АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
"Почему же ты было столь жестоко ко мне?" - хотелось ему ласково про-
шептать на ухо морю.
Он так старался, чтобы все было хорошо! Он женился в надежде иметь
дом, детей: быть не сухим, а плодоносным деревом, но однажды утром жена
ушла от него; он остался с мальчуганом в одной кроватке и дочуркой - в
другой; ничего не понимая, ничего не зная, он бился головой об стену, а
те, кого он спрашивал, смеялись над его наивностью; наконец, в ящиках
стола он обнаружил гнусные рисунки, непристойные фотографии, чудовищные
мерзости, открывшие ему, кем была та женщина, которую он считал целомуд-
ренной.
В глубине души он не сердился, а жалел ее: она ведь носила в себе де-
мона. Чтобы дети не оставались одни, он женился снова.
Теперь все его тело облегченно потягивалось, и маленькие блестящие
волны лизали песок рядом с ним; что если одна из них подберется к нему и
станет его ласкать?
Он так Долго нес свой груз, что набрался сил. Как все это было урод-
ливо: жена, дочь, сын... И деньги!.. Его деньги или их - он больше не
знал, да и не хотел знать. Зачем? Теперь ведь все кончено, чего же еще?
По коридору кто-то шел. Шаги грубо проникали в Монда, пол злобно потрес-
кивал, где-то открылась и хлопнула дверь, потом опять тревожная тишина;
он чувствовал, что вблизи, лицом к лицу и меря друг друга глазами, стоят
два человека и оба они на пороге трагедии.
- Нет!
Он провел рукой по лицу, лицо было сухое; потрогал подушку, однако
мокрого пятна под подбородком не обнаружил. Ресницы пощипывало, но, ско-
рее, от усталости, а может быть, и от угля, всю дорогу летевшего из тру-
бы паровоза; вероятно, тело ломило тоже от долгой езды.
Кто сказал "нет"? Открыв глаза, Монд сел на постели, увидел тонкую
полоску света под дверью соседней комнаты, комнаты марсельской гостини-
цы, название которой он забыл.
Человек, сказавший "нет", крупными шагами ходил взад-вперед по другую
сторону стенки. Щелкнул замок чемодана.
- Жан!
- Я сказал "нет"!
- Жан! Умоляю тебя, выслушай. Позволь мне хотя бы объяснить.
- Нет!
Они пришли с улицы, из ночи. Движения мужчины были уверенными, реши-
тельными. Он, конечно, хватал из шкафа свои разбросанные вещи и запихи-
вал их в чемодан. Женщина, конечно, цеплялась за него, потому что послы-
шался глухой звук удара, затем стон. Мужчина оттолкнул ее, и она чуть не
упала.
- Жан, пожалуйста...
Должно быть, она обезумела. Для нее тоже перестали существовать обыч-
ные условности повседневной жизни и уважения к человеку.
- Я сейчас все объясню. Клянусь...
- Шлюха!
- Да, шлюха. Ты прав, но...
- Ты что, всю гостиницу разбудить хочешь?
- Мне все равно. Будь здесь хоть сто человек, это не помешало бы мне
ползать у тебя в ногах, просить прощения, умолять.
- Заткнись!
- Жан!
- Заткнись, слышишь!
- Поверь, я сделала это ненарочно.
- Нет, это я сделал нарочно!
- Мне надо было подышать воздухом.
- Мужика тебе надо было, и все тут.
- Неправда, Жан. Я три дня не выходила из комнаты, ухаживала за то-
бой, как...
- Скажи еще - как мать, потаскуха.
- Ты спал. Я вышла на минутку.
- Дерьмо!
- Ведь ты не уйдешь, правда? Не бросишь меня? Лучше сразу убей!
- Охотно бы это сделал.
- Так убей.
- Не стоит труда. Отвали. Пусти меня. Тебе что, не ясно?
Должно быть, он толкнул ее снова и она упала на пол; стало тихо, за-
тем тоном уже не трагическим, а скорее заунывным и казавшимся почти па-
родийным она затянула вечное:
- Жа-а-а-н!
- Хватит распускать нюни!
- Я жить без тебя не могу.
- Вот и подыхай!
- Как ты можешь говорить такое? Как ты мог забыть...
