ку, она зажгла новую сигарету.
соуса, которым она поливала жаркое, для дома играло почти ту же роль,
что и ночное стрекотанье кузнечиков для деревни. На кастрюлях подпрыги-
вали крышки, из-под них вырывался пар.
твоя мать, ты орешь. Если ты не замолчишь, я тебя отдам тете Жанне...
ком передника вытерла покрытый капельками пота лоб.
рить о списке...
ти: ведь месье Мартино очень хорошо знали и уважали во всей округе. С
клиентами я мог бы разобраться завтра, если мне поможет бухгалтер.
церковных вопросов...
сил старавшийся казаться значительным.
не соглашается на...
тем не менее стоит рассмотреть, и я знаю, что они будут рассмотрены бла-
гожелательно. Вполне вероятно - не так ли? - что человек, покушающийся
на собственную жизнь, в тот момент, когда он делает это, не является
здоровым душой и телом; к этому церковь относится с пониманием. Но даже
и в противоположной ситуации, когда смерть наступает не сразу после
предпринятого действия, достаточно всего лишь нескольких секунд - и че-
ловек получает возможность целиком и полностью раскаяться. Приношу изви-
нения за такие подробности. Если позволите, я поговорю об этом с кюре, а
потом сообщу его точку зрения.
Двое его помощников ждали у ворот. Привычка закрывать за уходящими ка-
литку давно забылась, но Жанна, как и в прежние времена, задвинула за-
сов.
моту в костях и ненадолго застыла посреди кухни, не зная, что предпри-
нять. На полках, прямо под рукой, были расставлены различные пряности,
бутылки с приправами. На одной из бутылок золотыми буквами было написано
"Мадера", но Жанне удалось вовремя сдержать непроизвольное движение руки
к этой бутылке, лишь она подумала о буфетной стойке на вокзале в Пуатье,
о светлых волосах Рафаэля. Потом ей вспомнился тощий силуэт Дезире в
обеденном зале при тусклом, словно в церковной ризнице, освещении; Жанне
показалось, что она снова слышит монотонный голос Дезире, рассказывающей
новости: "Я родила троих, но двое умерли... "
она хотела лежать как можно дольше, вдыхая свой собственный запах - за-
пах старой женщины, шумы отеля, доносившиеся до нее, гудящие снаружи ма-
шины, хлопающие двери, спуск воды в уборных и дрожание водопроводных
кранов, снующие взад-вперед женщины и дети, которых кто-то ругает.
тельно было непривычно ходить тудасюда по лестницам. Она провела много
часов в поезде. Корабль попал в бурю, и Жанна чувствовала себя совершен-
но разбитой; в каюте третьего класса их было шесть человек. В Париже она
не задержалась. Она была честна сама с собой, не зная точно чего ради,
не зная даже, чего она хотела или на что надеялась. У нее было ясное
ощущение того, что если она остановится, то сил на то, чтобы отправиться
дальше, ей не хватит.
чаях. Сегодня утром у нее не было возможности заметить, что ноги болят;
все это время она проходила в новых туфлях, купленных специально, чтобы
приехать сюда.
второго этажа, Алиса крикнула противным голосом:
передника лоб, неопределенно улыбнулась и ответила, беря в буфете чашку:
ветра надули занавески и заставили хлопать двери; потом воздух стал не-
подвижным, давящим и оставался таким вплоть до раздавшихся значительно
позднее ударов грома.
ми, Жанна заметила только в самый последний момент. Молодая женщина не
повторяла слов о решительном нежелании ночевать, в доме, где лежит по-
койник, и можно было полагать, что эта фраза брошена просто так, под
влиянием утреннего эмоционального шока.
не прибранной постели, но с накинутым сверху покрывалом, и смотрела, как
Жанна кормит малыша; мысли Алисы витали где-то очень далеко, но к концу
кормления вид ее смягчился.
его имени.
зывать его именем человека, погибшего столь ужасной смертью. Я несколько
суеверна, это сильнее меня. Свекровь настаивает на том, чтобы назвать
его Робером, как ее мужа. Все зовут его Боб. Мне это не нравится, но в
конце концов я стала звать его так же. Не могу понять, почему он со мной
такой противный. Он ведь, по сути, не такой уж трудный ребенок. Говорят,
что он меня не любит. Уверена: если я сейчас попытаюсь его кормить, он
снова заорет.
невесткой через все еще закрытую дверь комнаты.
лаешь, я принесу тебе что-нибудь сюда...
вдвоем; Алиса была удивлена тем, что был подан настоящий завтрак. После
еды Алиса не предложила помочь убрать со стола или помыть посуду. С ви-
дом бесцельно бредущего человека она пересекла двор и на минуту скрылась
в конторе; только много позже ее тетка поняла: Алиса пошла туда, чтобы
позвонить по телефону и не быть услышанной.
не проснулся. Листья на деревьях уже начинали дрожать. Потом напротив
дома трижды прогудел клаксон автомобиля. Жанна едва успела осознать, что
происходит, как входная дверь открылась, снова закрылась и послышался
шум отъезжающей от дома машины.
лось обойти весь дом и запереть окна; зашла она и в голубую комнату,
где, пока еще без зажженных свечей, положили ее брата.
воздух уже приобрел неподвижность, свойственную погребальным помещениям.
Белая повязка на голове Робера придерживала челюсть, с лица его исчез
оскал ужаса, появившийся при удушении петлей. Его переодели в слегка
накрахмаленную белую рубашку, и эта сверкающая белизна бросалась в глаза
вместе с восковой белизной плоти и незажженных свечей.
села, словно желая с ним поболтать, сложив руки на животе и слегка нак-
лонив голову; губы ее иногда шевелились, будто она действительно обраща-
лась к нему с какими-то словами.
школе соученики звали его Резиновым Шаром, и казалось, что он смеется
над этим прозвищем вместе со всеми, но на самом деле оно очень задевало
его, и Жанна видела, как он, бывало, плакал украдкой. В те времена у не-
го была розовая, почти вызывающе розовая кожа, наивные глаза и чистое
здоровое тело.
в несколько дней в первый же месяц войны 1914 года.
службу и был в глубине души смертельно обижен - намного больше, чем мож-
но было предполагать, - когда два года спустя призывная комиссия освобо-
дила его.