- Что вам угодно, сэр? - спросила она по-английски.
- Как вы относитесь к магнитным браслетам? Вы ведь связаны и с медицинской промышленностью, и с больными, которые считают магнитный браслет панацеей от высокого давления.
- Откуда вы, сэр?
- Из Москвы.
Она улыбнулась.
- Я люблю Советскую Россию, поэтому могу вам дать рекомендацию - ни в коем случае не покупайте браслет: магнит - это тайна, которая не разгадана человечеством, и у нас эти браслеты, как правило, покупают только иностранцы.
Разговаривая как-то с одним из ведущих физиков в Японии, я спросил его:
- Вам ничего не говорит имя - Юрий Холодов?
- Я знаю имя Колодов-сан, - ответил мой собеседник, - это русский ученый из Москвы. Мы с большим интересом относимся к его работам. Мы очень многого ждем от Колодов-сан.
В классе мы звали его Грубым. Это прозвище укоренилось за ним прочно потому, что он был самым высоким среди нас, говорил неторопливо, объемно, с рязанским чуть заметным "аканьем".
В послевоенные годы, когда жилось ему сугубо трудно, подчас голодно, - на руках матери, Анастасии Кузьминичны, остались трое сирот: отец погиб на фронте, - Юра Холодов начал свои опыты, над которыми мы потешались. В Филях, где тогда еще не было многоэтажных домов, а стояли дачки и редкие купальщики приезжали на дребезжащем трамвае от Киевского вокзала, он собирал лягушек, привозил их в махонькую - окна на землю - комнатку на Извозной улице и часами колдовал над ними, обложившись учебниками, отнюдь не школьными.
Я далек от того, чтобы писать о моем стародавнем друге, докторе наук Юрии Холодове как о прописном положительном герое. Он был крепок в драке, хотя никогда не нападал первым, и прилежно учился танцевать вальс-бостон, когда в нашу мужскую школу приглашали девочек. Он был нормальным отличником, увлеченным своими лягушками, - однажды я схлопотал от него оплеуху в этой связи, и это была оправданная оплеуха... Вообще-то он довольно стойко сносил наши издевательства: и от Саши Быкова, который сейчас работает заместителем директора научно-исследовательского института, и от Юры Фадеева, ставшего дипломатом, и от подполковника Коли Зерцалова, и от кандидата химических наук Никиты Богословского.
Не скрою - примерно с шестого класса я усердно списывал у моего соседа Грубого почти все задачи по математике, физике и химии. Я не очень-то понимал, что я "скатывал": Юрка решал задачки не по учебнику - он сам придумывал наиболее экономные способы решений. Однако он окончил школу с медалью, а меня выручил тройкой с минусом наш добрый математик Вениамин Ильич. Поэтому, читая кандидатскую и докторскую диссертации Юрия Холодова, особенно докторскую "Непосредственное действие электрополей на центральную нервную систему", я испытывал уважение к научному поиску моего друга, который вот уже четверть века колдует со своими лягушками, рыбами, кроликами и обезьянами... Мне было трудно продраться сквозь логику математических формул и физических выкладок, хотя смысл его поиска меня интересовал, как и всякого, кто пытается следить за поразительным развитием нашей науки.
Недавно Юрий Холодов выпустил книгу "Магнетизм в биологии". Изданная в "Науке", книга эта рассчитана на широкого читателя. Пролежала она на прилавках магазинов не более одного дня, а теперь уже стала библиографической редкостью. И я понимаю интерес нашей читающей публики к этой работе Юрия Холодова.
Давайте заглянем в оглавление: "История магнитотерапии", "Торможение роста опухоли", "Реакция растений на магнитные поля", "Магнит влияет на кровь", "Что думают физики о магнитобиологии", "Магнетизм и космическая биология". Каждый раздел сам по себе тема для интереснейшей книги, и можно лишь пожалеть о том, что работа Ю. А. Холодова издана таким небольшим тиражом, в столь "экономном" объеме.
Юрий Холодов проводит нас сквозь историю вопроса: "...то, что выпало на долю магнитобиологии, превышает меру страстей человеческих, возникающих обычно при решении научных проблем, - пишет он. - Для лечебных целей магнит стали применять, вероятно, раньше, чем для определения сторон света. О его лечебных свойствах упоминают в своих трудах ученые древности Аристотель и Плиний. Альберт Великий (XIII век) утверждал, что при ношении на левой руке магнит разгоняет неприятные сновидения, удаляет яд из организма и излечивает безумие".
