она еще трепещет, когда ее доставляют на кухню.
хороший, то у тебя будет выбор из сорока, а может быть, и пятидесяти блюд.
От крошечных джеп до сквеффа размером с меня и даже больше.
трески, если у тебя будет возможность попробовать сквеффа? Или нет, есть еще
одно блюдо, которое я тебе закажу. Это рыбка под названием угичи. Она почти
такая же крошечная, как джепа, и живет в желудке другой рыбы.
хрюндель по имени колиацик. С виду он страшен, как смертный грех, но мясо
просто тает во рту. Так что, если повезет, тебе зажарят на вертеле сразу
всех троих, прямо так, как их поймали...
слоя...
либидо подростка и... ну, остальное ты можешь угадать сам. Короче, весь жир
у меня выходит вместе с потом, когда я занимаюсь любовью. Во всяком случае,
так было в прошлом.
шоколаде смолк, уступив место мрачному молчанию, когда стало понятно, что
это за черные точки вмерзли в лед. Это были человеческие трупы, дюжина или
даже больше. Вокруг них во льду виднелись разные предметы: кусочки голубого
камня, огромные чаши из кованого металла, обрывки одежд, пятна крови на
которых до сих пор не утратили яркости. Миляга заполз на верхушку ледника и
стал медленно съезжать оттуда, пока трупы не оказались прямо против него.
Некоторые были захоронены слишком глубоко, чтобы их можно было рассмотреть,
но те, что находились близко к поверхности - с отчаянно запрокинутыми
лицами, с руками, вскинутыми в мольбе, - были видны даже слишком хорошо. Все
они были женщинами: самая младшая из них была почти ребенком, самая старшая
- голой каргой с несколькими грудями, которая умерла с открытыми глазами,
сохранив свой взгляд на тысячелетия. Какая-то резня произошла здесь или там,
на горе, а оставшиеся вещественные доказательства были сброшены в реку,
когда вода в ней еще текла. Потом, судя по всему, она замерзла, сковав жертв
и их имущество.
Хотя они и были мертвы, прошедшее время не подходило к столь хорошо
сохранившимся трупам.
показались Ему недостойными. Большинство из них было посвящено Богиням. Их
оракулами и приверженцами были женщины.
припомнить, он ведь проходил здесь в одиночку, так что, может быть, он
сделал это сам.
ребенка, - Он - убийца. Ничуть не лучше, чем ты или я.
охранять это место.
на вершинах, ни на сверкающих внизу снежных полях не было ни малейшего
признака движения. - Если они и здесь, то мне их не видно, - сказал он.
вернемся к костру?
2
заняло у них больше времени, чем путь к леднику. К тому времени, когда они
вернулись в свою безопасную нишу между скалами, встреченные приветливым
хрюканьем оставшегося в живых доки, зеленый блеск неба уже ослабел, и
надвигались сумерки. Они поспорили, стоит ли идти в темноте, и в конце
концов решили, что не стоит. Хотя вокруг было тихо, по прошлому опыту они
знали, что погода на этих высотах меняется непредсказуемо. Если они
попробуют двинуться в путь ночью, а с высоты на них обрушится снежная буря,
то они будут вдвойне слепы и запросто могут потерять дорогу. Когда до
Великого Перевала осталось так мало и появилась надежда на то, что, когда
они минуют его, путешествие станет легче, вряд ли стоило рисковать.
пересечь границу снежного покрова, они были вынуждены развести костер из
седла и упряжки мертвого доки. Пламя получилось дымным, вонючим и неровным,
но это было все-таки лучше, чем ничего. Они приготовили немного свежего
мяса, и, пережевывая его, Миляга заметил, что угрызения совести по поводу
пожирания нареченного им животного мучают его не так уж сильно. Также они
приготовили небольшую порцию пастушьего ликера из мочи. Пока они пили,
Миляга вновь завел разговор о женщинах во льду.
беспомощных женщин?
что они обладали очень большой силой. Их оракулы наверняка почувствовали
надвигающуюся опасность, так что они держали свои армии наготове...
есть места, где примерно раз в пятьдесят лет случаются оползни, открывающие
их боевые могилы.
просто забыли, кто они. Не смотри на меня так удивленно. В этом нет ничего
странного.
соблазнительной идеей: куда бы ты ни шел, какое бы несчастье с тобой ни
приключилось, тебе достаточно произнести всего лишь одно имя, всего лишь
одну молитву, тебе нужен лишь один алтарь, и Он позаботится о тебе. И Он
принес с собой вид, который должен был поддерживать установленный Им
порядок. Это был твой вид.
Миляга.
чах, по мере того, как исчезали последние остатки седла Честера.
отразились на мистифе. Симметрию его черт не портила никакая растительность.
Несмотря на их спартанскую диету, щеки его не ввалились, глаза не запали.
Смотреть на его лицо было все равно что возвращаться к любимой картине в
музее. Вот оно, перед ним - воплощение покоя и красоты. Но, в отличие от
картины, это лицо, которое в настоящий момент казалось таким неизменным и
незыблемым, обладало способностью к бесконечным вариациям. Прошли месяцы с
той ночи, когда он впервые столкнулся с этим явлением. Но теперь, когда
костер догорал и тени вокруг них сгустились, он понял, что приближается то
же самое сладкое чудо. В мерцании умирающего пламени симметрия его лица
поплыла, плоть под его взглядом словно бы стала жидкой.
мистиф. - Будь внимательнее.
напряжения, но у них не было сил сражаться с подступающей темнотой.