- Что забыть? То, что ты сделала для меня, или то, что я сделал для
тебя? Отвечай! А лучше молчи! Куда, черт побери, ты засунула мои рубаш-
ки?
И нормальным голосом, как говорят артисты во время антракта, она ото-
звалась:
- Три отдала в стирку. Остальные на верхней полке в шкафу, в ван-
ной...
Потом снова взяла прежний тон:
- Жан...
Он не пытался разнообразить свой слог:
- Дерьмо!
- Что ты собираешься делать?
- Тебя это не касается.
- Клянусь, с тех пор как мы познакомились, до меня не дотрагивался ни
один мужчина.
- Кроме того, с которым ты выходила из дансинга, когда я пришел.
- Я только попросила его проводить меня до гостиницы. Я боялась... Он
расхохотался. - Лучше не придумаешь.
- Не смейся, Жан. Уйдешь - завтра же сам раскаешься.
- Угрожаешь?
Угрожал-то он. Больше чем угрожал, потому что последовал тяжелый
удар, видимо кулаком, потом тишина и стон:
- Ты ничего не понял. Это я... А в общем, нет. Лучше покончить с этим
сразу.
- Как хочешь.
Шаги. Хлопнула дверь. Но не та, что вела в коридор, а дверь ванной. В
стакан полилась вода.
- Что ты делаешь?
Женщина не ответила. Мужчина тяжело дышал. Должно быть, пытался зак-
рыть набитый доверху чемодан. Потом обошел комнату, чтобы убедиться, не
забыл ли что-нибудь.
- Прощай... - бросил он наконец с нервной веселостью.
Сразу же дверь открылась снова, и женский голос испуганно бросил:
- Жан! Жан!.. Сжалься!
- Еще чего!
- Постой, Жан. Теперь ты не сможешь отказать мне в этом. Послушай...
Он направился к двери.
- Послушай, сейчас я умру.
Он не остановился. Она ползла на коленях. Конечно, она ползла на ко-
ленях по красному, сомнительной чистоты ковру гостиничного номера; каза-
лось, было воочию видно, как она цепляется за брюки мужчины, а тот отпи-
хивает ее ногой.
- Клянусь... клянусь... клянусь...
Она икала, слова застывали у нее на губах.
- ...что я отравилась.
Хлопнула дверь. Шаги прозвучали по коридору и стихли на лестнице.
Снизу донеслось слабое эхо разговора между уходившим мужчиной и портье в
черном.
Г-н Монд стоял в темноте посреди комнаты. Нащупал выключатель и уди-
вился, увидев себя в рубашке и босиком. Он подошел к двери в смежную ко-
мнату, прислушался, но безуспешно: ни рыданий, ни вздохов.
Тогда он покорно поднял с пола валявшиеся у кровати брюки, к которым
до сих пор не привык. Домашних туфель у него не было, и он надел ботин-
ки, не завязывая шнурков.
Он бесшумно вышел из комнаты, постоял у соседнего номера и робко пос-
тучал. Никто не ответил. Он нажал ручку, все еще не решаясь открыть
дверь.
Наконец он услышал едва различимый звук, словно кто-то задыхался и
силился глотнуть воздуха.
Он вошел. Номер, как и у него, разве что чуть побольше. Зеркальный
шкаф открыт настежь, дверь в ванную тоже. На полу сидела женщина в заба-
вной позе, вроде китайского бонзы. Платиновые волосы падали ей на лицо.
Глаза у нее были красные, но сухие. Сложив руки на груди, она смотрела в
пространство.
Женщину, казалось, не удивило его появление. Однако она все же заме-
тила его и, не шевелясь, не говоря ни слова, смотрела, как он подходит к
ней.
- Что вы сделали? - спросил г-н Монд.
В расстегнутых брюках, с уже редкими, всклокоченными, как утром после
сна, волосами, в незашнурованных ботинках, он не сознавал, на кого сей-
час похож.
- Закройте дверь, - вздохнула она. Потом спросила: - Он ушел, да?
И, не дождавшись ответа, закончила:
- Я знаю, он больше не вернется... Как глупо! Последние слова она
прокричала с недавним исступлением, воздев руки к небу, которое словно
осуждала за глупость мужчин.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 [ 7 ] 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
|
|