же забыл, что женат.
заклинаний, -- стоял на своем Полячек. -- Я не стану превращать Руджера в
болотную черепаху или что-нибудь в этом духе -- обещаю, но у меня должны
быть достаточные возможности на случай необходимой самообороны.
ценность для самообороны, -- твердо ответил Чалмерс. -- Курс проведем так,
как я уже наметил.
покажет трюк-другой.
физиономии.
сцепился с Руджером.
нетерпеливому юному другу достаточно магической информации, чтобы... гм...
подвергнуть риску нашу безопасность, так и в том, что и Вацлаву, если уж до
того дойдет, удастся нанести какие-то из ряда вон выходящие повреждения в
сих пределах. Боюсь, что, скорее всего, у нашего хозяина просто составится
несколько неблагоприятное впечатление о нашей... гм... репутации, кое он
неминуемо вынесет после общения с нашим соплеменником. А теперь, если вы
подсобите мне немного с этим вот тиглем, я закончу наконец смешивать свое
зелье, и мы сможем отойти ко сну.
заставило его вглядеться в Чалмерса попристальней.
несколько более активного образа жизни в последнее время. А потом, как
понимаете, я тщательнейшим образом рассчитал рецептуру, никоим образом не
желая в результате небрежности или передозировки превратиться в подростка.
подростках статистика?
Глава 4.
густого, чтобы выплыть. И что всякий раз, когда ему удавалось достать до
края нависающей над головой скалы и слегка подтянуться на руках, гигантский
Руджер с отвратительной ухмылкой на своей наглой роже спихивал его обратно
тупым концом копья.
Вацлава Полячека, который прижимал к носу платок. Помещение было буквально
пропитано ужасающей вонью прогорклого масла. Шатаясь, Ши добрался до окна,
замазанного чем-то вроде алебастра. Как только, немало повозившись, он его
открыл, в лицо ему ударила струя даже не просто свежего, а прямо-таки
ледяного воздуха. У него перехватило дыхание. За зубчатыми стенами замка ему
удалось разглядеть заснеженные утесы горной цепи, розоватые от утреннего
солнца.
предположения о некоей загадочной попытке отравления.
просторные одеяния и, не тратя времени на возню с чалмой, прямиком
направился в коридор. Там запах был просто ни с чем не сравним. Завернув за
угол, он чуть не столкнулся лбом с эмиром Трези, который ковылял мимо,
прижимая к носу разрезанный пополам апельсин.
мой благородный друг? -- любезно осведомился Ши.
исторгнуть! А что же до первопричины, то шепнули мне тут, будто Атлант (да
совьют мухи в ушах его гнезда!) позабыл возобновить свое заклятье.
вдали от наших покоев, подобно тому, как джинна связывает заклятье кольца
Соломона! Увы, никакое чародейство не в силах справиться со ржавчиной, и не
будь сей замок как следует промаслен, ничто не спасло бы его от разрушения.
Но поскольку заклятье, придающее маслу приятный аромат, непрочно как сухой
лист в непогоду, приходится его время от времени возобновлять, как...
собственной персоной.
Владыки мои милосердные, умерьте гнев свой на слугу своего нерадивого!
опасенья мои испарились, а на сердце снизошла благодать! -- Опять поклоны.
-- Молю вас одарить меня милосердием своим настолько, чтобы разделить со
мною завтрак. Чуете? Воздух уже становится чище, чем воды животворного
источника! К оруженосцу твоему это тоже относится, блистательный сэр. Здоров
ли юноша?
оливкового зловония испарился напрочь. Тем не менее, он позвал Полячека, а
эмир Трези, к счастью, избавил его от необходимости что-либо ответить.
благодаря гостеприимству здешнему, равно как с радостью переносили мы вонь
разложенья, когда перебил лорд Руджер две тысячи рабов у врат Памплоны,
позабыв в воинственном своем раже оставить кого-нибудь в живых, дабы
похоронить мертвецов!
баранина и какая-то кислая белесая жидкость, которую Ши в конце концов
определил, как молоко, причем явно непастеризованное. Руджер, развалясь на
подушках напротив молодого психоаналитика, жрал так, что за ушами трещало.
Доктор Чалмерс не показывался. Когда зеркало местного рыцарства завершило
прием пищи вдумчивым ковырянием в зубах, оно встало и многозначительно
обратилось к Ши:
рубке изгородей, раз уж согласно воле дядюшки моего не можем мы рубиться
друг с другом?
быстро собирался, что свой оставил дома.
столбов, вкопанных во дворе. За ними двое каких-то типов в камзолах замковой
стражи стреляли в мишень из коротких кривых луков. Как ни странно, у обоих
оказались головы обезьян-бабуинов.
толстенький, что ходил вперевалку, уже приблизился к краю ближайшей изгороди
с кривым ятаганом в одной руке и круглым щитом в другой. Он издал леденящий
кровь вопль, всей своей тушей, как кот, скакнул к столбу и замахнулся.
Полетели щепки. Моско пустился в пляс вокруг ни в чем не повинной деревяшки,
с оттяжкой врубаясь в него справа и визжа на пределе своего голоса:
"Алла-иль-алла! Махмуд! Махмуд!" Внезапно он остановился и отошел назад, где
небольшой кучкой расположились остальные.
относительно подготовки моей?
однажды был основательно перебит, беспристрастно молвил:
отскоке, да и клич боевой совсем не звучал. А ведь как рявкнешь супостату в
ухо, так он, считай, и готов.
потерянный я человек, не будь защиты ангелов его и руки атлета нашего! Но
владыки вы мои, ужель не усладим мы зрения своего приемами сих франкийских
воителей?
изгородь!
раздобыть такой же тесак?
зазубренный ятаган. Полячек гордо промаршировал к изгороди и с воплем
"Ра-ра-ра, Гарвард!" со всей силы замахнулся, отведя руку с ятаганом за
спину. Увы -- не учтя высоты изгороди, он совершенно промазал, крутнулся
вокруг себя и, запутавшись в собственных ногах, был вынужден вцепиться в
столб, дабы избежать падения.
Я делаю вид, будто собираюсь ему врезать, а сам вхожу в клинч, швыряю оземь,
а там уж и расправляюсь окончательно.
Марджина выражала откровенное презрение, а все остальные попросту
отвернулись -- все, кроме Руджера, который взглядом показал Ши, что тот
следующий.