Холодов приводит интереснейшее высказывание немецкого врача Парацельса: "Вшивые доктора часто тычут мне в нос, что я не следую за древними, а в чем мне им следовать? Я утверждаю ясно и открыто, на основании произведенных мною опытов с магнитом, что в нем сокрыта тайна высокая..."
Ю. Холодов останавливается на драматической судьбе австрийского врача Месмера, провозвестника "животного магнетизма", учение которого было осуждено комиссией французских ученых как шарлатанство. Он прослеживает периоды "увлечения" магнитотерапией в разных странах, в разные времена. Он пишет о том, что в первой половине XX века "разговор о магнитотерапии считался неприличным, поскольку она связана с именем Месмера". Таким образом. Юрий Холодов подводит нас в своей книге - высказав предварительно все "про" и "контра" - к исследованию этого вопроса с помощью современных методов. Привлекая данные венгерских ученых Маделайн и Жено Барноти, он приводит данные о том, что магнитное поле влияет, например, на развитие раковой опухоли тормозит ее. Ю. А. Холодов приводит данные о том, как замедлялся рост мышей, помещенных в магнитное поле. В книге приводятся данные о том, как магнитное поле воздействует на кровь: "Было обнаружено, что магнитное поле 4200 э снижает число лейкоцитов примерно на 30 процентов, а после прекращения воздействия число лейкоцитов значительно увеличивается. Это обстоятельство позволило ученым использовать магнитное поле как средство, предупреждающее развитие лучевого заболевания, при котором резко снижается число лейкоцитов. Опыты показали, что если радиация давала 30 процентов смертности мышей, то их предварительное пребывание в магнитном поле совсем снимало этот эффект".
Юрий Холодов рассказывает об опытах советских ученых из Ростова-на-Дону М. Уколовой и Г. Химич. Они укрепляли намагниченные кольца стальной проволоки вокруг опухоли (саркомы) белых крыс. Контрольным животным прикрепляли такие же ненамагниченные кольца. У крыс, не подвергавшихся воздействию магнитного поля, ни разу не наблюдалось рассасывания опухоли, в то время как у других подопытных крыс опухоли рассасывались в 60 процентах случаев после применения магнитного поля. Впоследствии лаборатория М. Уколовой поставила интереснейшие опыты в борьбе против раковых опухолей, использовав ионизирующее излучение вкупе с воздействием магнитного поля. "Следовательно, - утверждает Ю. Холодов, - магнитотерапия не должна быть изолирована от общего пути развития медицины..."
Юрий Холодов рассказывает об опытах французских ученых - инженера Приора и онколога Ривире. Они использовали магнитное поле в комбинации с радиоволнами. Крысам прививали раковую опухоль. Животные погибали через 20-30 дней после прививки.
Если на шестой день после прививки крыс помещали в магнитное поле на 20-40 минут, то раковая опухоль через несколько дней исчезала.
Юрий Холодов не настаивает на своих выводах, он не торопится утверждать как незыблемое то, что находится в стадии эксперимента, однако данные, приводимые им, говорят: ученые ищут в точном направлении, если смотреть на факты без предвзятости и без "самозапугивания" прошлой терминологией. (Увы, сие истина: в учебниках и энциклопедиях о магнитобиологии либо ничего не говорилось, либо попросту отрицалось воздействие магнитных полей на живые организмы!)
Юрий Холодов идет значительно дальше, привлекая внимание общественности к проблеме воздействия магнитных полей на микроорганизмы растений, на животных, людей. Поэтому одна из глав его книги посвящена вопросу о том, в какой мере магнитные поля влияют на миграцию птиц и рыб. Ю. Холодов и А. Эльдаров помещали, например, птиц в искусственное магнитное поле и отмечали увеличение двигательной активности в два - четыре раза! До сих пор по традиции обсуждался вопрос о возможной ориентации рыб и птиц по геомагнитному полю в дальних миграциях. Советский ботаник А. Крылов провел опыты на кукурузе и установил, что при прорастании корешки поворачиваются к южному магнитному полюсу в естественных и искусственных условиях.
...Юра у нас в классе считался человеком умеренным, чуждым всякого рода эмоциональным вспышкам: он всегда и все перепроверял по многу раз, прежде чем приходил к какому-то определенному решению. И если, заканчивая свою книгу, Ю. Холодов говорит о том, что "работы по магнитобиологии часто носят эпизодический характер и проводятся лишь благодаря энтузиазму отдельных исследователей", - он говорит истину.
(По-японски "мне нравится" звучит очень красиво: "кони-ти-ва".)
Великолепное блюдо, которым меня угощала Майама-сан, называется "скияки". Мясо нужно жарить на жаровне - самому. Для "скияки" забивают шестимесячных бычков. Перед убоем их два месяца поят пивом и массируют им бока. Можете представить себе, какое это мясо?
