обещание единодушным "хух!".
ленивым занятиям на лужайке, и к ним присоединился Джон Клейтон, лорд
Грейсток.
какое-то новое странное выражение появлялось в маленьких глазках самца,
когда он взглядывал на Тарзана. И один раз Акут сделал то, чего Тарзану не
приходилось ни разу наблюдать за всю свою жизнь среди обезьян: он нашел
особенно вкусное насекомое и передал его Тарзану.
всегда выделялось светлым пятном гладкое и чистое тело Тарзана. Он шел с
ними бок о бок и прикасался своим атласным телом к грубой щетине своих новых
друзей; мало-помалу его присутствие сделалось для них чем-то обычным, и они
стали смотреть на него, как на члена своего племени.
она оскаливала клыки и рычала на него. Рычал также, выражая свое
неудовольствие, и молодой забияка самец, в особенности, если Тарзан
приближался к нему, когда тот был занят едой. Но так же они рычали в
подобных случаях и на других обезьян своего стада; и Тарзана это нисколько
не обижало. Он быстро отскакивал в сторону от самки-матери, встревоженной за
своего малыша, и сам рычал на ретивых молодых обезьян, оскаливая зубы не
хуже их. Но в то же время, он чувствовал себя в полной безопасности среди
этих могучих и свирепых предков первобытного человека.
себя в обществе обезьян так, как будто никогда и не знал общества себе
подобных.
отчасти, чтобы не чувствовать так остро своего одиночества, но главным
образом для того, чтобы обезьяны окончательно свыклись с его обществом и
хорошенько его запомнили. Это требовало немало времени, так как у обезьян
память в большинстве случаев очень короткая.
принести племя могучих и страшных зверей в минуту опасности.
на время отделиться от стада, чтобы продолжать исследование местности.
Однажды рано утром он отправился в путь, держась недалеко от берега по
направлению к северу. Целый день он двигался вперед высоко над землей,
перепрыгивая с дерева на дерево, и только с наступлением сумерек отыскал
удобное дупло, где и устроился на ночь.
встает из-за моря не прямо перед ним, как это было во все предыдущие дни, а
с правой стороны. Из этого он заключил, что береговая линия сильно свернула
к западу. Весь следующий день он продолжал свое путешествие вдоль побережья
и к вечеру заметил, что солнце закатилось как раз против берега. Результаты
исследования были теперь для него ясны: он находился не на африканском
материке, а на острове. Он выяснил также и то, что на острове нет никаких
признаков присутствия человека.
ведь в том и заключалась ужасная месть его жестокого врага, чтобы оставить
Тарзана на всю жизнь на необитаемом острове...
Роков, без сомнения, отправился к африканскому берегу, чтобы отдать
маленького Джека на воспитание диким кровожадным людоедам...
ожидали его нежного мальчика. Даже в самом лучшем случае, если бы он попал к
дикарям, наделенным чувством человечности, и если бы они привязались к
маленькому, беспомощному существу, даже и тогда его жизнь была бы далеко не
сладкой. Тарзан был достаточно хорошо знаком с условиями жизни африканских
дикарей: это была сплошная цепь жестоких лишений и опасностей, постоянной
угрозы смерти и бесконечных страданий. И, увы, в этих суровых условиях
борьбы за существование именно те из дикарей, которые отличались мягкостью и
человечностью и способны были испытывать чувство жалости при виде чужих
страданий, именно они, как наименее приспособленные, терпели больше всего
невзгод.
те инстинкты и склонности, которые воспитает в нем жизнь среди каннибалов,
навсегда вырвут у него возможность общения с культурными людьми.
стальным буравом сверлила мозг Тарзана.
безобразной татуировкой! Несчастный отец переходил от глубокого отчаяния к
взрывам бессильной ярости. О, если бы он мог почувствовать шею Рокова в
своих цепких пальцах!
Тарзану казалось, что она была даже еще в худшем положении, чем он; ведь он
может быть спокоен, что, по крайней мере, одно из любимых им существ
находится в безопасности у себя дома; а она теперь томится в полном
одиночестве, не имея ни малейшего представления, где ее сын и муж.
судьбе своей жены, участь которой была не легче, чем у него. Знай он это, он
впал бы в такую глубину безысходного отчаяния, что нравственные мучения
парализовали бы совершенно его энергию, и он недолго мог бы бороться за свое
безрадостное существование.
джунглях.
когтей о дерево. Что бы это могло быть?
вскоре открыл его причину: огромная пантера, великолепного золотистого
цвета, как-то странно билась у упавшего дерева.
заворчала. Тарзан увидел, что она не могла выбраться из-под дерева; большой
сук придавил ей обе лапы.
пантера была обречена на смерть от голода или безжалостных зубов другого
хищника; Тарзан вынул стрелу из колчана и уже натянул свой лук, чтобы
ускорить ее смерть, но внезапная мысль остановила его.
красоты... Это была бы холодная, бездушная жестокость в отношении отважного
хищника, попавшего в беду.
если бы стоял перед человеком, а именно: вернуть пантере жизнь и свободу. Он
обошел вокруг дерева на почтительном расстоянии от хищника, держа свой лук
наготове. Позвоночник был несомненно цел, передние лапы крепко ущемлены, так
что животное не могло ими шевельнуть, но возможно, что и они не были
сломаны.
подошел ближе; он начал мурлыкать, как мурлыкают кошки, когда они чем-нибудь
довольны. Это было самое приветливое обращение, которое Тарзан мог
произнести на языке Шиты.
глубоких зеленых глаз посмотрела на человека-обезьяну, как бы прося помочь
ей. Чтобы приподнять громадное дерево, нужно было подойти вплотную к
пантере, сильно рискуя попасть в ее опасные объятия. Но Тарзану из племени
обезьян чувство страха не было знакомо.
дружески мурлыкать. Шита повернула голову к Тарзану, продолжая смотреть в
глаза умоляющим взором. Время от времени она, впрочем, оскаливала беззвучно
свои страшные клыки, но скорее для предостережения, чем для угрозы.
шелковистой шерсти пантеры, и ему было приятно это ласкающее прикосновение.
переплетающимися ветвями постепенно приподнималось над землей. Почувствовав,
что тяжесть, давившая на лапы, ослабевает, пантера отползла в сторону.
Тарзан опустил дерево на землю и, освободившись из сети ветвей, встал во
весь рост, сжимая рукоятку ножа.
сделает сейчас другой.
рисковал жизнью, его нисколько не удивило бы, если бы громадная кошка,
получив свободу, бросилась на него. Ведь она, наверное, была голодна.
дерева и спокойно следила за движениями человека.
опасности он прыгнет на ветви ближайшего дерева. Это будет для него
спасением, так как леопарды не умеют лазить на деревья так высоко, как умел
человек-обезьяна. Но какой-то дух удальства заставил его подойти ближе к
пантере; Тарзан словно желал убедиться, способен ли зверь на проявление
черной неблагодарности по отношению к своему спасителю.
Тарзан не остановился; он прошел мимо пантеры, едва не коснувшись ее влажной
морды, а затем, не оборачиваясь, зашагал и дальше. Пантера одну минуту
смотрела ему вслед, как будто о чем-то раздумывая, а затем медленно
поплелась за ним, как собака, идущая по следам своего хозяина.
решить, с дружескими ли намерениями, или с враждебными. Он представлял себе,
что пантера не хочет упустить лакомого куска и выслеживает добычу, чтобы
наброситься на нее, как только почувствует в себе силы. Но вскоре он
убедился, что это предположение неверно.