в моем жалком крысятнике! Господин повелевает ураганами, и сметут
они в море и дома мои, и корабли, и запасы пива, и людей - всех
до последнего раба! - Постепенно голос Эйрима возвышался; теперь
он почти кричал. - Все это мне известно, Торкол-отцеубийца,
только я ведь против господина вашего не умышляю! Пью свое, и ем
свое, и пирую со своими людьми!
Конана.
У нас, ваниров, золото в волосах, а этот черен, как ненастная
ночь.
Фингаста.
бронза, - сказал он, - а у других - рыжее дерьмо! Хоть цветом и
схоже с золотом, да не золото! Дерьмо в волосах, дерьмо в голове,
а на устах - речи смрадной гиены. Ты, верблюжья моча, зачем сюда
ворвался? - Тут киммериец перевел взгляд на Торкола: - А ты,
усатый шакал, зачем грозишь брату Эйриму? Или он в своем доме уже
не хозяин? Прах и пепел! Два недоумка дерзят вождю, храброму сыну
Сеймура Одноглазого! Клянусь Кромом, таких у нас в Киммерии вяжут
да бросают живьем в выгребные ямы!
воинов Гор-Небсехта сначала побледнели, затем побагровели;
наконец Фингаст прорычал:
У вас и ям-то таких нету! Всем известно, что киммерийцы гадят под
себя, да еще по заднице размазывают!
выставил зад:
разукрасил тебе другую щеку!
свалился со скамьи и, держась за живот, ползал среди пустых
бочонков и обгрызенных псом костей. Найрил и Колгирд то в
восторге молотили кулаками по коленям, то хлопали друг дружку
ниже поясницы, повторяя: "Понюхай, меченая шкура!" Даже Эйрим,
имевший вид раздраженный и грозный, не выдержал, захохотал.
было сделано: он оскорбил приспешников колдуна, а Эйрим со своими
людьми смеялись - значит, одобряли нанесенную обиду. Теперь, если
бы Эйрим захотел после всех обещаний насчет завтрашней ночи пойти
на попятную, миру не быть! Сказанное и сделанное смоет только
кровь.
поднял палицу и с бешеным ревом рванулся к Конану. Но Фингаст,
который был постарше и поопытней, ухватил его за пояс и что-то
прошептал - насчет гнева господина и отданных им приказов,
насколько удалось расслышать Конану. Однако и сам Фингаст еле
сдерживался; шрам на его щеке налился сизой кровью, пальцы
каменной хваткой сошлись на древке секиры. Он погрозил оружием
киммерийцу и прохрипел:
разыгранным недоумением. - Ты хочешь зарубить моего брата? За
пару сказанных в горячности слов?
господин повелел взять черного хорька и вырвать ему сердце!
задумчиво поскреб подбородок.
что-то я не помню, чтобы в мои ворота сегодня стучался гонец.
Может, ты, Найрил, видел его? Или ты, Храста? Или Колгирд? -
Эйрим бросил вопросительный взгляд на своих седоусых кормчих.
своему слуге! - яростно выдохнул Фингаст. - Вспомни, Эйрим, _кто_
мой господин! Вспомни, и отдай нам эту киммерийскую крысу!
расслышал, Фингаст! - На губах Эйрима змеилась издевательская
усмешка.
потянув за собой Торкола. Теперь оба они, стиснув кулаки, стояли
по бокам дверного проема и словно бы стерегли его; а снаружи, во
дворе, начала шевелиться и позванивать металлом некая плотная
масса, почти неразличимая в сером сумраке северной ночи.
расслышал и киммерийца не отдашь? - с угрозой произнес Фингаст. -
Ну, слушай тогда меня... я-то близко! - Он оскалил зубы в ответ
на усмешку Эйрима. - Слушай, Высокий Шлем! Воины твои либо
дрыхнут, либо пьют, а наши уже во дворе, и на всех брони да
кольчуги. У всех топоры да мечи в руках, у всех щиты да
дротики... Тебя и старшин твоих, - Фингаст метнул взгляд на
кормчих, - убьем первыми, вместе с киммерийцем. А дружину вырубим
на треть! Треть прикончим, остальные покорятся и поплывут с нашим
господином хоть в Кхитай, хоть в страну Амазон... Ясно, сын
Сеймура? Ты-то нам не нужен, нужны твои люди, твои корабли да
твои припасы!
они не заметили, как ты вывел во двор своих ублюдков?
твои уже бегут на Серые Равнины, и у каждого между ребер торчит
по стреле!
дверь полезли воины в медных бронях и рогатых шлемах, над столом
пропел дротик, впился в скамью; второй опрокинул миску с мочеными
ягодами.
пробормотал Храста, подняв над головой бочонок. Найрил ухватился
за огромное блюдо с рыбой, Колгирд, громко вызывая подмогу,
прыгнул к двери, что вела в Длинный Дом. Эйрим же метнулся к
стене, где над полатями висели его меч, шлем и щит.
поигрывая секирой. Киммериец повернулся к Эйриму.
рассчитаться?
уже напялил свой высокий шлем, и голос его глухо звучал из-под
забрала. Колгирд распахнул внутреннюю дверь и скрылся в глубине
Длинного Дома; Найрил и Храста, один - с блюдом, другой - с
бочонком, пятились к очагу, готовые к обороне.
толпе валивших в горницу воинов, и рыкнул:
Серокожий гигант ринулся вперед, подобно выпущенной из катапульты
глыбе, сокрушающей на пути и бронзовые шлемы, и окованные железом
щиты, и медные кольчуги, и человеческую плоть, прикрытую
доспехом. Топор Идрайна гулко грохнул о металлический ванирский
наплечник, потом голем подхватил еще одну секиру, вырвав ее у
сраженного воина, и пошел бить в две руки; только слышалось -
гулкое "Бумм!" да тоном пониже - "Бамм!" Движения серокожего были
стремительными и уверенными; казалось, он испытывает удовольствие
от битвы, от собственной необоримой мощи, от власти своей над
немощными человеческими телами.
было десятка три, все - опытные воины, и сделали они все, как
надо: передние прикрылись щитами, задние разом выметнули топоры
на длинных рукоятях, боковые обошли врага, ударили ему в спину.
Куртка Идрайна вмиг превратилась в лохмотья, но на коже его не
было ни кровинки, ни царапины; лезвия секир и клинки мечей
молотили по каменной шкуре голема, но не могли даже высечь искр,
кои случаются, когда металлом бьют о камень.
приемом: не обращая внимания на вражеские удары, сек топорами
между шеей и плечом, разваливал противника напополам, до паха или
до бедра. Чудовищные раны мгновенно исторгали кровь, алые лужицы
хлюпали под ногами Идрайна, устилавшая пол солома сделалась
влажной и багровой. Груда внутренностей и изуродованных тел росла
у двери.
когда враги сообразили, что биться с ним в замкнутом пространстве
опаснее вдвойне. С громкими воплями ваниры начали выбегать во
двор; Идрайн, поторопив последних богатырским пинком, последовал
за ними. В горнице остались шестеро: Найрил и Храста с отвисшими
челюстями, Конан и Эйрим, добравшиеся до своих мечей, да Фингаст
с Торколом - те, выпучив глаза, по-прежнему подпирали стену по
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Андреев Николай
Акунин Борис
Прозоров Александр