На многих перекрестках японских дорог стоят урночки. В урночках желтые флажки. Это для малышей, для школьников. Малыш берет флажок, поднимает его над головой и смело идет по улице. И все машины останавливаются. Это прекрасно: скорость XX века и античное отношение к младенцу.
В раскладе политических структур сегодняшней Японии многие мои собеседники выделяли религиозную организацию "Сока-Гаккай" и партию "Комейто", являющуюся некиим "светским" выражением этой религиозной доктрины.
- Правда, руководители "Сока-Гаккай", имеющие свои разветвленные пропагандистские центры в Японии, Малайзии, США, Сингапуре, не слишком часто беседуют с иностранными журналистами, - заметил один из собеседников. Попробуйте с ними связаться и не очень-то рассчитывайте на успех. Они предпочитают распространять свою литературу, но что касается контактов, здесь они весьма сдержанны.
- Попытка не пытка, - сказал я.
Собеседники насторожились:
- Какая пытка?
(Языковая разобщенность народов - сложная штука. Поди объясни смысл нашей пословицы. Вообще, чтобы быть правильно понятым, надо говорить предельно просто. Но сразу же возникает другая опасность: тебя могут воспринять как запрограммированного конформиста, который не позволяет себе отступлений от единожды выверенной и навсегда затем утвержденной линии.)
- Ах, это пословица... Тогда другое дело. Конечно, конечно, попытайтесь, отчего же не попытаться? Пытаться надо везде и всегда, а в политике особенно.
...Несмотря на то, что снова валит снег, решил ехать в Осака - на строительство "ЭКСПО-70". Друзья отговаривали: было сообщение по радио, что часть поездов остановилась из-за снежных заносов.
Скорость, говорили японские друзья, "ужасная". Поезда идут "всего по 150 километров в час" вместо 250 - по расписанию... "750 километров до Осаки вы будете плестись семь часов, это ведь ужасно, такая трата времени!"
Тем не менее А. Бирюков, зав корпунктом "Правды" в Японии, и я сели в поезд. Двери пневматически захлопнулись, и этот цельнотянутый громадный вагон, состоящий из нескольких вагончиков, слепо и устремленно ринулся в пелену снега.
Но вот поезд прошел какой-то невидимый барьер, и за Иокогамой снег внезапно кончился. Прошло еще полчаса, и изумрудная зелень стала вваливаться в окна. Прошла сонливость и усталость. Поезд ворвался в зеркальность рисовых полей и геометрическую точность чайных плантаций.
В Осаке мы с Бирюковым поселились в "Гранд-отеле". Вечером встретились с Хата-сан - редактором "Асахи", издающейся в Осака. Вместе с ним был бизнесмен Маримото. Провели всю ночь вместе - в клубе бизнесменов и в баре писателей и художников.
Пригласили посмотреть "подпольный" фильм, только что подготовленный к прокату.
Фильм страшный. Сначала он отвращает. Натуралистично снята операция по вращиванию хряща носа - длинные тонкие носы стали сейчас модными, немедленно появилась новая "индустрия" в косметике. Встык - разгром полицией студенческой демонстрации. Показывают операцию по наращиванию женской груди - бюст Аниты Экберг вошел в моду - и встык врезают хронику Вьетнама.
И все время на экране - поначалу ненавязчиво - мелькают лица странных японцев. Они выше ростом, не такие у них глаза и носы, не такой у них цвет кожи...
Фильм называется "Дети смешанной крови". Это - о детях тех американцев, которые не знают, что у них на островах растут дети - парии общества, изгои, на которых смотрят с презрением и болью, называя их "позором нации".
"Бродяжничая" ночью с Маримото по громадным улицам-барам, улицам-базарам, улицам - публичным домам, улицам-гангстерам, встречаясь с людьми из Гонконга и Пекина, я снова и снова возвращался мыслью к теме - ядерное оружие в Азии.
Сегодня в Осака ажиотаж. Люди в закусочных во время обеденного перерыва оживленно переговариваются, все стремятся успеть вечером к телевизорам. Сегодня будет борьба "сумо": кумир Японии борец Тайхо встречается со своим соперником. Тайхо необыкновенно популярен в Японии. Мне объяснили, что Тайхо на четвертушку русский - у него бабушка из Владивостока.
...Вечером сидели в номере "Осака-грандо" с Аскольдом Бирюковым и ждали телефонного разговора с Москвой. Под нами бесновалась Осака.
