Чтение 7–й страницы книги ~Ночи кровавого железа~

- Мне больно, парень. За что? - Опять этот взгляд. - За кого ты меня
принимаешь, головорез?

Да-а. Это побольнее пинка в живот. Я опытный сыщик, а не уличный
бандит.

- За чокнутого старика, у которого не хватает ума спрятаться от
дождя.

- Я живу в гармонии с природой. Неужели ты это сделаешь?

- Что сделаю?

- Будешь угрожать. Руки выкручивать. Ха! Теперь моя очередь смотреть
на него большими глазами.

- Этим тупым взглядом ты меня не проведешь. Кто-то послал тебя, чтобы
ты помешал мне говорить правду.

Я с хитрым видом спросил:

- Какую правду?

Он с еще более хитрым видом ответил:

- Если тебе не сказали, значит, они не хотят, чтобы ты знал. Не хотят
втягивать тебя в это дело, а я уже в нем по уши.

Псих. И я сижу здесь и разговариваю с ним. Под дождем. И ветер в мою
сторону. А этого психа перед выходом из тюрьмы даже не вымыли.

- Никаких угроз не будет. Мне все равно, что ты делаешь.

Он не понял.

Зачем же ты меня преследуешь? - Чтобы знать, куда ты идешь. Надо
ошарашить его новым приемом. Правдивые ответы на вопросы. Сразу ставят в
тупик. Прием сработал. Брешущий Пес был озадачен. - Зачем?

- Черт возьми, я сам не знаю. Один тип заплатил моему партнеру, и тот
согласился на эту работу, не посоветовавшись со мной. Естественно, мой
партнер сидит дома. А я тут мокну.

Он мне поверил; вероятно, потому что я не выкручивал ему руки.

- Кому я нужен? - Казалось, он в недоумении. - Никто не принимает
меня всерьез. Почти никто.

Я посмотрел, не собираем ли мы толпу. Брешущий Пес мог говорить
только в одном диапазоне: очень громко. Он так долго орал, что разучился
издавать другие звуки. Мне вдруг стало очень интересно, чем его кормили
в тюрьме. Изо рта у него пахло, как у хищной птицы. Внешность у него
тоже была малоприятная: растрепанные брови, усы, нос картошкой и
безумные глаза. По крайней мере он не пытался подсунуть мне листовки и
не просил подписать прошение.

Доведем эксперимент до конца.

- Типа, который заплатил, зовут Рислинг Гулляр.

- Как? Не знаю никакого Рислинга Гулляра.

- Владелец жульнического дансинга в Веселом уголке.

Он странно на меня посмотрел, будто я или вру, или спятил. Потом он
нахмурился:

- Подстав! Ну конечно.

- Что?

- Подстав. Подставное лицо, он нанял тебя для кого-то другого.

Брешущий Пес заулыбался и закивал головой. Кто-то за ним охотится.
Ему это нравилось. После стольких лет кто-то идет по его следу! Кто-то
принимает его всерьез! Можно сказать, что его преследуют!

- Возможно.

Мне всегда было некогда размышлять о Брешущем Псе. Иногда я задавался
вопросом, верит ли он в то, что говорит. Все знали, что его рассказы об
их семействе не соответствуют действительности. Ни одно из его
утверждений о заговоре не подтвердилось, и это в городе, где каждый, кто
что-то собой представляет, стремится разоблачить всех остальных. Никто
не пытался его остановить.

- За что тебя посадили?

Вот черт! Я уже так промок, что дальше некуда. И сырость смягчает
запах зловонных паров вокруг Амато.

- На шестьдесят дней. Шут!

- По какому обвинению? Это же записано в протоколе. Я за считанные
минуты раздобуду твое дело.

Он что-то пробормотал.

- За что?

- За нарушение общественного порядка. Он продолжал говорить тихо.

- За это не дают два месяца.

- Третья жалоба.

Радость, что его наконец преследуют, пропала. Теперь он был смущен.
Его осудили за нарушение общественного порядка.

- Даже после третьей жалобы больше нескольких дней не дают.

- Я слишком увлекся во время слушания. Пятьдесят пять дней добавили
за оскорбление суда.

Все равно слишком сурово. Знакомые мне судьи привыкли к оскорблениям.
Заседания суда напоминают кормежку зверей в зоопарке. Надо было очень
постараться, чтобы вывести этих судей из себя.

