разрываемой оберточной бумаги.
паркете его шагов совсем не было слышно. Из-под двери дальней комнаты
пробивалась полоска света, струя теплого воздуха доносила оттуда аромат
еловых веток.
помладше. Брат и сестра стояли на коленях перед украшенной конфетами и
мишурой елкой и, едва сдерживая радостное возбуждение, разворачивали свертки
с подарками. Римо никогда не испытывал подобного чувства - ему дарили только
новую одежду, а не игрушки.
поскольку на дальней стене, рядом с силуэтом наряженной елки, виднелась еще
одна тень. Невысокие, круглые очертания фигуры на стене легко узнал бы любой
американский ребенок, если бы сходства не портил поднятый над головой топор.
очевидно, не замечали стоявшего сзади и устремившего на них алчный взгляд
Санта-Клауса.
атаки.
изумления глаза их широко раскрылись, ведь они не видели, как сверкающее
лезвие топора уже опускалось на их головы.
выдернув его из рук Санта-Клауса.
- Какой-то чужой дядя хочет побить Санту!
Санта-Клауса за кроличий воротник кафтана, рывком придвинул его бородатое
лицо к своему.
выдохнул он.
передумал, и его лицо расплылось в придурковатой улыбке, обнажившей желтые,
словно старая кость, зубы.
ботинки Санта-Клауса оторвались от пола, а когда опустились снова, то они с
толстяком уже поменялись местами. Теперь Римо стоял лицом к холлу. Из-за
плеча красного кафтана Санты он увидел стоящего в дверях человека в
купальном халате с револьвером сорок пятого калибра в руках. Оружие было
направлено на Римо. Мальчик прижимался к ноге мужчины, но его сестра все еще
стояла у елки, прямо на линии огня.
срочно звони в полицию!
Сьюзи?
только нас с Санта-Клаусом. Не правда ли, Санта?
неустойчивого человека.
Санты.
мгновение она показалась в дверях комнаты, увидела сцепившихся Римо и
Санта-Клауса, и пронзительно вскрикнула.
контролем.
шиворот.
сторону. Однако его обеспокоило не это - он заметил, как отец дрожащими
руками наводит револьвер на широкий красный кафтан Санта-Клауса и нажимает
на курок.
Свободной рукой он резким движением ударил по дулу револьвера снизу, и
следующий выстрел пришелся в потолок.
Римо отщелкнул обойму и для надежности резко отвел назад курок. В его руках
собачка отломилась, словно пластмассовая.
как тот уже выбегает из комнаты.
опустил взгляд, и увидел, что маленький Томми вцепился в его штанину, и,
весь в слезах, молотит кулачками по ноге.
мальчика за плечи, он взглянул ему в глаза.
Злой Бука.
убью!
этом времени не оставалось - снаружи послышался звук заводящейся машины.
на своем пути массивные стенные панели.
снегу, отъезжает небольшой красный автомобиль.
наперерез, Римо попытался перехватить ее, но, к тому моменту, как он выбежал
на мостовую, автомобильчик уже скрылся в лабиринте улочек, спускавшихся с
Колледж-хилл.
Дженкинса, прозванной "Вертикальной" потому, что по крутизне эта улочка
могла бы соперничать с любой авеню в Сан-Франциско.
на такой улице означало бы верную смерть.
Вертикальной улице Дженкинса, словно лыжник с крутого склона. Нагнав
автомобиль через пару секунд, он крепко ухватился за бампер.
вида, Римо напряг мускулы рук и позволил машине тащить себя на буксире. Это
напомнило ему детские годы в Ньюарке, когда он частенько катился вот так за
автомобилями через всю Брод-стрит. В те годы бамперы на машинах ставили
тяжелые, хромированные, за них было легко держаться. А в современных машинах
было фактически не за что ухватиться, поэтому Римо, ища точку опоры, впился
пальцами в пластик. Когда он отпустит руки, на бампере останутся глубокие
вмятины.
прицеп. На ботинках Римо постепенно скапливалась горка снега. Когда она
становилась слишком большой, снег падал на мостовую, чтобы через секунду
налипнуть снова. Поскольку делать было нечего, Римо с интересом смотрел, как
этот процесс повторяется снова и снова. Он не имел ни малейшего
представления, куда везет его Санта-Клаус, зато он точно знал, что когда
машина остановится, выражение на лице этого сказочного героя будет весьма
забавным. По крайней мере, в те несколько секунд, пока Римо не начнет
сдирать с него скальп.
Санта-Клаусу придется пожертвовать рукой или ногой. Да, он сможет оторвать
этому ублюдку все конечности, одну за одной, а потом бросить его истекать
кровью на заснеженном берегу, там, где он сможет вволю молить о пощаде, не
рискуя быть услышанным. Человек, который обучал Римо искусству убивать,
наверняка поморщился бы, услышав о таком нелепом методе лишения жизни,
однако этот случай был особенным. Ведь на дворе стояло Рождество.
Массачусетс. Римо понял это, только когда они проехали мимо здания компании,
производящей ядохимикаты, рядом с которым красовалась огромная фигура
муравья из папье-маше, призванная привлекать клиентов. Как-то раз Римо
услышал, что, по утверждению шутников из других штатов, род-айлендцы
представляли себе национальный американский символ именно так. Тогда он
весело посмеялся над этой остротой, однако теперь, когда вокруг плотной
стеной падал снег, а сам он мчался в неизвестном направлении, прицепившись к
машине маньяка-убийцы, Римо было уже не до смеха.
ни малейшего представления, как называется это место, но даже получи он эту
полезную информацию, то не обратил бы на нее внимания. Глаза его застилала
красная пелена, и напоминала она не о веселом рождественском наряде, а о
крови.