полдня пути отсюда Шато-Мегир. - Он махнул рукой куда-то на юг. - Тоже их
замок. И дальше еще есть, но я там не бывал. Люди говорят, до самого
Пайена, что в Шампани, такие башни. Полдня пути - замок.
цитадель храмовников, где, вероятно, находился ключ к решению нашей
многотрудной задачи.
поможем. Но все-таки постарайся, чтобы этих "ежели что" не было.
твердыни перед самым закатом. В час, когда дневные службы орденской братии
были уже закончены и начались помышления о горнем, духовные чтения, ну, в
общем, занятия, никак не совместимые с финансовыми операциями, процентами и
пересчетами курсов. Понятное дело, я не стал называть орденским служителям
свое настоящее имя и нарекся Кнутом, СЛУГОЙ ганзейского купца Хельмута
Штолля. Правда, назвал я это имя тем самым тоном, которым оглашал свой
титул на рыцарских турнирах, а получив разрешение остановиться на ночь в
орденском странноприимном доме, с такой небрежностью кинул поводья Мавра
молчаливому служке, что только откровенный недоумок мог еще сомневаться,
что так называемый слуга Кнут не слишком привык сам заботиться о своем
благородном животном.
скрылся за воротами конюшни. Похоже, желаемый эффект был достигнут,
осталось лишь закрепить результат, не оставив ни малейшего сомнения у
местного руководства по поводу коварства моих тайных замыслов. Все, что
понадобилось для этого: стило, грифельная доска и получасовой вечерний
моцион. Наткнувшись во время полуночных брожений на четырех часовых, несших
неусыпную вахту на кругинах, я удовлетворенно направился в свою келью-люкс
и с чувством выполненного долга заснул сном праведника.
потом все громче и громче.
дует! Какие-то идиоты будят ни свет ни заря. Эй! - прикрикнул я. - Вели
подавать завтрак!
сословию купеческих слуг, в этот момент они развеялись. Я поднял запирающий
дверь засов и распахнул ее навстречу гостям. Людей, собравшихся пожелать
мне доброго утра, собралось немало. Кроме виденного мною вчера служки,
рыцарь, два оруженосца и шесть сержантов. Неплохо для начала.
выражение, нахмурился я.
- Оставьте свои вещи и оружие и следуйте за нами.
активизируя связь.
серьезный подход".
еще с собой баллисту прихватили, тут бы всем стало ясно, в каком ты
авторитете".
винтовой лестнице, так что по моим ощущениям оказались изрядно ниже
основания скалы, на которой стоял замок. В конце концов мы очутились в
самом низу лестницы, к которой примыкали широкие, выложенные камнем
тоннели, веером расходящиеся в разные стороны.
указал мне на одну из подземных троп. Пещера, в которую она вела, была
скудно обставлена, но вполне хорошо освещена парой десятков факелов,
закрепленных на стенах.
оставляя меня одного.
тащить меня в такую даль? Вернее, в такую глубь. Неужто только ради того,
чтобы продемонстрировать, каких успехов в шахтном деле добился досточтимый
орден Богоматери Горной?" Ответа не было. Я продолжал рассматривать
помещение, хотя, говоря по правде, экспонатов, достойных рассмотрения,
здесь практически не было: два табурета, весьма добротных, но лишенных даже
намека на изящество, большой стол под стать им, факелы да неизменный шит с
червленым крестом, подозрительно смахивающим на древнюю руну "алгис" в ее
правильном, верхнем написании. В центре креста на вмешенном щитке
красовался орденский герб с пятилепестковой розой, окруженной терновым
венком. Над щитом была отчетливо видна латинская надпись: "Sub rosa est".
латынь. Все сказанное здесь - сказано под розой, то есть втайне.
знаниями весьма похвально. А тяга к ним - одно из качеств, отличающее
человека благородного от смерда. - Он подошел поближе.
постоялого двора под Штраумбергом.
пытливо глядя на невесть откуда взявшегося умника.
напоминает одновременно и человека, поднявшего в молений руки к небесам, и
одну нашу руну, означающую либо рога лося, либо же осоку. О ней сказано:
"Лосиная осока, произрастая из болота, больно ранит и изгоняет, поранив до
крови, любого, кто попытается срывать ее; эта руна призывает защиту в
истине; в магии она используется для предохранения от зла, усиления удачи,
жизненной силы".
собеседник. - Хотите еще что-нибудь добавить?
также можно толковать двояко. Либо мы говорим о розе как о символе
Богоматери и о терновом венце как о напоминании о мучениях Сына Ее, нашего
Спасителя, либо же мы вспоминаем, что роза также означает тайну, о чем,
кстати, свидетельствует сей девиз, а венец означает не столько мучения Сына
Божьего, сколько колючую изгородь, защищающую тайну от непосвященных.
груди, смотрел на меня удивленно.
отчего-то кажется, что вы, господин рыцарь, довольно пристально
интересуетесь нашим орденом. И даже более того, вы знаете куда как больше,
чем вам должно знать.
составления и чтения гербов, вы мне, очевидно, не поверите.
перед тем как узнать все то, о чем я вам только что рассказывал, я также
прочитал слова "суб роса эст".
командировке, я проработал массу первоисточников, относящихся к
шотландскому франкмасонству, и наткнулся на упоминание о таинственном
рыцарском ордене Розы и Терновника. И величался сей манускрипт именно так:
"Сказано под розой". Однако не мог же я поведать об этом орденскому
иерарху!
случае, он показывает вас человеком, стремящимся сохранить чужие секреты.
табурет. - Однако я пришел сюда говорить совсем на другую тему. Вальтер фон
Ингваринген, - неспешно произнес храмовник, внимательно отслеживая мою
реакцию на свои слова, - вы же не станете отрицать, что именно таково ваше
имя?
называли так.
пожелаете. Мое же имя Сальватор де Леварье, и я являюсь приором Лотарингии.
рыцари равны между собой, будь то король или же последний башелье [Башелье
- нижний слой рыцарства, не имеющий своих отрядов], выезжающий в бой на
чужой лошади.
вы, соглашаясь идти соглядатаем в это командорство? Разве вы ничего не
слышали о том, что наши люди внимательно следят и за тем, что делается при
европейских дворах, и за тем, кто побеждает на рыцарских турнирах...
однажды мы встречались. Не так давно, на постоялом дворе у Штраумберга. У
меня прекрасная память на лица.