Чтение 7–й страницы книги ~Последняя империя 1~

-- Скупят. Это у них пока паника, потом и этих укатают.

Лейтенант удивленно посмотрел на товарища.

-- Ты думаешь?

-- Я знаю, -- закурив, майор кивнул головой в сторону двери. -- Сколько
будет предлагать, как думаешь?

-- Начнет тысяч с десяти, ну и до миллиона наверняка дотянет.

-- Не-а, предложит два.

-- Спорим?

-- Спорим. На что?

-- Кто проиграет, тот оплачивает беляши.

-- Идет. Следующий!

Высокий мужчина с длинным породистым лицом и гривой волнистых седых
волос вошел в кабинет, ступая легко и неслышно.

-- Добрый день, господа. Извините, что занимаю ваше время, но мне
срочно нужно в Давос. Требуется подписать один договор стоимостью, -- он
развел руками, -- просто фантастической.

-- Нефть, газ? -- заинтересованно спросил майор.

-- Нефть, и немного алмазов.

-- Вряд ли при нынешней ситуации в стране кто-то из ваших партнеров
пойдет на подписание каких-либо бумаг. Так что извините, Артур Андреевич, --
майор с огорченным лицом развел руками, -- но придется вам отказать.
Распоряжение руководства, сами знаете. Ничем не можем помочь.

Финансист сразу обмяк, лицо его поскучнело, стало старше. Понизив
голос, он сказал:

-- Ребята, мне очень нужно уехать. Давайте так, по десять тысяч баксов
каждому, и я в Швейцарии.

Офицеры переглянулись.

-- Что ж мелочиться, предлагайте уж по миллиону на брата, -- с усмешкой
сказал майор.

-- А лучше по два, -- добавил лейтенант.

Судя по лицу, магнат не мог понять, шутят эти двое или нет. Он вытащил
чековую книжку и сказал:

-- Ну, два это много, а на полтора я согласен.

-- Ничья, так что за беляши платим поровну, -- вздохнул майор, ввергнув
олигарха в еще большее недоумение.

ЭПИЗОД 13

Гораздо больший шок от переворота в российской столице испытал весь
остальной мир, и во многом этим он был обязан Вадику Шустерману, хитроумному
телеоператору, сумевшему в суматохе тех дней стянуть кассету с записью
штурма Кремлевского дворца и расстрелом президента. Покинув столицу, хитрый
еврейчик уже шестнадцого июня сумел перебраться через финскую границу, и в
тот же день Си-эн-эн впервые прогнало сенсационные кадры по своему каналу.
За пленку Вадик выручил два миллиона долларов, после чего попросил в Америке
политическое убежище.

Запись была неважной, оператор не успевал регулировать резкость, порой
панораму заслоняли широкие спины солдат, сцена расстрела оказалась снята
чуть-чуть не в фокусе, но и того, что увидел сытый западный обыватель,
оказалось достаточно. Законопослушный гражданин США, немецкий бюргер или
английский эсквайр -- все они были возмущены до глубины души. Законно
избранного президента расстреливают без суда и следствия, и это в двадцать
первом веке! Последний такой случай в Европе произошел в Румынии, с
Чаушеску, но кто знает, где эта Румыния и кто такой Чаушеску? Но Россия,
ядерная держава! Она так многим должна быть обязана Западу. Это они кормили
и поили миллионы ленивых русских, каждый год выделяя миллиардные займы для
прокорма этих вечно пьяных скотов.

США закинули пробный камень в ООН. Кэтрин Джонс, выступая на очередном
заседании, назвала происшедшее в России трагедией для всего человечества.

-- Свергнутый президент являлся законно избранным главой своей страны.
На прошлых выборах за него проголосовало большинство русских граждан. Хотя
мы и не разделяли прокоммунистических идей российского президента, но
уважали выбор жителей страны. Мы не можем доверять людям, нарушившим не
только присягу, но и основные библейские заповеди. Соединенные Штаты Америки
требуют подвергнуть бойкоту эту страну, а также ввести эмбарго на торговлю с
Россией.

Ассамблея ООН не приняла предложение госсекретаря, и на обезьяньем
личике Кэтрин долго царило выражение презрительной злобы.

-- Ерунда, -- сказала она своему секретарю уже в кулуарах. -- Я им
устрою такую счастливую жизнь, что от России останутся одни рожки да ножки.

