Чтение 7–й страницы книги ~Процесс-38~

кто-нибудь решится отрицать свою вину? За время революционной работы меня
- в отличие от Каменева, Троцкого, Фрунзе, Бухарина, Раковского,
Дзержинского, Свердлова, Томского, Рыкова, Розенгольца, Смирнова - ни разу
не судили... Меня высылали административно, с правом снимать себе дом и
выписывать одежду и обувь из столицы, но памяти и фантазии мне не
занимать: на фальсифицированных процессах обвиняемые признавали все. Так о
какой же фальсификации болтают товарищ Троцкий и его присные? Вот она -
зримая свобода социализма: человек, обвиняемый в шпионаже и терроре, гордо
бросает суду: "Ни в чем не виноват!" И, наконец, в-третьих, ваш, товарищ
Крестинский, отказ признать свою вину доказывает Политбюро, что Ежов - не
такой уж крупный чекист, как о том начали писать в газетах, если не он, а
я, Сталин, придумал ваш пассаж, вызвавший сенсацию, если не он, а я,
Сталин, придумал, как спасти мундир доверчивых дурачков из НКВД, которые
столько напортачили во всех предыдущих процессах, что над ними хохочут
европейские правоведы... Вот, товарищ Крестинский, таковы вкратце
результаты той операции, которую вы разыграли. Все дальнейшее зависит от
вас: пойдете ли вы на расстрел с гордо поднятой головой, с сознанием
выполненного долга перед нашей большевистской партией, или вас грубо
поволокут на казнь, как Зиновьева, - в случае если вы отступите от
разработанного мною сценария, поддадитесь давлению ежовских садистов,
согласитесь признать свою вину после перерыва, который сейчас объявят, и,
таким образом, сыграете на руку Троцкому: "мол, ему вкололи препарат, и он
предал себя!" Держитесь, товарищ Крестинский! Я прошу вас, как моего
коллегу по секретариату ЦК, - держитесь!

ПОСЛЕ МУЗЫКАЛЬНОЙ ПАУЗЫ - ЗВУЧАЛИ РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПЕСНИ БОЛЬШЕВИКОВ,
МЕНЬШЕВИКОВ И
ЭСЕРОВ - НАЧИНАЕТСЯ РАБОТА ВРАГА ЛЕНИНА И ДРУГА СТАЛИНА, ПАЛАЧА
ВЫШИНСКОГО...

У л ь р и х. Начинаем допрос подсудимых. Бессонов, подтверждаете свои
показания на предварительном следствии?

Б е с с о н о в. Да.

У л ь р и х. У обвинения есть вопросы к Бессонову?

В ы ш и н с к и й. Разрешите?

У л ь р и х. Пожалуйста.

В ы ш и н с к и й. Когда вы стали на путь троцкистской деятельности?

Б е с с о н о в. В тридцать первом году я работал в берлинском
торгпредстве СССР... На этой почве я связался с Пятаковым, который поручил
мне организовать связь с Троцким.

На просцениум выходит Пятаков.

П я т а к о в. Я, Пятаков, бывший заместитель наркома тяжелой
промышленности Серго Орджоникидзе. Из-за дружбы со мною Серго был убит
Сталиным. Его убили через несколько дней после того, как меня расстреляли
в подвале тюрьмы. Сначала мне выстрелили в голову, а потом, несмотря на то
что мои мозги разбрызгались по стене, был произведен контрольный выстрел в
сердце. Я был убит, семья уничтожена, несмотря на честное слово Сталина,
что их не тронут, если я признаюсь и помогу партии похоронить троцкизм. В
обвинительном заключении, зачитанном год назад в этом же зале Вышинским,
было сказано, да и напечатано в книге - черным по белому, - что "по
указанию Троцкого в т р и д ц а т ь т р е т ь е м году был организован
центр в составе Пятакова, Радека, Сокольникова и Серебрякова...". Неужели
страна лишилась памяти?! На кого рассчитывает Сталин?

Ведь показания Бессонова передают по Всесоюзному радио! А он говорит,
что я его п р и в л е к в тридцать первом! Нельзя же так презирать народ!
Нельзя рассматривать наших людей, как сообщество недоумков! Кстати, с
Бессоновым я вообще старался ни о чем не говорить, потому что он был
никаким не дипломатом, а агентом Ягоды в Берлине, который вел наблюдение
за советскими гражданами...

Рекрутировали его в агентуру из эсеров... К нам, большевикам, он
примкнул лишь в конце восемнадцатого, поэтому работал на Ягоду не за
страх, а за совесть, - доносил, как пел... Мои друзья, дзержинцы, ветераны
ЧК, относились к нему с презрением, называли "подметкой"... Их, ветеранов,
не судили даже: расстреливали из пулеметов, сотнями, а то и тысячами...

После месяцев ужаса я начал писать сценарий процесса, поверил Сталину,
- "троцкизм поднял голову в Испании, теряем позиции в мире". Но когда от
меня стали требовать имена друзей и товарищей по подполью, революции,
гражданской войне, социалистическому строительству, желая, чтобы я
оклеветал самых талантливых и работящих, я понял, что в стране случился
контрреволюционный переворот. И тогда я стал закладывать свои ф у г а с ы
в ягодо-ежовское следствие... Почитайте стенограмму моего процесса!
Внимательно почитайте... Я, например, чистосердечно показал, что
встречался с Львом Седовым, сыном Троцкого, в Берлине, в кафе "Ампоо",
около зоосада... А - нет такого кафе! Нет и не было!

