него - как значилось в буклете - был виден дом "La Fedrera", построенный
самим Гауди.
великий архитектор, строивший свои дома и храмы только в Барселоне. А знала
потому, что в отрочестве, когда отец ушел из дома и мать начала пить, нашла
себе прибежище в библиотеке. Худенький рыжий подросток стал ходить в
небольшую библиотеку по соседству, на Бродвее, а там работала на выдаче
замечательная пожилая дама - тоже худая, подтянутая, как бегунья. Однажды
она сказала: "Девочка, ты рождена для стиля модерн", и девочка захотела
узнать, что такое стиль модерн, для которого она рождена, и стала брать
альбомы, и даже книги, и героически их читала. Так и осталось у нее на всю
жизнь пристрастие к модерну и к великому Гауди. Может быть, из-за этого она
в решила ехать в Барселону.
(поразившись дешевизне) и по мраморной лестнице в мавританском стиле
проследовала в номер. Просторно, уютно - и чисто! Господи, как хорошо, когда
чисто, подумала она и сейчас же залезла в ванну, с удовлетворением
поглядывая на добрую дюжину полотенец, висевших на сушилке. Полежала в
горячей воде с бодисаном, потом отмылась под душем и снова налила ванну.
Полежала еще, вылезла, пустила в дело три полотенца, двумя щетками расчесала
волосы, завернулась в сухую купальную простыню, прошлась по номеру
туда-сюда; ковер под босыми ногами был приятно упругий и пушистый.
в одиночестве - тоже. Внизу, под окном, была широкая улица, пустая по
ночному времени - только редкие машины были видны, да какой-то памятник.
Амалия подумала, что где-то - скорее всего, неподалеку - есть людные места,
где тусуется молодежь и можно со вкусом развлечься; видит Бог, она это
заслужила.
поразмыслить, потому что всю свою сознательную жизнь она с легкостью
переносила одиночество и с такою же легкостью знакомилась с людьми, когда
этого хотелось. Но сейчас почему-то не хотелось. "Одичала ты, девушка, вот
что, - сформулировала Амми. - Дикая стала с этими двумя анахоретами..."
и никого незнакомого - ни для тусовки, ни, тем более, для постели. Вероятнее
всего, захотелось нормальной жизни, такой, к какой она привыкла, - житья в
Америке, в большом городе и работы в конторе, а не "на земле". И приятелей,
парней с Манхэттена, и по вечерам - еды из китайского ресторанчика за углом,
а еще - субботних поездок, одной или в компании, в какое-нибудь прекрасное
место: их кругом полно, прекрасных мест, хоть в Коннектикуте, хоть в
Вирджинии - где угодно...
телефону!"
подошла к телефонному аппарату - рядом с ним лежал информационный буклетик,
- нашла инструкцию, как звонить за рубеж, вызвала Нью-Йорк. Очень хорошо, но
какой номер вызвать в столице мира? Там сейчас семь вечера, добрые люди едут
домой с работы.. И вдруг, импульсивно, отщелкала номер своего бывшего шефа,
господина Мабена. Секретный номер, для своих.
Это...
подумала она и села.
расслышали имя? Лен-ти-ни.
трубке опять запищало - отбой.
Разумеется, она знала, кто такой Лентини: еще работая в ФБР {откуда ее и
сманил в "Джи Си" Мабен), прочитала обширную ориентировку на старого
гангстера, а память у нее была профессиональная. Джовашш Лентини по кличке
Папа, 1933, уроженец Сицилии, имеет дом на Лонг-Айленде, активный участник
гангстерской войны 1961 года, глава "семейства", занимающегося всем самым
дрянным, что только есть на свете. Наркотики, игорные дома, оружие. Имеет
обширную сеть исполнителей. Прикрытие, торговый дом, импортирующий одежду из
Юго-Восточной Азии. Сильные связи в полиции Нью-Йорка. Пользуется огромным
авторитетом в преступном мире Нью-Йорка. Практически никогда не выезжает из
города, посещает такую-то церковь, и так далее...
не только ноги. - Понятно, понятно...
