теперь они жаждут только одного - его крови и его смерти.
Слепца, Герфегест уже был на верху кормовой площадки. Двое телохранителей
Глорамта пали от его меча быстрее, чем успели осознать происходящее. Сам
Глорамт - живой, но мучимый цепью Слепца - едва слышно постанывая сквозь
плотно сцепленные зубы, безуспешно пытался избавиться от рокового плена.
Спустя мгновение меч Герфегеста освободил его от мучений. Рука Глорамта,
обрубленная у самого леча, упала вместе с цепью на грудь мертвого
Нисореда. Ударом ноги Герфегест выбил "крыло альбатроса" из уцелевшей руки
Глорамта и, схватив главу Дома Пелнов за волосы, рывком поднял его на
ноги. Теперь каждый мог видеть две вещи: Глорамт изувечен, но жив; Глорамт
пленен Хозяином Гамелинов.
шагов до кормовой балюстрады. Гамелины - и в их числе Хармана - молча
ожидали развития событий, на всякий случай изготовившись к схватке с
Пелнами.
страшен.
Герфегест, сомневаясь, слышит ли его бледный как смерть Глорамт.
решимости, он прокричал Пелнам:
замертво к ногам Герфегеста, а его разъяренные люди со всех ног понеслись
к Герфегесту, чтобы отомстить за смерть главы своего дома. И за смерть
Шаль-Кевра. И за ослепительно прекрасный архипелаг Лорнуом, где люди не
живут больше.
возникли у скользкого борта корабля Пелнов среди густого многоярусного
частокола весел. Под ними в воде тремя грациозными сгустками темноты
терпеливо замерли тайноулыбчивые дельфины.
крикам, Пелны брали верх.
погладил своего дельфина по матовому боку. Потом его ладонь замерла, а
пальцы выбили на коже дельфина неслышную прерывистую барабанную дробь. Над
поверхностью моря показалась ощеренная морда дельфина. Хозяин вод понял
Тор-вента.
нас к веслам второго яруса. Наше дело - пробраться через весельные порты
на гребную палубу и освободить гребцов.
осведомился мужской голос. Он принадлежал Дваларе.
погибнет мир.
Киммерин. - Повелевай дельфинами, Торвент!
зависнув в наивысшей точке, рухнули обратно в родную стихию. Три пары рук
вцепились в весла.
вскрик - похоже, падающий ударился о весла нижнего яруса - и вслед за ним
негромкий всплеск воды.
весло ногами для верности.
Киммерин, и быстрее, чем регент успел что-либо возразить, внизу едва
слышно ухнула вода. Киммерин вошла в нее как опытная ныряльщи-ца - без
брызг и лишнего шума.
- Гамелины на корме и так будут вот-вот перебиты.
Торвент быстро добрался до одного из многочисленных темных проемов в
борту. Как он и ожидал, весельный порт был затянут влажной воловьей кожей.
Так положено перед боем. "Чтобы не простудить наших неженок огненным
ветром брани", - как шутили надсмотрщики. В этой мрачной шутке была своя
доля правды - шкуры защищали от зажигательных стрел и легких метательных
снарядов.
волнистый клинок левой руки. Отличная сталь императорских оружейников,
которую в бытность свою щедро заговаривал по-своему недальновидный
Ганфала, пронзила кожу, как хрупкую бумагу исторических хроник.
гремя кандалами, вцепились в него мертвой хваткой. Спертый чесночный дух
ударил в ноздри. Было темно, как в склепе. Прорезанное им в коже отверстие
оказалось самым ярким источником света здесь - в него, по крайней мере,
сочился слабый звездный свет.
кто-то.
Торвента и начали деловито душить его. Этого только ему сейчас не хватало
- погибнуть в обществе трюмных крыс!
сын Лана Красного...
сводя пальцы так сильно, что гортань Торвента уже не могла породить ни
одного осмысленного звука.
оставляла ему другого выбора. Два-три слепых удара в темноту - и пальцы
душителей разомкнутся и его легкие вновь изопьют сладкого воздуха. Торвент
уже решился, уже привычно дрогнули мускулы в сладком предощущении
убийства...
в нем таились отзвуки былой власти. И обладатель этого голоса здесь,
похоже, обладал каким-то своим особым статусом. По крайней мере, пальцы на
горле Торвента чуть ослабли. Регент смог глотнуть спертого трюмного
воздуха, который, как он и ожидал, показался ему слаще поцелуя императрицы
Сеннин. Вместе с тем затих и говорок балагурящих гребцов. Все ждали слов
человека с третьего яруса. И они прозвучали:
Герфегестом из павшего Дома Конгет-ларов.
взволнованным. И еще было в нем что-то неуловимо знакомое.
может пасть от руки Пелнов. Чтобы увидеть его, достаточно подняться на
палубу с оружием в руках. Там вас ждет свобода, клянусь Яростью Вод
Алустрала!
чтобы их хозяева встретили смерть последними. Заняв кормовую балюстраду,
они из последних сил сдерживали натиск Пелнов. Точно так же, как полчаса
назад Глорамт и его телохранители сдерживали здесь Гамелинов. На войне
судьба особенно склонна к иронии.
без устали.
кровавом деле. И эн не мог не признать, что Хармана весьма искушена не
только в любовных схватках и магических практиках. Ее меч уверенно
следовал Путем Стали, равно как и его клинок - Путем Ветра.
водной стихией и яростной сечей.
копье, предназначенное Хозяину Дома. Их осталось одиннадцать. Еще
несколько тягучих мгновений времени, отмеренных звонкой разноголосицей
мечей - и двое воинов разом стали жертвой ловкача с секирой. Девять.
разъяренной волной по телам павших. Гамелины откатились к самому кормовому
срезу.