Дэррином и отправились прочь из города. Подальше от Правителя. Конечно,
можно утверждать, что я был не прав, подозревая Дэррина, но рисковать не
собирался. К черту деликатность!
Именно о ней я вспоминал все то время, пока мы пересекали Брарт-О-Дейн.
Слишком уж все было тихо и спокойно. Кто-то намеревался усыпить нашу
бдительность, но оставалось надеяться, что этого до сих пор не произошло.
Тем более что мы приближались...
много - или не рассказывать вообще ничего. Разумеется, когда странствуешь
по чужой стране, с тобой поневоле случается множество происшествий -
больших и маленьких, - но, признаться, ни одно из них не касалось цели
нашего похода. Пока мы не достигли Котор-Молла, все было в порядке.
него на довольно приличном расстоянии, но это объяснялось прежде всего
тем, что соседствовала сия граница с Эхрр-Ноом-Дил-Вубэком. Хотя драконы и
не нападали на жителей Брарт-О-Дейна, те предпочитали не приближаться к
владениям "страшных чудовищ". Одним словом, мы уже почти покинули страну
гномов. Тракт вливался в Котор-Молл через южные ворота, а из северных так
и не появлялся, растворившись в причудливом узоре улочек этого маленького
городка.
"последний форпост цивилизации", мы вынуждены были расположиться на
ночевку не в придорожном трактире или стоящей на отшибе деревеньке, а
прямо в лесу, чего не делали уже давно. Лес был не то чтобы уж совсем
дремучий и непроходимый, однако же без явных признаков жилья поблизости.
Гномы собрали веток для костра, мы с Ренкром разбили палатку и помогли
своим проводникам соорудить шалаш. Хотя местность была вроде бы спокойная,
два гнома встали на дежурство, нас же в расписание не включили -
оставалось только раздосадованно вздохнуть (для виду) и отправиться спать,
что мы и сделали.
- для отвода глаз, рука же уже шарила в поисках меча или секиры.
чтобы ты меня убивал. И веди себя тихо. Кажется, у нас незваные гости.
входных шкур. До рассвета оставалось несколько часов. На поляне у
потухающего костра лежали оба дозорных. Лежали тихо, мирно, как будто
заснули в этот туманный предрассветный час. Вот только горло им кто-то
перерезал. А больше на поляне никого не было.
взъерошенные гномы-проводники. В руке у одного, кажется Хоггина, тускло
блестело окровавленное лезвие кривого меча. Тотчас из пышных колючих
кустов, что росли у края поляны между палаткой и шалашом, выстрелили.
Стрела ткнулась в левую руку гнома с мечом. Все провожатые моментально
шмыгнули обратно в шалаш.
стрелы, несущие на клювах пучки пламени. Многие воткнулись в сооруженную
из сухих веток крышу - та загорелась. В то же время из зарослей к палатке
направились какие-то незнакомые гномы, настроенные явно враждебно.
приподнимая справа край палатки (пришлось обрезать веревку, привязанную к
колышку) и выскальзывая наружу.
проводников выкурили-таки из шалаша. Они так и не успели надеть кольчуги,
только вооружились, но против нападавших, превосходивших их численностью,
поделать ничего не могли. Всех проводников без особой изобретательности
прирезали, ровно быков на бойне, а трупы тут же спихнули в огонь.
прочем он считал, что гномы ладят между собой, а уж если сражаются, то
непременно честно и благородно. А это было убийство, обычное, грубое,
отвратительное. Ренкр закашлялся - от дыма.
спиной к мехам, закрывавшим вход. Черный был где-то справа и сзади, за
палаткой, но Ренкр считал, что сумеет справиться в одиночку. По крайней
мере пока. Он знал - видел, когда у одного из нападавших распахнулась
куртка, - что все они были в кольчугах. Ничего. Секира небось тоже гномьей
работы, так что еще не ясно, кто кого.
