сказал Анвар Абидович, и Шарофат перечить не стала.
Шарофат, о том, что следует как-то определить ее судьбу и сохранить на нее
права.
сдружился за время учебы в академии, пришла ему спасительная идея. Он
спросил у полковника, нет ли среди его подчиненных заметного жениха, с
одним ярко выраженным качеством -- жадностью. Полковник рассмеялся,
подумал, секретарь шутит, и ответил: что-что, а жадность -- главная черта
всех его сотрудников, и старых и молодых. Посмеялись они тогда от души, но,
сообразив, что гость не шутит, он тоже всерьез сказал: надо подумать. Через
три дня он показал ему одного парня и, характеризуя его, сказал: этот за
деньги мать родную продаст, а отца удавит. Парнем оказался Хаким Нурматов.
беспринципен до предела и действительно патологически жаден. Когда план
окончательно созрел, секретарь вызвал Нурматова к себе и без обиняков
спросил: не хочешь ли ты со мной породниться? Безродный лейтенант опешил, он
знал: у Анвара Абидовича незамужних сестер нет, все они давно состояли в
браке и имели детей, и о разводах он ничего не слышал, в ближайшей его родне
ни одной хромоножки, -- на иную девушку из рода ходжа он рассчитывать не
мог.
учится в аспирантуре свояченица, Шарофат Касымова, сестра его жены, и на
каникулах она вроде видела его, и он ей понравился, и на правах родственника
он решил поговорить с ним. Мол, есть и ему возможность поехать в Москву на
полуторагодичные курсы работников ОБХСС, а там он может встретиться с
Шарофат.
выдавая своих любовниц и блудливых дочерей замуж за покладистых людей,
обещая им свое покровительство. Здесь он сразу почувствовал подобное.
классе, видел летом, какая она красивая и важная стала, пожив столько лет в
Москве; прямо француженка, как сказал кто-то из его сослуживцев. Видя его
колебания, Наполеон обронил как бы случайно: если будешь хорошо учиться,
сразу после окончания станешь начальником ОБХСС района. Нурматов на меньшее
и не рассчитывал -- через неделю он уехал на курсы. Из Москвы он вернулся
капитаном и с женой.
собой, а став секретарем обкома, доверил ему пост начальника ОБХСС области.
Надо отдать должное, проблем с Нурматовым у него не возникало: он знал свое
место и понимал, за что ему выпала величайшая милость, догадывался, что
любое его ослушание будет стоить ему не только выгодной должности, без
которой он себя уже не мыслил, но и жизни -- при желании на полковника можно
было каждый день по три дела заводить.
любил золото именно в монетах. Сколько же он смог уже накопить червонцев, и
не означает ли сей факт, что Хаким вышел из-под контроля?
много, чтобы я мог терпеть еще одного конкурента", -- решил он вдруг и
повеселел.
Анвар Абидович появился в столовой.
озоруя, с порога.
хватает. Вон посмотри -- на вазе изображен твой двойник.
старинного фарфора; с нее почти в полный рост Анвара Абидовича был
изображен улыбающийся китаец с бритой головой и в таком же халате с
золотыми драконами на черном атласе. Шарофат тонко понимала антиквариат --
не зря семь лет прожила в Москве.
с кувшином, словно позируя для фотографа, и Шарофат ничего не оставалось,
как сбегать в соседнюю комнату за "Полароидом" и сделать моментальный
цветной снимок. Сходство с моделью художника так поразило секретаря обкома,
что он долго не выпускал фотографию из рук, любовался, спрашивал:
похоже, очень похоже, но только мне не нравится мандарин, уж лучше китайский
богдыхан, верно?
стол.
Имею я право загулять, как поступают мои верноподданные?