...Ах, Осака, Осака, сумасшедший город! Европа, Андромеда, Америка, Азия, Марс! - все здесь смешалось, сплавилось воедино, в яростное сине-желто-красное ночное соцветие реклам, которые слепят, трижды отраженные в мокром асфальте, в стеклах витрин, в жирных капотах черных автомобилей... Осака, Осака, неистовый город, весь в пульсации жизни, ни на минуту не затихающий, весь в гомоне, крике, шуме - самый неяпонский город в Японии, самый японский город в Азии!
Затрещал телефон - сухо и тревожно. Голос московской телефонистки был близким, сонным - дома еще только наступает утро. Продиктовали корреспонденцию в "Правду":
"Прогресс и гармония для человечества" - таков девиз будущей выставки. Поиск гармонии, замышляемой организаторами выставки в Японии, когда в этой стране происходят серьезные социальные сдвиги и столкновения, вызывает скепсис у многих японцев: "Можно ли найти гармонию в обществе, где интересы различных групп подчас диаметрально противоположны?" Когда мы заговорили об этом с инженером из Фукуока и токийским бизнесменом - нашими соседями по столику в ресторане, - оба с сомнением покачали головами. Инженер, что постарше возрастом, вспомнил о "добром старом времени", посетовал на сегодняшний смог, отравляющий жизнь жителям японских городов, из-за которого не часто увидишь яркое утреннее солнце и небесную лазурь.
- Все эти сотни тысяч машин, - сказал он, - потоки автомобилей на земле и над землей (под этим он подразумевал развивающуюся сейчас в Японии систему поднятых на столбах автострад), все эти скоростные устремленности не позволяют рассмотреть ни человека, ни пейзаж - все мелькает и мельтешит. А как можно говорить о гармонии, если вас настойчиво лишают времени для раздумий?
Бизнесмен из Токио, человек сравнительно молодой, со своим собеседником не согласился. Заказав стаканчик "мидзувари" (виски с водой и льдом), он с иронией ответил:
- Может быть, во второй половине двадцатого века скорость и есть высшее проявление гармонии? И разве не верно, что тот, кто быстрей и сильней, в наше время побеждает?
Видимо, столкновение этих двух мнений в какой-то мере типично для сегодняшней Японии. Тем интереснее проект выдающегося японского архитектора Тангэ и его коллег, философски выраженный в оформлении центральной аллеи "ЭКСПО-70". Он включает в себя дворцы-символы: "Солнце" (это энергия, сила), "Юность" (это порыв, скорость) и "Материнство" (это спокойствие и радость). Соединить эту кажущуюся разность философских понятий архитектор решает тем, что особенно ценят в Японии, - деревом, цветком. Три эти дворца являются как бы стволом, на котором держатся цветы-павильоны. Ствол - солнце, юность, материнство, - по замыслу Тангэ, объединяет весь мир.
- Гармония возможна, - утверждает Тангэ.
- Наша "ЭКСПО-70" обязана доказать это, несмотря на все трудности, говорят нам организаторы выставки. - Смог мы выведем за скобки, построив для выставки автомобили, движущиеся на электричестве. Жару парализуем искусственным климатом. Детей займем страной чудес, а любопытных взрослых увлечем экспонатами ста пятидесяти павильонов. Гармония предполагает и любопытство, и отдых, и творчество.
В штаб "ЭКСПО-70" мы попали на следующее утро. Все места в подземных гаражах были "запаркованы" автомобилями. Бесшумные лифты развозили по этажам посетителей из разных стран мира. В полупрозрачных стеклянных кабинах архитекторы и бизнесмены, инженеры и художники вели дискуссии по тем тысячам вопросов, которые чем дальше, тем сильнее оборачиваются в сложнейший комплекс проблем. Весь этот день, проведенный на будущей "ЭКСПО-70", мы испытывали чувство высокой гордости за гигантский прогресс, достигнутый нашей страной. Каждый из японских собеседников подчеркивал талантливую грандиозность Советского павильона, его устремленность в будущее, смелость архитектурной и инженерной мысли, изящество и мощь, - словом, то, что и должно считаться "высшим проявлением гармонии".
Вернулся в Токио.
Позвонили от профессора Софу Тесигахара. Это великий японский художник, "живой классик", автор новой школы "икебана" - аранжировки цветов. Умение из двух цветков сделать чудо, использовав керамический сосуд или несколько камней, - это и есть японская икебана.
