Чтение 61–й страницы книги ~Чужая война~

темного дерева лицо. - Ты умрешь в седле, но не скажешь, что тебе трудно.
Демоны все такие?

- Я не демон.

- Да, знаю. Ты говорил. Но там, на юге, жирные сурки, осевшие на своих
полях, считают демонами нас. Мы тоже говорим, что мы не демоны... Кто прав?
И мы, и они. Ты - демон. И имя твое похоже на имя демона. Эль-Рих. Жаль, что
вас так мало. Твой народ в море и мой народ в Степи, мы воины, и мы демоны
для всех других.

- Мой народ погряз в войне, хан.

- Война - это жизнь. Ты говоришь "гратт геррс" - это значит славной
войны. И это значит - долгой жизни, верно?

- Откуда ты знаешь?

- Я знаю много. А чего не знаю я, знают шаманы. Когда-нибудь Эль-Рих,
когда-нибудь уже после моей смерти и смерти внуков моих внуков и даже их
правнуков, но будет так, что народы воинов встретятся в одной славной войне.
Мы будем драться вместе. В вашем языке есть такие слова?

- Да. Но случится такое, разве что если ты пройдешь через Материк от моря
до моря.

- Почему нет?

- Действительно. Почему нет?

Топот копыт. Пыль. Солнце. Звенят, раздирая душу, натянутые между Севером
и Югом струны. А на губы наползает улыбка. Поневоле наползает.

"Действительно, почему нет?"

Умер давно Тэмир-хан. Так давно умер, что и память о нем должна была бы
умереть. Но помнят Потрясателя Мира. Помнят и чтят. А где-то помнят и
боятся. Его жизнь действительно была войной. И до самой смерти считали хана
демоном, предводителем демонов...

До смерти.

После смерти его стали считать Богом войны.

Еще Барух, через много-много веков после смерти Потрясателя, рассказывал
Трессе страшные легенды. И говорил, что, если потревожить дремлющий дух
чудовища, грянет над Миром новая война. Война, равной которой еще не было.

"Как же... - Эльрик смотрел на покачивающегося в седле, стиснувшего зубы
палатина с искренним уважением, которое, правда, ничуть не смягчало
неприязни, - ...не было равной! Очередной конец света, только и всего.
Неужели и вправду потревожили, дремлющий дух? Это было бы славно".

***

Чувство опасности.

Глухая стена леса.

А память не отпускает еще, манит бескрайними просторами Великой Степи...

Эльрик поднял голову, прислушиваясь. Впереди, шагах в пятистах, там, за
плавным поворотом ухоженной дороги, ждали их десять... Тварей.

Снова Твари?

Кажется, здесь их называли Бесами.

А еще там был некто... Император затруднился с ходу определить, что за
существо таилось в засаде, в сопровождении десятка чудищ. Вроде как гном. Но
даже сумасшедшие гномы не стали бы связываться с Тварями. Уж больно не любил
горный народ ранние порождения безумной фантазии Демиургов.

"Может быть, орк?"

- Проснулся, - ехидно констатировал Элидор. - Здоров ты спать, Торанго.

- Там Бесы. - Эльрик положил топор поперек седла. - И с ними еще кто-то.
Кажется, орк, хотя я не уверен.

Сим натянул поводья, и все три его лошади остановились, сбившись в
беспорядочную, слегка взволнованную кучу:

- Какие еще Бесы? Вы о чем, мужики? Палатин тоже придержал коней.
Уткнувшись в этот затор, Эльрик с Элидором вынуждены были остановиться.

- Бесы. - Шефанго очертил рукой нечто замысловатое. - Ну, рога, копыта...

- Ростом как два тебя, да?

- Ну.

- Они вымерли давно. - Сим поерзал в седле. - Тебе приснилось, может?

- Может, и приснилось. - Эльрик поверх голов оглядывал дорогу впереди. -
Только они услышали уже, что мы остановились. И сейчас сами сюда придут.
Так, Сим, Элидор, перестроились!

- Прорвемся? - уточнил эльф, пристраиваясь слева от де Фокса.

- Прорвемся, - кивнул император. - Сэр Рихард, держитесь в хвосте. Пустых
лошадей вперед. Поехали.

Пиратский посвист, от которого пригнулись деревья и посшибало листья на
кустах, пронесся над дорогой. Рванулись вперед перепуганные лошади. Живым
тараном восемь тяжеленных туш ударили по вышедшему на дорогу заслону -
огромным, рогатым, чешуйчатым Тварям, действительно похожим на чудищ из
анласитских сказок.