домашнему бару, и тут же подкатила к столу звенящую дорогими бутылками
тележку с напитками. Анвар Абидович читал редко, только газеты, да и то без
чего нельзя было обойтись, занимая такой пост. Но когда-то, во время учебы в
академии, он наткнулся то ли в поваренной книге, то ли в романе из светской
жизни на указание, что к малосольной семге хороша охлажденная водочка, к
севрюге горячего копчения и вообще к рыбе -- белое вино, к мясу и дичи --
красное, а к кофе требуются ликер и коньяк, -- это он запомнил на всю жизнь
и требовал на всех застольях соблюдать этикет. Из-за стола, где он
оказывался тамадой, редко кто выходил трезвым.
обед начали с водочки. Выпив, неспешно закусив, Анвар Абидович, как бы между
прочим, спросил Шарофат в надежде, что потянется ниточка к золотым монетам,
к которым пристрастился ее муж:
и не существовало, и вдруг такая забота. Простой человеческий вопрос
несколько смутил Шарофат, и она ответила вполне искренне:
работу -- он плохо кончит.
ни один волос с его головы не упадет.
следует показать хорошему психиатру -- мне кажется, деньги уже свели его с
ума.
шло у него из головы.
деньги, ни золото, стекавшееся в дом, обилие того и другого и поведение
мужа вызывали в ней порой отвращение -- оттого она искала уединения в
надуманной, отвлеченной от жизни поэзии и неожиданном увлечении
антиквариатом.
воспитали дома, так вымуштровал меня ты. Раньше я не замечала, как и с чем
он уходит на работу и с чем возвращается, мое дело женское: чтобы он ходил
аккуратным, был сыт и в доме был уют, комфорт. Но вот года два назад я стала
замечать, что почти каждый день он приходит домой то с портфелем, то с
"дипломатом", а уходит на службу с пустыми руками. Такое не могло не
броситься в глаза, хотя, повторяюсь, я не ставила целью шпионить за мужем,
вмешиваться в его дела -- это я на тот случай, чтобы ты не подумал обо мне
плохо. Когда в доме скопилось портфелей и "дипломатов" сотни четыре, я
сказала шутя: Хаким, не пора ли нам открыть галантерейный магазин? Если бы
ты видел, как обрадовался он моей идее! На другой день он привез завмага
галантерейного магазина с крытого базара, и все вывезли, почистили, на
радость мне, все углы в доме.
портфелем, один мощнее другого и, конечно, с новехоньким. Сначала я думала:
может, специфика работы такая -- важные документы каждый день к вечеру
поступают, потом отбросила эту версию -- не такое уж у нас богатое
государство, чтобы респектабельными "дипломатами" разбрасываться. К тому
же, если бы они принадлежали МВД, значит, были бы похожи один на другой.
в дефиците да и модны. Но зачем же начальнику ОБХСС тысяча "дипломатов"?
Абсурд какой-то! Мое женское любопытство взяло верх, и, ты уж меня извини,
стала я подглядывать, когда он по вечерам, поужинав, скрывался у себя в
кабинете с очередным "дипломатом" и, запершись, проводил там долгие часы.
Порою я, не дождавшись его, одна засыпала в нашей роскошной спальне или в
глубоком кресле у телевизора.
когда больше, и целыми вечерами он перебирал, сортировал, пересчитывал
купюры. Приносил он всякие деньги: от замусоленных рублевок до новеньких,
хрустящих сотенных -- эти ему были очень по душе, я видела. Если бы ты
знал, с каким наслаждением он предавался своим ежедневным тайным делам! Он
постоянно вел какие-то записи, что-то фиксировал в толстых амбарных книгах.
На мой вопрос, чем он занимается по ночам, он неизменно с улыбкой вежливо
говорил: служба, служба, дорогая, тайна, ты же знаешь, твой муж
государственный человек, полковник. Поначалу меня это смешило, я даже
развлекалась, представляя, чему он предается в единственные свободные часы:
ведь он тоже, как и ты, уходит на работу спозаранку, возвращается затемно,
ни суббот, ни воскресений.
"дипломатом", и займись мы любовью при открытых настежь дверях, он бы этого
не заметил -- так он бывает поглощен деньгами.
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Панов Вадим
Флинт Эрик
Шилова Юлия