телеграф, - боялся, что ее телефон запеленгуют. Но каков старик - узнал ее
по голосу, с четырех слов! "Значит, это были бандиты Лентини, - думала
Амалия, роясь в сумке и натягивая на себя чистые брюки. - А, черт, волосы
мокрые, как водоросли, отпустила гриву... Вот оно что... Не
латиноамериканцы, как она подумала тогда, а итальянцы, конечно же! Тот,
смуглый и кривоногий, что вышел из коричневого вэна, и тот, что выпал из
синего "БМВ", курчавой головой вперед. "Практически никогда не выезжает из
города". И прибыл в Испанию - надо же! Высокая честь, ничего не скажешь...
Когда он родился, моих родителей еще и в проекте не было".
назад. Стоя перед зеркалом, надела рубаху, вот чего у нее не было целых
полгода - приличного зеркала. А девочка ничего, и плечи, в титечки... Ладно,
поехали!
через два-три часа, и вышла на улицу. Не стала брать такси из стоявших
рядом, между двумя гостиницами. Свернула за угол, на бульвар Благодарения, -
впереди, на углу следующего квартала, возник дом работы Гауди. Он был
искусно подсвечен и снял, как огромная волна, вставшая дыбом под луной, - он
был, как волна, и он был прекрасен и нелеп, и ни на что не похож, потому что
не бывает каменных волн, - местами гладкий, местами крапчатый, с прекрасными
и нелепыми огромными завитушками поверху. "Жаль, что приходится уезжать от
тебя, - сказала ему Амалня. - Но я еще вернусь".
в аэропорт: лететь в Памплону. Звонить Берту она будет, когда возьмет билет
на самолет.
охарактеризовать его состояние: он улыбался, он обнял ее и - внимание,
внимание! - поцеловал и даже был разговорчив.
обижать, он... он этого не заслуживает.
Берт под колпаком: она предупредила по телефону, что настало время вернуться
к "московским правилам". Рон ответил, что и без ее предупреждения в сухую
погоду они накрывали дом защитным полем. Она спросила, не появлялись ли над
ущельем вертолеты, - нет, не появлялись. Амалию это не успокоило. Всю дорогу
от Барселоны она вела мысленные игры - представляла себе, что должны делать
бандиты Лентиня, если они их уже обнаружили. Ведь набор возможностей
ограничен. Если задача Лентини - убить Эйвона и Басса, то возможно
следующее: удар с воздуха, групповая атака на дом, пальба из засады в
скалах, пальба от входа в ущелье, появление одиночного убийцы - или пары
убийц - под видом туристов или бродяг. Кажется, все.
Амалия практически исключала; там и козы никогда не появлялись, а эти твари,
как известно, - прирожденные скалолазы. Хесус, сосед и поставщик овощей,
говорил, что эти скалы неприступны, что они не только слишком крутые, но и
отчаянно выветренные -
разведки с воздуха же; впрочем, здесь уверенности не было. А вход в ущелье
контролировался надежно: еще в апреле установили телекамеру, связанную с
компьютером, и он давал сигнал, когда там появлялось что-нибудь движущееся.
Оставалась, таким образом, только прямая атака: с прорывом на машине либо
тихой сапой. Но опять-таки, групповой налет на машине требует
предварительной разведки - а ее, судя по всему, пока что не было.
и другую цель: взять изобретателя живым. Еще давно, когда они обустраивались
в ущелье, Берт сказал, что руководители бандитов после тотального поражения
в Голландии должны были насторожить уши и поразмыслить, должны были
сопоставить два факта: что они охотятся на изобретателя и что их людей
непонятным способом перебили. А затем - попытаться добыть новое оружие,
которым, по их мнению, воспользовался изобретатель. Амалия тогда усомнилась:
заказчик вовсе не обязан сообщать исполнителю, почему он заказывает
убийство, достаточно сказать - уберите такого-то человека, и все туг. Но вот
Папа явился в Испанию сам; навряд ли он изменил своим привычкам ради
банальной акции, так что второй вариант становился реальной возможностью. В
этом случае бандиты могли готовить два сценария: захват Умника где-то вне
имения или групповой налет на дом. Вернее, даже один, поскольку Берт никогда
не покидал ущелья. А налет на дом для захвата пленника нельзя организовать
без разведки - долгой, осторожной и тихой.
При втором варианте ему понадобится, скажем... скажем, десяток дней на
разведку. Надо бы спросить Хесуса, не являлся ли к нему кто с расспросами".