привычное... Эта картина успокоила меня; я был в своем доме, а в нем, как
известно, и стены помогают.
кабинет. Здесь стояли шкафы с настоящими древними книгами, письменный стол из
кедра (я вывез его с Пенелопы), пара кресел и мягкая кушетка; на дальней стене
серебрились экраны, а над шкафами и столом тянулся фриз картин. Большей частью
пейзажи, писанные маслом, изображавшие водопад в горах Эдема, хвойную рощу на
Секунде, шторм в океане Авроры или равнины Огайо - разлив золотистых полей
маиса и затерявшийся среди них фермерский домик. Над домом, почти над самой
трубой, плыли тучи, но в разрывах меж ними виднелось небо - точно такой
лазурной голубизны, каким я помнил его с детства.
Я коснулся ее волос. Их цвет был таким же, как у маисового поля на картине.
этот процесс остановить нельзя?
Я уверена, что наш мальчик получит хорошее воспитание. Он будет заниматься с
"Цирцеей", в ее лабораториях и в гимнастическом зале, и с тобой - во время
наших перелетов. А когда мы опустимся "вниз", он встретит других людей и сможет
у них поучиться - у самых лучших и знающих, у тех наставников, которых мы
выберем для него. Он получит прекрасное образование! Он... - Заметив мою
невеселую улыбку, Шандра сбилась и заглянула мне в лицо. - Ты сомневаешься,
Грэм? Боишься, как бы не избаловать его? Думаешь, он вырастет самовлюбленным и
испорченным? Сын такого великого человека?
ума, но у тела есть свои потребности. И они просыпаются лет в пятнадцать, а в
двадцать их уже не удержать. В двадцать его не устроят эротические нейроклипы.
Ему захочется чего-то более реального и... ммм... более возвышенного.
не приходил.
Найдутся там и девушки, и женщины... и всякой польстит его внимание... Ведь
мальчик - твой сын! Сын капитана Френча! Юноша со звезд!
семнадцать и что мы попали в прекрасный мир, в Эдем, - тут я кивнул на картину
с водопадом, - где есть все, что душе угодно: горы и города, леса и равнины,
реки и океаны," и, конечно, девушки. Очаровательные девушки! Он вращается в
молодежной компании; он - сын капитана Френча, он экзотичен, богат и хорош
собою, и юные леди идут в атаку со всех сторон, с фронта, с тыла и с флангов.
Уверен, долго ему не продержаться. Он выберет кого-нибудь, влюбится и завязнет
в этой любви по самые уши. Так?
Особенно в этом твоем Эдеме.
А чувство - как мнится ему самому - уже достигло галактических размеров. И он -
наш сын! Он унаследовал твою неукротимость, мою расчетливость и нрав упрямца -
от нас обоих! И что же он сделает? Как ты думаешь?
пуская по ветру ее мечты. Ломать - не строить! Особенно такую нежную и хрупкую
постройку...
вскроет вечные файлы и свяжет себя обетом. А после... Знаешь, первое чувство
непостоянно, и через год-другой молодые пожелают разойтись. А мы к тому времени
будем парсеках в пятнадцати от Эдема... значит, в мире той девушки пройдет лет
пятьдесят... Вернуть ее обратно? Но захотят ли ее принять на родине? И
приспособится ли она к переменам? Высадить ее в каком-то другом порту? В каком?
Мир благополучный и богатый закрыт для эмиграции, а пограничные миры
непредсказуемы и опасны... Я мог бы, конечно, купить ей гражданство, но перед
этим нам придется странствовать из мира в мир в поисках мест, где люди подобны
нам... Понимаешь? Эта проблема гораздо хуже, чем с моими прежними женами. Наш
корабль станет ареной свар и раздоров, а наша жизнь...
Грэм. Ты, разумеется, прав. - Она поднялась с кушетки, сделала пару шагов и
замерла, разглядывая картину с водопадом. Над ним висело разноцветное облако -
бабочки Эдема купались в теплом и влажном тумане, застыв подобно окаменевшей
радуге. Но вряд ли Шандра видела их.
