душ и переодеться. После ужина, когда я снова оказался в его кабинете,
Вульф затребовал от меня самое подробное изложение событий. Это означало,
что он так и не сдвинулся с мертвой точки и не составил о деле
определенного мнения. Я ответил, что лучше подам отчет в письменной форме,
так как при устном пересказе он меня постоянно сбивает, делая гримасы, а
это нервирует. Но он лишь откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и
скомандовал начинать.
вопросов. Когда речь идет о подробном отчете, ему ничего не стоит вдруг
спросить: "А какой лапой обезьяна держала пузырек с йодом - правой или
левой?" Будь он транспортабельным объектом и занимайся разъездами
самостоятельно, мне бы не пришлось столько сотрясать воздух, хотя, в
конечном счете, за это он мне и платил. В том числе.
улики найдены?
остановился. - Разумеется, ты как всегда допустил массу ошибок, но
единственной действительно серьезной, вероятно, была та, что ты не стал
выяснять относительно разбитого в ванной мисс Хадлстон флакона.
прочим, флакон был не с анонимными письмами, а с солью для ванной.
уйти, оставив осколки на полу? Так не поступают.
должен был провести расследование. Если животное невиновно, тогда тут
что-то нечисто. Крайне подозрительно. Если доктор Брейди явится завтра до
8:59, я приму его прежде чем поднимусь в оранжерею. Спокойной ночи.
Хадлстон заболела столбняком. В понедельник, 25-го, она умерла. Вульф
всегда утверждал, что все в нашей жизни зависит от погоды. Стоит отметить,
что если бы в период с 19-го по 26-е в окрестностях Ривердейл прошел
сильный дождь, то ни доказать сам факт убийства, ни тем более разоблачить
преступника оказалось бы невозможным. Не могу сказать, что Вульф сделал
какое-то великое открытие... Впрочем, ладно.
заглянули Дэниел и Ларри. Из этих встреч удалось выяснить единственное: ни
один из мужчин не отзывался о другом положительно. Тем временем, согласно
инструкции Вульфа, я опутывал любовными щупальцами Джанет, завлекая ее в
свои смертельные объятия. Работа была не слишком в тягость. В среду я
пригласил ее на бейсбол и очень удивился, обнаружив, что она оказалась
способна отличить биту от ловушки, а в пятницу вечером мы отправились в
"Крышу фламинго", где выяснилось, что она умела танцевать почти так же
хорошо, как Лили Роуэн [см. Рекс Стаут "Форель по-монтански"]. Правда, она
была не из тех, кто прижимается к партнеру всем телом, и держалась
несколько скованно, но двигалась в такт и не путалась в фигурах. В субботу
я представил Вульфу следующий отчет:
установления причин этого требовался кто-то более проницательный, нежели
я.
предпочитала городу жизнь в деревне.
а также у кого для этого могли быть достаточные мотивы.
Саратогу, то не пытался назначить Мариэлле свидание ни в субботу, ни в
воскресенье. Утро понедельника, по моим представлениям, мало подходило для
начала романа, поэтому я дождался обеда и лишь потом позвонил Мариэлле,
которая сообщила мне скорбную весть. Я поднялся в оранжерею, где Вульф в
одной нижней рубашке - зрелище не для слабонервных - обрезал макушки с
предназначенных для разведения растений.
могу. Скоро кто-нибудь получит очередное письмо, и тогда...
вечером у мисс Хадлстон появились первые признаки болезни - очевидно,
столбнячные бациллы попали в организм через ранку на большом пальце ноги.
Около часа назад она умерла. Я разговаривал с Мариэллой, ее голос дрожал
от горя.
пальцем, вместо того чтобы...
дело в архив. Я рад, что от него избавился.
состоявшие из письма миссис Хоррокс, фотокарточки Джанет, двух
представленных мной отчетов и нескольких надиктованных Вульфом примечаний,
я чувствовал себя так, словно покидал бейсбольный матч при ничейном счете.
Но, видимо, так уж все получилось, и изводить Вульфа было бессмысленно. Я
позвонил Джанет, спросил, не могу ли оказаться чем-то полезен, и она
ответила слабым уставшим голосом, что нет.
траурная церемония должна была состояться в среду после обеда в
Белфордской мемориальной капелле на Семьдесят третьей улице. Там соберутся
родные, близкие, знакомые Бесс Хадлстон - большая толпа, даже несмотря на
август, - соберутся на ее последнее чествование. С прискорбием извещаем...
Я решил пойти. Насколько я себя знаю, вовсе не для того, чтобы
полюбопытствовать или еще раз взглянуть на Джанет. Ходить на траурные
церемонии глазеть на девушек - не в моих правилах, даже если эти девушки
неплохо танцуют. Назовите это предчувствием. Нет, я не увидел там ничего
криминального. Я увидел непостижимое. Я проследовал мимо гроба в веренице
людей, потому что, заметив их издалека, отказался верить глазам. И лишь
подойдя вплотную, убедился, что все было действительно так. Восемь черных
орхидей. Восемь черных орхидей, которые не могли взяться больше ниоткуда
на свете, и карточка с инициалами, как он имел обыкновение их
нацарапывать: "Н.В."
я не стал заводить с ним разговор на эту тему. Я решил, что пока не стоит.
Требовалось поразмыслить.
обнаружил, что на крыльце стоит не кто иной, как мой давний коллега
инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств. Изобразив на лице
неописуемый восторг, я поздоровался и проводил его в кабинет, где Вульф
расставлял на карте Европы очередные пометки. Они обменялись
приветствиями, после чего Кремер уселся в красное кожаное кресло, достал
носовой платок, отер им выступившие на лице капельки пота, сунул в рот
сигару и впился в нее зубами.
организму не хватает физических упражнений. Такой интеллектуальный
работник, как вы, обязательно должен...
Кремер кивнул на меня.
вас, сотрудника отдела по расследованию убийств?
типа - ее братца. Он утверждает, что Хадлстон была убита.
комиссару. И хотя у него нет никаких доказательств, все-таки есть один
аргумент. Изложить?
Столбняком она заболела днем раньше. Полагаю, мне нет необходимости
рассказывать о том, как она поранила ногу, поскольку Гудвин при этом
присутствовал и...
попасть в организм его сестры через этот порез. Осколок стекла,