Ударили.

Завизжали лошади в смертном ужасе. Кусались и лягались, пробивая себе
дорогу вперед, потому что сзади подгонял дробный топот, и не было сил
остановиться. А за лошадьми в пробитую брешь рванулись всадники. Крохотный
смертоносный клин. И песня лунного серебра, сияющего даже в свете дня. И
азартные крики Сима. И ухмыляющийся Элидор, в руках которого танцевал
длинный тонкий клинок. И гудение топора, жадного до новых смертей...

Но не получилось прорваться.

Десять Тварей. Десять чешуйчатых башен. Быстрых и вертких. И невероятно
сильных. Слишком тяжелых, чтобы смести их с дороги одним ударом. Живая стена
сомкнулась перед четверкой бойцов. И азарт начала боя сменился рутинным,
привычно-выверенным, но все-таки страстным и обжигающим танцем.

Почему не сплясать со Смертью?

Это самый веселый танец.

И бой не затянулся. Никакие доспехи не спасут от лунного серебра. Только
лошади были убиты. Почти сразу. Для Бесов не имело значения, кого убивать, -
была бы кровь.

Кровь.

Эльрик чувствовал, как мутится разум от поднимающегося волной черного
дурмана.

..."первый"... Застилала глаза дымная пелена. Рвался на волю Зверь.

И гудел, гудел топор. Выпевал свою радостную песню.

Сколько бы ни было

..."второй"...

Противников - все равно их будет мало.

"ах ты ж... штез зешше"... Короткий всплеск, вихрь внутри урагана, когда
от удара каменного копыта спасает лишь собственная - сама себе удивляющаяся
- проворность. И драгоценные мгновения уходят на то, чтобы добить, петому
что не получилось убить с одного раза...

..."третий... нет, четвертый... когда успел?"...

Слишком мало.

Мало...

Потом он сбился со счета.

Лапа со страшными когтями мелькнула над головой. Шефанго пригнулся,
ударив топором вправо и чуть вверх, рассекая Тварь поперек. Серебряное
лезвие входило в чужую плоть, как горячий нож в масло.

Только хрустнула под ударом блестящая чешуя.

Выскользнув из-под падающего тела, де Фокс огляделся, удивляясь
неожиданной передышке. Никто на него не нападал.

Император зарычал - он только-только вошел во вкус, и на тебе - все уже
умерли, - отшвырнул в сторону рвущегося в бой палатина, походя снес лапу
Твари, наседающей на Сима. Обернулся к Элидору.

Эльф, сам, похоже, дурея от собственной крутости, схлестнулся с тремя
чешуйчатыми тушами. И мельтешило там - длинные хвосты, тяжелые копыта,
когти, рога, доспехи, взлетающее лезвие двуручника...

"Тоже ненадолго..." - краем глаза Эльрик уловил движение в подлеске.
Торжествующе завопил половинчик, добивший наконец-то искалеченного, но еще
грозного врага. Рявкнул что-то на зароллаше Элидор - его последний
противник, полуразрубленный, умудрился согнуться, ребрами зажав лезвие меча.

И сразу. Или даже раньше? В ту грань мгновения, которая словно выпадает
из рассыпающихся бисером секунд...

Гном ударил монаха в спину. Настоящий гном. Самый что ни на есть. С
топором...

...Топором.

Клювастое лезвие. "Фокс Торраше". Меньше и легче, чем классический
Имперский топор, но форму эту нельзя было не узнать. А темная сталь пробила
доспехи так же легко, как пробивает их лунное серебро.

И был вскрик Сима. Испуганный или яростный - кто поймет?

И, вырвавшись из рук Элидора, летел куда-то в подлесок серебряный клинок.
Летел медленно. Очень медленно. И так же медленно падал на истоптанную землю
эльф.

Острое лезвие дернулось из раны, разбрызгивая кровь и чуть рванув Элидора
вверх. И снова врубилось в тело.

А Эльрик был далеко.

Слишком далеко.

Он не успел...

Брызги крови из-под вырванного из раны лезвия... Алые брызги, чернеющие в
сумеречном воздухе.

Чернота застилает глаза мутной пеленой.

И третий удар.

- Грау!

Поднято забрало. "Боевой оскал" и боевое бешенство. Мыслей нет. И нет
больше защит. Есть только остекленевшие от ужаса глаза гнома. И Элидор,
тяжело упавший на пыльную, мокрую от крови землю.

Мертвый.

"Хороший эльф - мертвый эльф" - так говорили на Ямах Собаки,
возвратившись из удачного похода.