Тем временем в России продолжало формироваться новое правительство.
Лишь теперь Сизов узнал скрытые и довольно неприятные для себя подробности
переворота. В свое время Елистов сказал, что их поддерживают несколько
офицеров из ФСБ. Как оказалось на самом деле, в перевороте был заинтересован
сам глава ФСБ Демин. Шестидесятилетний кадровый разведчик, он прекрасно
понимал всю безнадежность ситуации в стране. Страхуясь от провала, Демин,
оставаясь в тени, обеспечил поддержку Сизову и компании. Несколько штурмовых
групп, якобы сформированных Елистовым из отставников, на самом деле
оказались элитными подразделениями "Альфа" и "Витязь". Именно они обеспечили
захват Генштаба и всех пунктов связи. Лишь директор ФАПСИ, личный ставленник
президента, не принимал участия в этих закулисных маневрах. Может быть, он
бы и поддержал переворот, но Елистов его место приберег для себя.

Все это несколько покоробило Сизова. Впервые он почувствовал себя
пешкой в игре спецслужб. Но выбирать правила игры не приходилось. Они не
изменились со времен Цезаря Борджия и Талейрана. Несмотря ни на что, Сизову
пришлось быть любезным с этими людьми, сидеть с ними за одним столом, отдать
им ключевые посты в новом правительстве. Так Демин стал третьим лицом в
стране после Сизова и Соломина.

ЭПИЗОД 14

-- Сазонтьев звонит, -- сказал секретарь с погонами капитана, появляясь
в дверях кабинета. Заседание Большого Совета, такое название постепенно
прилипло к этому органу военного руководства страны, только началось.
Пятнадцать человек сидели за овальным столом, из них в штатском были только
двое, министр иностранных дел Володин и главный идеолог Фокин, все остальные
носили погоны. Первым вопросом в повестке дня стояла война с Японией.

-- Вовремя, -- заметил Сизов, переключая селектор на громкую связь. --
Как дела, Саня?

-- Хреново! Как писал Бонапарт Жозефине из Италии: "Приходится много
расстреливать..."

-- А поподробнее?

-- Сегодня расстреляли троих. Бывшего командующего флотом, главного
интенданта флота и начальника одной из баз.

-- Результат есть?

-- Да, мы вернули почти половину проданного ими топлива, это хорошо
встряхнуло ворюг-бизнесменов. Но для полноценной десантной операции его все
равно не хватает.

-- Что ты предлагаешь?

-- Вариант номер два. Для него есть почти все.

-- Чего не хватает?

-- Погоды.

-- Ну что ж, будем ждать у моря погоды. Сколько еще?

-- Недели две.

-- Хорошо, но к десанту все-таки готовься.

-- Непременно.

-- От нас чтоЃж?

-- Прежде всего заткнуть хайло этой суке.

-- Осиповой?

-- Да. Солдатские матери прорываются сквозь все кордоны и пытаются
увести своих сыновей.

Сизов поморщился. Осипова, один из лидеров некогда существовавшего
блока "Женщины России", развернула отчаянную, истеричную агитацию против
войны с Японией.

-- Война -- это кровь и жизни наших сыновей! Пускай Япония подавится
этими островами, человеческая жизнь дороже каких-то кусков камня, окруженных
соленой водой. Если на Кунашир и Итуруп кинут в десант наших детей и внуков,
море слез будет пролито уже русскими женщинами... -- кричала она на
ежедневных митингах.

-- Можешь считать, что это уже сделали, -- сказал Сизов. -- Все
телеканалы с сегодняшнего дня принадлежат государству. Ни одна передача не
выйдет в эфир без нашего разрешения.

-- Слава богу!

Они обсудили еще несколько вопросов, затем Сизов щелкнул тумблер на
пульте селектора.

-- Все-таки вы склоняетесь ко второму варианту? -- тихо сказал Угаров,
не глядя ни на кого из присутствующих.

-- Да, генерал. Иного выхода нет, все идет к тому.

Угаров покачал головой:

-- Минусов от этого я вижу больше чем плюсов.

-- Я тоже, -- заверил его Сизов. -- Но есть один большой плюс. Россия
покажет зубы. От этого уже отвыкли. Пусть привыкают. А вы против?

Угаров чуть помедлил. За ним был опыт и сила: Афганистан, Чечня,
Северная Осетия, Дагестан, громадный авторитет в войсках. В свое время он,
не задумываясь, бомбил кишлаки, если возникало подозрение, что там есть хоть
один душман. Но это было двадцать лет назад.

-- Да, я не буду отдавать такой приказ.

-- Хорошо, мы вас не держим, -- сухо сказал Сизов, пристально глядя на
профиль генерала. -- Можете уходить хоть сейчас, дела сдадите Бутенко.

Генерал-полковник медленно поднялся, по-армейски заученно, коротким
кивком попрощался с присутствующими и пошел к двери. Угаров на ходу словно
старел, опускались плечи, походка становилась все тяжелей. С трудом отворив