Об этой поразительной школе профессор Тесигахара рассказал мне так:
- Бесспорно, икебана - продукт буддистской мысли. Ее создали и распространяли на островах священнослужители. В тринадцатом веке икебана была воспринята военной кастой, которая использовала ее для декоративных целей, поскольку икебана символизирует эстетическую красоту. Занятно: самураям было запрещено трудиться, заниматься "низкой работой", поэтому весь свой досуг они посвящали искусству, а икебана - это ли не высшая степень искусства?! Икебана выставлялась в специально отведенном месте, так называемой "токонома", и до сих пор токонома является важным архитектурным украшением любого японского дома.
После реформы Мейдзи в 1868 году начался период индустриализации Японии. В страну проникала западная идеология. Но мы, японцы, сохранили многие свои традиции, в том числе и японское искусство икебана. Мне скоро будет семьдесят. А когда мне было семь лет, отец, один из лучших мастеров икебана, начал учить меня основам искусства аранжировки цветов. Я работал с отцом до двадцати пяти лет - помогал ему придумывать новые композиции и преподавать. Когда мне исполнилось двадцать шесть, я создал свою школу - "согецу", - которую называют новой. Название состоит из иероглифов, которые означают "трава" и "луна". С моей точки зрения, лишь сочетание этих двух понятий выражает истинное и широкое ощущение вселенной.
Я начал применять новую технику в рамках традиционных материалов. Я позволил себе вместе с цветами использовать голые сучья, а подле ветки цветущей вишни я посчитал уместным камень, обточенный морским прибоем. Сейчас школа согецу имеет миллион последователей в Японии. Говорят, что у нас есть поклонники во всем мире.
Профессор замолчал, закурил. Больше он ничего о себе не рассказывал, но сказать о нем стоит. Он известен не только как мастер икебана, он также великолепный скульптор. Его работы демонстрировались в Париже, в Линкольновском центре в Нью-Йорке. В Турине он был награжден лавровым венком Международного центра эстетических исследований, а в 1961 году ему были присуждены французский орден искусства и литературы и орден Почетного легиона. В 1962 году японское правительство присудило ему премию министра просвещения, как знак высокой оценки его вклада в осуществление программы содействия развитию искусства.
Помимо этого, профессор Тесигахара, как представитель министерства иностранных дел Японии, часто совершает поездки за рубеж. Был он и у нас, в Советском Союзе.
Профессор пригласил меня в солнечный огромный зал, где он проводит образцово-показательные уроки икебана для преподавателей, съезжающихся сюда со всей Японии. Сегодня здесь было около семидесяти женщин и только один мужчина - молодой еще, высокий, сильный, с ранней сединой. Он делал интересную композицию из цветов и неотрывно смотрел на маленькую, великолепно сложенную, очень красивую японку. Женщина только один раз ответила на его взгляд. И стало ясно, почему сюда пришел этот мужчина и почему он делает такую великолепную композицию из цветов и камней. За этим - трагедия, за этим - любовь, горе, но, наверное, и счастье...
Профессор Тесигахара шел по залу, сняв пиджак, без галстука, он шел сквозь почтение, любовь и затаенное ожидание - "вдруг он отметит именно мою работу?" - по громадному холлу, заставленному столиками. На семидесяти столиках вазы, камни, цветы, вода. Каждый выбирает в огромной прихожей цветы и вазы по своему вкусу, каждый углублен в свою композицию, никто не видит работы соседа.
Профессор небольшого роста, очень подвижный, напористо-резкий в суждениях. Но при этом он излучает доброжелательность. Он идет среди композиций своих учеников, как заинтересованное дитя, впервые в жизни увидавшее чудо.
Он останавливается возле одной из своих учениц, долго рассматривает блюдо из голубого стекла, синий цветок. Одинокий, обреченный. И три камня вокруг. И ничего больше. В голубой воде отражается синева цветка, а белые камни становятся похожими на хлопья снега.
- Это искусство, - говорит Софу. - Поздравляю. У следующего столика:
- Вы поклонница Советского Союза? Исповедуете красный цвет? Это хорошо. Наш советский друг должен поаплодировать вам. Прошу вас, Семенов-сан.
Я аплодирую, Тесигахара поддерживает меня, начинает аплодировать весь зал.
- Назовите вашу композицию, - советует профессор, - "Красные гвоздики сорок пятого года"...
Он переходит к следующему столику, усмехается:
- Вы - розовая? Я против розового цвета, он неконкретен. Красное, черное, белое. Полутона оставьте детям. И потом, в композиции есть лишние штрихи. Вы позволите? - спрашивает он ученицу, которая смотрит на него с благоговением.
Тесигахара берет ножницы, срезает несколько веток. И вдруг - получается искусство, великолепная икебана.
Березин Федор
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Браун Дэн
Доценко Виктор