчал. В его мозгу происходило какое-то шевеление,
породившее внезапную мысль.

- Послушайте, не говорите, пожалуйста, Питеру Джемисону, что мистер
Мартель отдал мне свою мебель. Ему это не понравится.

- Отчего же?

- Он из тех, кто не поладил с Мартелем. Пару раз они чуть не
подрались.

- Из-за Джинни Фэблон?

- Я думаю, вам это известно?

- Нет, не очень.

- Тогда не буду вам ничего больше говорить. Если Питер Джемисон
узнает, меня вытащат на ковер за то, что болтаю о членах клуба.

Он чувствовал, что наболтал лишнего. Одна из тех дам, что играли в
бридж, избавила его от моего допроса. Она крикнула ему через бассейн:

- Стэн, не принесешь ли ты нам кофе? Черного!

Он встал и лениво поплелся к буфету.

Я одел темные очки и взобрался по деревянной лестнице на втрой этаж
строения. По похожей на палубу галерее я прошел в самый конец. Ротанговый
плетеный стол, стоящий посередине кабины Мартеля, был завален разными
предметами: купальными костюмами и халатами, мужскими и женскими пляжными
принадлежностями, ластами и масками, бутылками от виски и коньяка. Там был
маленький электрообогреватель и бамбуковые трости. Мартель вышел из одной
из внутренних комнат с миниатюрным телевизором в руке. Он поставил его на
стол.

- Выезжаете?

Он недовольно посмотрел на меня. Сейчас я был в темных очках, а он их
снял. Глаза его блестели и были очень темного цвета, и в них как бы
сосредоточилось все выражение его ярко-смуглого лица. Длинный, с горбинкой
нос выдавал самоутверждающий и любознательный характер. Похоже, он меня не
узнал.

- А что, если и так? - ответил он настороженно.

- Я подумал, что мог бы занять ваше место.

- Едва ли это возможно. Я снял помещение на весь сезон.

- Но вы не собираетесь его использовать.

- Я пока не решил окончательно.

Он больше говорил сам с собой, чем со мной. Его темный взгляд
скользнул мимо меня к прибрежному пляжу. Я повернулся и посмотрел туда же.
Голубые волны перекатывались через риф. А там, за ним, дюжина мальчишек
вертелись коленопреклоненными на своих досках, будто они совершали
молитву.

- Вы занимались серфингом?

- Нет.

- А подводным плаванием? Я заметил, что у вас есть все необходимое
снаряжение.

- Да, я этим занимался.

Я внимательно слушал его речь. Мартель говорил с акцентом, но акцент
проявлялся значительно слабее, чем во время ссоры с Гарри Гендриксом, и он
использовал мало французских слов. Конечно, он сейчас не был так
возбужден.

- А в Средиземном море вы не плавали под водой? Говорят, что этот вид
спорта зародился в Средиземноморье.

- Это так, и я там плавал. Я был когда-то жителем Франции.

- Из какой части?

- Париж.

- Интересно, я был в Париже во время войны.

- Многие американцы там побывали, - ответил он натянуто. - Теперь,
если разрешите, я избавлюсь от этих вещей.

- Хотите я вам помогу?

- Нет, спасибо, благодарю вас, всего хорошего.

Он вежливо раскланялся. Я пошел обратно по палубе, пытаясь подвести
итог своим впечатлениям. Его смоляные волосы и гладкое строгое лицо, как и
острый взгляд его глаз, говорили, что ему должно быть не больше тридцати.
Чувствовалось тем не менее, что он владеет собой и обладает выдержкой
более зрелого человека. Я так и не составил полной характеристики об этом
человеке.

Я выбрался в лабиринт находящихся на первом этаже кабинок для
переодевания. Занятия в школах к тому времени закончились, и толпа
маленьких ребятишек шлепала друг друга полотенцами по ногам с неимоверным
хохотом и шутливыми угрозами. Я прикрикнул на них, чтобы они не шумели.
Они подождали, когда я уйду, и после моего ухода разбушевались еще
сильнее.

Питер попытался завязать галстук перед затуманенным от пара зеркалом.
Он увидел мое отражение и обернулся с улыбкой. Я впервые видел его
улыбающимся. Сейчас его лицо было красным и лоснящимся.

- Я не знал, что вы здесь. Я делал пробежку на берегу.

- Прекрасно, - ответил я. - Я только что разговаривал с Мартелем. Он
перебирается из своей кабины, и, может быть, съедет совсем.

- Вместе с Джинни?

- Не думаю, что мне следовало спрашивать его об этом напрямую. В
нынешних обстоятельствах мне, возможно, не следовало бы вообще с ним
разговаривать. Это не то, что нужно сейчас. Но у нас, возможно, мало
времени.

Эти слова согнали улыбку с лица Питера, и он, волнуясь, начал
покусывать губы.

- Я надеялся, что вы сможете что-нибудь сделать, чтобы остановить
его.

- Я не отказываюсь, но самое страшное, что я не знаю, с какими
вопросами к нему обращаться. Я никогда не был во Франции, и я не очень
хорошо помню, чему меня учили в школе в отношении французского.

- Так же и я. Я походил на курсы к профессору Таппинджеру, чтобы
немного освежить свой французский, но он выставил меня.

- Это было в местном колледже?

- Да. - Ему показалось, что я хотел его объяснений по поводу его
учебы в Принстоне и почему он там провалился. - Но я окончил курс здесь, в
Монтевисте, в прошлом году.

- А Джинни должна была закончить его в этом году?

- Да, но она взяла отпуск на два года. Она работала сестрой в
приемной клиники доктора Сильвестра, но ей работа не понравилась, и в