какое сравнение с нектаром, плескавшимся в канистре под его задницей.
того, некоторые танцоры вообще перестали есть, как будто бы своим внезапным
появлением он испортил им аппетит.
уже что-то значило.
даже под угрозой пытки на дыбе. - За эти пару часов я чуть не сошел с ума.
- и такие, как Лев Толстой, и такие, как Топтыгин с Верещалкиным.
фантазии обо мне, - сказала Аурика. - Ведь ты меня совсем-совсем не знаешь.
хотя ничего не знают о нем. Бабочка, покинув кокон, летит к солнцу. Пчелка
сразу устремляется на поиски цветов.
Хочется верить, что в отличие от них всех у тебя тут что-то есть.
двоих на физический контакт, пусть даже такой мимолетный, первой решилась
именно она.
что чувства побеждают разум. Сейчас ты для меня все - и солнце, и море, и
цветок, и даже жизнь.
относящееся к Косте. Понять можно было только одно слово - "пенсия". Кое-кто из
танцоров захихикал.
прямо в лицо шутнику. Смешки сразу утихли. Пострадавший сидел, закрыв глаза, и
даже не пытался утереться. Вино капало с его щегольских усов. Смуглая кожа
бледнела прямо на глазах, но как-то странно - пятнами, которые распространялись
от шеи к скулам.
разумное сейчас - это делать вид, будто бы ровным счетом ничего не случилось.
неожиданной горечью. - А ты представлял, что я живу в шалаше на берегу озера и
по утрам кормлю с рук диких пташек?
Лучше, если бы ты была русалкой, феей, мавкой, морской девой...
к выходу. У самого выхода он утер лицо широким рукавом и внятно произнес:
вопросительно произнес:
эту ладонь поцеловать.
и солнце. Есть еще грязь, мрак и бури. Впрочем, кому это я говорю...
очень хорошее вино.
поглядывая на Костю. Из этой застольной речи он понял только единственную фразу
- "товарищ Жмуркин".
центр стола канистру с вином, а взамен ему передали стул, опустевший после
ухода горе-шутника.
Щедрость "товарища Жмуркина" удостоилась сдержанных похвал.
де Бражелон. Или бравый солдат Швейк.
в марте.
танцевала, а пела? Или плела из лозы корзины. Или просто стояла бы в сторонке.
впечатление.
ты любить меня после такого танца...
встряхнула головой, отчего ее волосы в беспорядке упали на лицо и плечи. Затем
она сбросила туфельки и поправила на груди тяжелое монисто.
тогда, опершись на Костино плечо, она легко вскочила на стол (ни один стакан не
дрогнул при этом). Одна из девушек, сразу разобравшись в сути происходящего,
швырнула Аурике бубен, печально зазвеневший при этом.
этом приобретало все более отрешенное и загадочное выражение), потом вдруг
резко изогнулась, ударила бубном о бедро и стала выделывать такое, что танцем
можно было назвать чисто условно.
наслаждением просто наблюдать, как она сидит, как неторопливо цедит вино, как
ковыряет алюминиевой вилкой засохшую общепитовскую котлету. От того, что он
видел сейчас, по его телу пробежали мурашки, а в паху сладко заныло.
в глухой скуке".
бесстыдная мистерия, схватка стихий и страстей, единственным инструментом для
выражения которой было гибкое и легкое девичье тело.
являлся тюрьмой народов, местом изгнания для всех тех, кто не вписывался в
рамки общества, чьи необузданные желания и опасные способности выходили далеко
за пределы нормы.
вызывало никакого сомнения, что все они были обыкновенными землепашцами или
скотоводами, в число которых лишь случайно мог затесаться странствующий
коновал-цыган или плененный солдат-француз.
клетках ее тела и в глубинах подсознания жила память бесчисленных
сестер-предшественниц: и разнузданных жриц богини Иштар, губивших своей любовью
и простых людей, и героев; и иудейских танцовщиц, с одинаковым успехом
вдохновлявших мужчин и на подвиг самопожертвования, и на самое подлое
злодейство; и греческих гетер, в общении с которыми воины черпали мужество, а
поэты вдохновение; и римских весталок, чья показная девственность только
разжигала порочную чувственность толпы.
одновременно и зовущей, и дурманящей. Подчиняясь ее ритму, Аурика то извивалась
змеей, то порхала птицей, то принимала позы, в обычной жизни считающиеся верхом
непристойности.
похоти или прямой провокации.
Ирода голову Иоанна Предтечи.
Бочары, наездники и виноградари как зачарованные ладонями отбивали такт.
Ткачихи раскачивались словно в молитве. Кто-то из гончаров стал на свирели
вторить мелодии бубна.
всеобщим ликованием, побоищем или свальным грехом. Уж очень возбудимы и горячи
были души этих людей, уж очень темные инстинкты пробуждал этот танец.
страдавшего.
извернувшись в самом бесстыжем телодвижении, швырнула бубен в потолок и с
криком: "Держи!" - прыгнула Косте на руки.
готова была рискнуть целостностью костей.
было убежать отсюда, унося на руках свой бесценный груз, свою добычу, но со
всех сторон их уже окружали люди, благодарившие Аурику, а заодно и Костю.
именно ему. - Это уже даже не любовь... Это что-то совсем другое... Я потерял
голову...
откуда появились топорики на длинных ручках, похожие на индейские томагавки.