Есть - "Ам Цоо"! Что, считаете такого рода защиту слишком туманной?
Ничего! Дети умней отцов! Внуки мудрее - в четыре порядка! Разберутся!
Впрочем, те, кто аплодировал нашей казни, будут делать все, чтобы
продолжать клеймить нас... А ведь аплодировали десятки миллионов; каково
им будет признаться в том, что они - молчаливые соучастники инквизиции,
контрреволюционного переворота? Они будут во всем оправдывать Сталина -
чтобы оправдать себя! Они станут говорить, что нельзя зачеркивать все, что
сделано, что нужен жесткий порядок, святые идеалы... Почему же все
молчали, когда Сталин - на ваших глазах - расстреливал нашу революцию?

На просцениуме - Ленин.

Л е н и н. Я, Ленин Владимир Ильич... Разрешите прочитать коротенький
отрывок из моего письма к съезду... Я знаю, что за хранение этого
документа Сталин сейчас расстреливает любого и каждого, как
контрреволюционера, гестаповца, троцкиста...

Хм-хм. Итак, о Пятакове... "Из молодых членов ЦК хочу сказать несколько
слов о Бухарине и Пятакове. Это, по-моему, самые выдающиеся силы из самых
молодых сил... Пятаков - человек несомненно выдающейся воли и выдающихся
способностей, но слишком увлекающийся администраторством и
администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в
серьезном политическом вопросе. Конечно, и то и другое замечание делается
мною лишь для настоящего времени в предположении, что эти выдающиеся и
преданные работники не найдут случая пополнить свои знания и изменить свои
односторонности..." О Бухарине я скажу позже, когда Вышинский - мой
несостоявшийся палач - начнет пытать любимца партии, нашего Николая
Ивановича... Прилюдно... У вас на глазах... При вашем попустительстве...
Кстати, через три дня после того, как были написаны эти строки о Пятакове,
я добавил следующие: "...те нападки, которые сейчас слышатся на
председателя Госплана Кржижановского и его заместителя Пятакова и которые
направляются обоюдно так, что мы слышим, обвинения в чрезмерной мягкости,
несамостоятельности, в бесхарактерности, а с другой стороны, слышим
обвинения в чрезмерной аляповатости, фельдфебельстве, недостаточно
солидной научной подготовке, - я думаю, что эти нападки выражают две
стороны вопроса, преувеличивая их до крайности, и что нам нужно на самом
деле умелое соединение в Госплане двух типов характера, из которых
образцом одного может быть Пятаков, а другого - Кржижановский". Кстати,
сколько вам было лет, когда я писал это, товарищ Пятаков?

П я т а к о в. Тридцать два. Я мучительно жалею, что меня минула чаша
брата моего, Леонида... Более того, я завидую ему...

Л е н и н. Брат расстрелянного Сталиным товарища Пятакова, Леонид, был
на два года старше его... Тоже профессиональный революционер, кристальный
большевик...

Остался в Киеве на нелегальной работе, был схвачен белыми в январе
восемнадцатого - всего через два месяца после победы Октября... Сейчас
много говорят о наших жестокостях... Хм-хм... А знаете, как белые пытали
товарища Пятакова? Нет, не Юрия - в сталинских застенках, - а Леонида? Ему
вырезали кожу со спины - длинными полосами... Руки и ноги несчастного были
связаны, он мог только кричать, но он молчал... Потом ему выкололи глаза -
сначала левый, потом правый... А потом - у живого еще - начали
высверливать сердце... Вот так... Юрию тогда было двадцать восемь лет, он
возглавлял временное правительство Украины...

Вообще же к революции примкнул мальчиком, в девятьсот четвертом... Был
под судом царя, неоднократно бежал из ссылок... Именно он был первым
председателем Киевского ревкома - после, февраля; руководил нашей
революцией на Украине - вечная ему за это память... Первый председатель,
то есть комиссар, советского Госбанка... С девятнадцатого года - член
Реввоенсоветов наших армий на самых трудных участках... Герой победы над
Врангелем... Подчинялся мне и председателю Реввоенсовета Республики
товарищу Троцкому... Работал заместителем Феликса Дзержинского - в Высшем
Совете Народного Хозяйства... Начиная с десятого съезда - по моему
предложению - избирался в члены ЦК... В двадцать пятом, когда поддержал
Каменева, его критику Сталина, предложение убрать того с поста генсека,
был смещен...

В ы ш и н с к и й. Бессонов, что вам говорил Пятаков относительно
правых? Кого называл?

Б е с с о н о в. Пятаков говорил, что предпринимаются шаги для
установления организационного контакта с правыми...

В ы ш и н с к и й. С кем именно?

Б е с с о н о в. С Бухариным, Рыковым и Томским.

В ы ш и н с к и й. Обвиняемый Бухарин, можете подтвердить показания
Бессонова?

Б у х а р и н. Я подробно показал на предварительном следствии, что
попытки контакта правых с зиновьевцами, а потом и с троцкистами были и
раньше...

На просцениум выходит Радек.

Р а д е к. Я, Радек Карл Бернгардович, враг народа, в прошлом член ЦК,
начал революционную деятельность под руководством Розы Люксембург и
Дзержинского в Польше. Оттуда отправился в Швейцарию, работал с Ильичем во
время Циммервальдской и Кинтальской конференций. После Октября приехал в