замахнулся сплеча, намереваясь снести Ренкру голову. Но замах оказался
слишком велик, гном открылся, и парень просто ткнул его острым блестящим
навершием секиры, торчавшим над двумя полумесяцами лезвий, в живот. А
когда тот согнулся от боли и выронил меч - развернул лезвие и взметнул что
было силы вверх, рассекая гному лоб и отбрасывая тело на подбежавших
сородичей. Падая, поверженный сбил с ног того, что был слева от Ренкра,
другой же тем временем взмахнул небольшим топориком для броска, метя в
него. Альв в самый последний момент увернулся, и топорик, распоров меха,
дзенькнул обо что-то в палатке. Тогда гном выхватил миниатюрный самострел,
уже заряженный смертоносным болтом, и выстрелил в упор. Уклониться Ренкр
не успевал, а кольчуги на нем не было - да, впрочем, она сейчас бы и не
спасла. Он взмахнул было секирой, но откуда-то справа неожиданно вылетел
топорик, подобный тому, который метнул гном, - вылетел и сбил на лету
болт. Ренкр, не мешкая, поразил стрелявшего, а Черный (разумеется, именно
он швырнул топорик) только усмехнулся и оглядел поляну. Иномирянин
"разобрался" со всеми, кто был поблизости, причем большинство поверженных
уже успели прийти в себя и сейчас испуганно уползали в кусты. Бессмертный
им не препятствовал. Он только повернулся в сторону леса и закричал,
хрипло так закричал, с надрывом:
елки-палки! - Затем Черный наклонился и оторвал у ближайшего мертвеца
вышитый узором рукав рубахи. - Я ткну это в нос Дэррину, когда вернусь! С
его подачи погибли эти гномы, с его подачи и ради его личных амбиций.
Правителя, там и клеймо стоит.
было страшно. - То!!! То, что я убивал этих гномов, мне пришлось, я не мог
просто всех уложить на землю, не пролив крови, я вам не Румата Эсторский,
мать вашу! А этот жирный сукин сын во дворце-крепости хочет одного -
власти! Убивать же послал их - и заставил меня! Вот "что"! - Он яростно
сверкал глазами, размахивая перед носом у обалдевшего Ренкра заляпанным
кровью обрывком рукава. Потом вдруг осекся, встретив изумленный взгляд
парня, зло отшвырнул рукав в кусты и тихо сказал: - А в общем, может, ты и
прав и этот толстозадый ублюдок здесь ни при чем.
спутник стар, очень стар, и что в течение всей своей жизни он слишком
часто вот так вот вставал перед друзьями, прикрывая их собственным
бессмертием, убивая противников и тем самым возлагая на себя груз
многочисленных смертей. Убитые иномирянином в сражениях и поединках
создания продолжали существовать в его горячечных снах; перед каждой
битвой он боролся с самим собой и заставлял себя идти вперед и снова
убивать, чтобы не убили друга. И это было чудовищным мучением для
бессмертного.
перекинуться с ним парой словечек, - тихо произнес Ренкр и отправил
Черного в палатку складывать вещи, а сам пошел отдать последний долг
мертвым.
предрассудков Хэннала, искоренить их в собственном сознании оказалось не
так-то просто.
там, он вдруг заметил что-то знакомое в лице и фигуре одного из них.
Присмотрелся и ахнул. Это был тот самый кузнец, что приходился сыном
Стилле, покойной знакомой Черного. Узор на его рукаве был тот же, что и у
остальных нападавших. Где-то еще парень видел такой узор... Создатель, да
Ренкр смотрит на него чуть ли не каждый день! Он достал кинжал и срезал
рукав кузнецовой рубахи. При этом долинщик прикоснулся к груди гнома и
почувствовал что-то выпуклое. На шее виднелась золотая цепочка, Ренкр
потянул за нее и вытащил талисман. Цепочка оказалась перебитой, поэтому он
смог взять вещицу в руки, чтобы получше рассмотреть в предрассветных
сумерках. К цепочке крепился обычный кусок камня. Впрочем, так казалось
только на первый взгляд. Камень был странного цвета, цвета живой крови, и
переливался всеми ее возможными оттенками. Будто то, что держал в руке
Ренкр, было лишь оболочкой, а под ней - и вправду кровь.
Правда, палатку нашу попортили - придется бросить.
нагрудный карман куртки. Потом взял рукав с узором и подошел к
бессмертному. - Дай-ка чехол моей секиры, - попросил парень. - Смотри,
Черный, узоры-то похожи.
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Семенова Мария
Посняков Андрей
Андреев Николай
Никитин Юрий