Я вспомнил возмутительные заявления Амато. Да-а. Он наткнулся на
человека, лишенного чувства юмора, к тому же этот человек не знал, что
Брешущий Пес настоящий псих, совершенно безвредный. Только тронутому
могли сходить с рук такие вещи.

- Тебе еще повезло, - сказал я ему. - Ты кого-то здорово уел. Тебя
могли упрятать в "Бледсо".

В благотворительной больнице есть отделение для умалишенных. Кто туда
попадает, не выходит, пока кто-нибудь с воли его оттуда не вытащит.
Существует полно истории о том, как людей запихивали туда, а потом
забывали о них на десятилетия.

Брешущий Пес побледнел под слоем загара. Он испугался. И собрался
уходить.

- Погоди, старик.

Он покорно уселся обратно Он понял мои слова как угрозу. "Бледсо".
Находясь около Брешущего Пса, разговаривая с ним, я все больше
чувствовал себя болтуном.

- Отказываешься разговаривать, да?

- Да.

Я покачал головой. Капли дождя скатились по волосам прямо в глаза.

- Мне платят, и возможно, этого достаточно, но недурно бы хоть
немного понять, по чему я трачу на тебя время.

После некоторых раздумий я решил: может, он сообразил, что сам не
знает? Холодный дождь - великое лечебное средство при больной фантазии.

Мои мысли порхали туда-сюда, как пьяные мотыльки, пытаясь уловить,
что происходит. Ответ напрашивался сам собой: это либо розыгрыш, либо
ошибка, либо злые козни, либо еще что-то. Но только не работа.

Я вспомнил слова Покойника: "Три марки в день и оплата всех
расходов". Мне не пришло в голову спросить, взял ли он предварительный
гонорар.

- Что собираешься делать? - спросил я. - Сейчас?

- Ты промокнешь до нитки, сынок. Перво-наперво я пойду и посмотрю,
есть ли мне где жить. Если есть, я пойду куплю бутылку и напьюсь в
стельку. Если тебе не жалко времени, можешь подождать, пока я прокрадусь
на встречу с тайными врагами твоего босса.

Когда он говорил, что напьется, это звучало убедительно. Если бы я
только что вышел из тюрьмы, я бы не поставил пьянку на первое место, но
он, видно, уже староват для баб. А на второе место пьянку поставить
неплохо.

- А завтра?

- Завтра снова за всегдашнюю работу. Если не будет дождя. А если
будет, останусь дома и приложусь еще к одной бутылке.

Я встал:

- Тогда пошли к тебе. Подождем, пока ты заснешь. Потом я встречусь с
этим Гулляром и выясню, в чем дело.

Никому не нравится выглядеть круглым идиотом, а у меня возникло
смутное подозрение, что именно так я и выгляжу. Надо было как следует
порасспросить Покойника.

Я решил сделать это на обратном пути, перед тем как идти к Рислингу
Гулляру.

Глава 7

Дин открыл мне дверь.

- Господи, зачем вы пришли домой? Он поднял голову и стал смотреть,
как с моей шевелюры капает вода.

- Надо посоветоваться с гением.

Я проскочил мимо Дина и неожиданно распахнул дверь маленькой
гостиной. Хм! Кошка исчезла. Бесследно. Но я чувствовал, что она где-то
здесь.

Дин переминался с ноги на ногу. Я бросил на него как можно более
злобный взгляд и, издавая устрашающие звуки, изобразил, что сворачиваю
врагу шею. А затем отправился в комнату Покойника.

Он делал вид, что спит.

Я знал, что он прикидывается. Он не заснет, пока не услышит последних
известий из Кантарда. Он помешан на Слави Дуралейнике и каждую минуту
ждет новостей о похождениях этого генерала-республиканца.

Я все равно вошел. Дин засуетился, притащил рваное одеяло и накинул
его на мое кресло, чтобы оно не промокло. Я сел, уставился на Покойника
и сказал:

- Жаль, что он прикорнул как раз, когда наконец пришли вести с
фронта. Завари мне побыстрей чашку чая, я выпью перед уходом.

"Какие новости из Кантарда?.. Ты коварное животное, Гаррет".

- Коварнее некуда. Такой же коварный, как тот тип, который для смеха
послал меня шпионить за сумасшедшим.

"Для смеха?"