моим и твоим... нашим... только нашим... Но ты объяснил, что это неверно; он
повзрослеет и будет принадлежать себе - не нам, а себе, как всякий человек. Но
его поступки... то, что он сделает... и он сам... все это не безразлично для
нас. Теперь я это понимаю. И я должна подумать. - Шандра сдвинула брови и после
паузы сказала: - Прости, Грэм, мне надо остаться одной. Я поцеловал ее и вышел.
отсеки окутал сумрак, и только в рубке сияли вечные огни, подмигивая мне с
компьютерных стоек и панелей, с пультов и мониторов. Полусферический экран,
ухо, глаз и губы "Цирцеи", светился успокоительным зеленым; очередной прыжок
был рассчитан, вероятность дестабилизации не превышала одной стотысячной, и
корабль терпеливо ждал приказа отправиться в путь.
помню, о чем я читал; похоже, память моя не фиксировала текста, и начало фразы
испарялось, когда я добирался до ее конца. Автоматически перелистывая страницы,
я думал о Шандре, о том, что она скажет, когда вернется. Если вернется... А
если нет? Ее раздумья могли занять всю ночь или множество ночей, так как
проблема, с которой она сражалась, была неразрешимой.
рождаются от случайных связей на какой-то планете, а о детях супружеских пар -
таких, как Регос и Сдина Бетин или чета Смитов. Оказалось... - Шандра судорожно
вздохнула, словно у нее перехватило горло. - Оказалось, никто из них не имел
детей. Ты знаешь об этом?
Если тебе нужен ребенок, ты его получишь. А я сделаю все возможное, чтобы
отсрочить неприятности. Я постараюсь... я очень постараюсь... хотя уверен, что
ничего хорошего не выйдет.
утомленного человека, который пререкается со своей женой... Очень неприятно, но
получилось так.
щелкнул пальцами, и потолочный экран ответил серебристой вспышкой. - "Цирцея"!
Брачный контракт с леди Киллашандрой Лонг! Добавка: я, капитан Грэм Френч,
оставляю на усмотрение моей супруги все, что касается наших детей. Я должен
подчиниться ее желанию, если она решит их завести; я обещаю содержать их и
заботиться о них, пока леди Киллашандра не сочтет, что мои помощь и
покровительство им не нужны. Единственное условие, которым сопровождается этот
раздел контракта: каждый наш ребенок должен быть выношен и рожден при тяготении
от 0,95 до 1,05 "же". Конец раздела.
губы беззвучно шевелились.
иной.
рука скользнула к моей руке, стиснула запястье.
матерей?
посредственности. Ими правит не разум, не чувство, а только инстинкт. Один
инстинкт, как у кроликов, и больше ничего.
и не будет! Мы что-нибудь придумаем, Грэм. Ведь нас двое... двое таких
хитрецов, да?
контракта возлагал решение на Шандру, это не освобождало меня от
ответственности. В конце концов, ее мечта была такой естественной и простой -
исполнить предназначение природы! Она хотела, чтоб у нас родился мальчик,
похожий на меня, но без груза прожитых мною лет; чтоб он рос и мужал под ее
любовным взором и чтоб когда-нибудь я мог опереться на него, сделав своим
компаньоном и помощником. А она, моя Шандра, гордилась бы нами, любила бы нас и
наслаждалась тихим семейным счастьем.
галактику! Быть может, там я нашел бы Рай, где не действуют человеческие
законы, где алчность не властна над людьми, где нет ни олухов, ни властолюбцев,
ни завистников, - словом, такое место, где моя "Цирцея" могла бы уснуть на пару
столетий, не тревожась о горьком пробуждении. И я бы не беспокоился - ни о ней,
ни о своих потомках, которых оставлю "внизу", когда мне наскучит райская жизнь.
Все-таки Рай есть Рай; единственная катастрофа, которая может в нем случиться,
- наводнение вселенской скуки. '
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Махров Алексей
Прозоров Александр
Березин Федор